В Москве, на станции Новокузнецкая есть небольшая мемориальная доска – портрет на ней сделан из кусочков камня таким образом, чтобы это напоминало мозаику.
Это профиль Владимира Александровича Фролова, петербуржца, потомственного мозаичиста, что бы ему делать в Московском метро?
Ответ прост: мозаики для него были последним, что успел сделать в своей жизни профессор Фролов, в январе 1941 года, в блокадном Ленинграде. Три мозаики для станции «Завод имени Сталина», нынешняя Автозаводская, были переданы метрополитену в сентябре 1942 года, когда мастера уже не было на свете.
А начиналась история династии Фроловых еще в 19 веке, когда родоначальник династии, отец Владимира Александровича, отучившись в Италии, основал свою мастерскую, и именно она, а не "Венецианская мастерская" Антонио Сальвиати и не немецкая фирма "Пуль и Вагнер" получили по результатам конкурса заказ на мозаики для храма Спаса-на-kрови.
Храм первоначально планировали расписать, но потом решили, что мозаики лучше выдержат петербургскую промозглую погоду, и вот, пожалуйста – больше семи тысяч квадратных метров мозаичных панно, крупнейшая в Европе мозаика – и заказ весь у фроловской мастерской.
В 1900 году двадцатишестилетний Владимир Фролов возглавил мастерскую, а пятью годами позже породнился с творческим кланом Бенуа, женившись на дочери Леонтия Бенуа Нине.
Революция 17 года положила конец многим планам и надеждам, внесла она свои коррективы и в жизнь семьи Фроловых-Бенуа: прежде всего, они лишились мастерской и квартиры, где жили, прекратились заказы, а затем искусство мозаики и вовсе было объявлено церковным пережитком – ведь в основном мозаичными панно украшались именно церковные сооружения.
Семья бедствовала.
Положение спас архитектор Щусев, ценивший талант и опыт Владимира Фролова: когда его призвали сооружать мавзолей для почившего в бозе Вождя всех пролетариев, он настоял на том, чтобы траурный зал мавзолея выложить мозаикой, а уж для этого всенепременно нужно было пригласить известного мастера.
После этого прорывного решения мозаика получила индульгенцию, а когда взялись за строительство самого помпезного в мире метро, так тут без нее никак было не обойтись.
Первой ласточкой стала станция метро Маяковская: художник Александр Дейнека предоставил Фролову 35 картонов, по которым мастер со товарищи собрали потрясающие по красоте и ясности мозаичные панно, объединенные общей цветовой гаммой и тематикой – счастливая мирная жизнь советских людей, которую они проводят в трудах, полетах на всевозможных воздушных средствах и в спортивных состязаниях.
Листайте:
И, конечно, в том, что спроектировавший станцию архитектор Душкин получил Гран-при на Международной выставке в Нью-Йорке, есть большая заслуга мозаичных дел мастера.
После этого метрополитеновское начальство вошло во вкус, и следующим заказом стала мозаика для Павелецкой (Донбасской), однако вследствие определенных накладок она их не получила, но зато эти мозаики украсили собой Новокузнецкую. И вновь радостные мотивы, яркие краски, как будто там, в небесах – а мозаики снова поместили на потолок – проистекает совершенно другая жизнь, идеальная, та, к которой и стремились строители светлого будущего.
Листайте:
И вот дальше следуют некоторые уточнения.
Во многих источниках упоминается, что работа над ними велась Фроловым в блокадном Ленинграде в 1941—1942 годах и что он успел закончить работу в 1942 году, незадолго до своей смерти от голода 3 февраля 1942 года.
Он работал в одиночку, отпустив всех помощников и подручных, и практически наощупь, при свете керосиновой лампы, просто зная наверняка, где лежит какой оттенок смальты – за долгие годы работы в мастерской Академии Художеств он успел выучить это наизусть.
Об этом свидетельствовала заметка в газете «Ударник Метростроя» военного времени, в которой рассказывалось о запредельно трудной работе профессора Фролова в условиях осаждённого города, и со временем версия о том, что он доделывал именно мозаики для Новокузнецкой, а потом переправлял их по Дороге жизни, настолько утвердилась, что в 2013 году на стене этой станции метро появилась мемориальная доска, о которой я упомянула в начале публикации:
«На этой станции установлены мозаики, выполненные в блокадном Ленинграде в мозаичной мастерской Всероссийской Академии художеств под руководством профессора Владимира Александровича Фролова».
Однако исследователи из фонда Дейнеки – напомню, что А. Дейнека был автором картонов к мозаикам – установили, что мозаики для Новокузнецкой были переданы Метрополитену еще до войны, в январе 1941 года.
А страшной блокадной зимой, которую Владимиру Фролову не суждено было пережить, он работал над мозаиками для Автозаводской – «Завода имени Сталина», и вот они и были вывезены из блокадного кольца, правда уже в сентябре 1942 года, инженером Таубкиным.
Листайте:
В архивах Метрополитена имеется и приказ о награждении этого инженера благодарностью и дополнительным окладом.
Хочу заметить, что мои уточнения лишь призваны внести ясность в последовательность событий.
Говоря же о человеческом подвиге профессора Фролова, не столь важно, над какой именно мозаикой он работал в нечеловеческих условиях лютой голодной зимой 1941-42го.
Мастер, украсивший храм, выстроенный в память об убиенном императоре, приложивший руку к усыпальнице вождя, оставил главную память о себе миллионам, ежедневно проходящим теперь по московскому метро – стоит лишь поднять голову, рассмотреть его работы и поблагодарить его.