- Сколько мне осталось? Боль не чувствую и вижу смерть - тела уже нет.
- Немного.
- Побудешь со мной?
- Да. Удивительно, что я пробыл с умирающим почти три дня. Его держала здесь воля - желание сказать то, что должно было стать его следом - наследством.
Его звали Александр Александрович, позывной "Ега". Он был учителем литературы и русского языка - человеком далеким от войны, но когда-то отслужившим рядовым в армии. Умер он на моих руках в 54 года и оставил "завещание" чужому сыну.
Медицина не всесильна. Большие клиники в больших городах возможно и вытянули бы Александра, но в полевых условиях - нет. Все, что смог - выслушать и ...закрыть глаза.
Перед смертью у него четко работал мозг. Такое редко бывает. Замечал, что у кого душевная боль больше страха смерти, чаще находятся в полном сознании перед тем, как сделать последний вдох.
Александр говорил:
- Я думал, что прожил правильную жизнь. У меня жена часто говорила, что я праведник, что не учу детей, а проповедую. Любила меня. Умерла внезапно, упала лицом в клумбу у школы и затихла, нашли к вечеру. Сказали - тромб. Молодая же еще. Я все думал, как так... Хотел сказать еще, что женщины ближе к детям. Как умерла, я почти сразу столкнулся с проблемами, которые из-за правильности-"праведности" своей не замечал. А это были мой сын и дочка. Особенно сын. Дочь выйдет замуж, над женщинами трудится время и мужчины, они впитывают в себя их тенденции. Мне сложно предположить какой она будет через 10 лет. А сын... Мне нечего ему оставить. Я ему не нужен. Любой мужчина - это твердый сплав убеждений, помноженный на упрямство.
Я скопил денег жене на памятник - "репетиторствовал". Это не мое, но доход небольшой дает. Когда двое родителей - учителя, в семье нет ничего лишнего, считается - достаточно воспитания. Я детей любил очень, в походы ходили, книжки правильные читали... Мне казалось, что все хорошо, искренне. Нет - ошибся. Я же тихий, вернее ровный - это профессиональное - голос не повышать, эмоций не проявлять, бунт подавлять словом. Вот и подавлял чужое своим жалким, тихим взглядом на правильную жизнь. Такой взгляд приучает окружающих лукавить. Он же направлен внутрь себя, а не в пространство, не в новое время(!). Я себя своим тихим голосом правил, а сына и учеников вряд ли. Вот здесь мужиков исправил, материться почти перестали. Перевел им, что несут порой. Слушали и притихли. А я ведь на них наорал, мол, сколько можно поганить язык! Вы хотя бы понимаете, что говорите друг другу, куда посылаете мужик мужика, кем друг друга называете?! Потихоньку речь стала у них членораздельной, но меня они ЕГЭ прозвали, потом в Егу переделали. Но я им не сказочный персонаж, а экзамен... Тепло мне стало, как подумал о них, настоящие. Двоечники-сорванцы конечно, но настоящие. Понимают ради чего живут и ради чего готовы умереть. И я понимаю. А мой сын - нет. Ему и память не нужна, ему и мама - пустое слово.
Он деньги взял для памятника, "наварить"... Время сам понимаешь какое, валюта то растет, то падает, санкции, логистика... Я ему сказал тогда, что это деньги для мамы. А он меня послал по матушке, дверью хлопнул и исчез на месяц. А когда вернулся - деньги мне "наваренные" в лицо швырнул, сказал, что там проценты за использование чужих средств. (Учится он на факультете Экономики и управления, видимо, неплохо - деньги у него "растут", ими управляет и мной пытается). Горько...
Однажды домой пришел не вовремя. Шумно было, друзья орали, музыка, меня не услышали. Я сидел в темноте прихожей и впитывал "новое время". Во мне все цепенело. Знаешь, я не сейчас умираю, я тогда умер. Сын меня высмеивал, маму свою умершую тоже. Потом ругань общая пошла: Россия, политика,экономика, народ-нищеброд и прочее "быдло". Я долго вот так сидел, потом встал и вошел в комнату. Рявкнул: - Дверь там... - А Сын мне сказал: - На ... не нужен, "совок" убогий. - Ушел. Зачем я ему? Он вполне самостоятельно управляется с деньгами и их приумножением. Дочка осталась, но сказала, что ты папа не прав, не понимаешь, что жизнь давно поменялась. В ней больше перспектив, и их никто не собирается обменивать на устаревшие идеи. Идеи - для быдла. А она у меня будущий психолог.
Летом я добровольцем сюда ушел. Знал, что не вернусь. Жена все снилась, и ее шепот оглушал: - Праведник ты у меня! И гулом было еще - быдло, быдло...
Здесь счастлив был. Тут мне все школа. Я в ней и ученик, и учитель. И еще - Бог был близко. Знаю, моя любовь к языку его зазвала. Когда ребята икону найденную крепили, сказали мне:
- Спасибо, Ега, хороший ты учитель, вояка никудышный, а титч от Бога. За это и любим.
Тогда "Завещание" я и написал чужому сыну, по наитию всего несколько строк. Отдай...
Потом он закрыл глаза и заснул. К утру умер.
ЗАВЕЩАНИЕ
Я в наследство оставлю свой взгляд.
Он богат:
Любит Землю свою, свой язык -
Бог велик.
И величье Его - дух и свет -
весь ответ.
Дух земли, языка -
как рука,
что крепка и строга -
на века.
Свет с земли и от слов -
есть Любовь.
Без любви у земли - нет людей.
А от слов, где любовь - жизнь светлей.
Завещанье свое я отдал
вместе с жизнью своей -
в дар...
Заходите на чашку кофе. Он горький, но бодрит.