После смещения Хрущёва с поста Первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 года, советские военные теоретики стали лихорадочно искать выход из сложившегося тупика – как можно воевать, но при этом не быть гарантированно уничтоженным противником, не превратив при этом в пепел себя и всю планету целиком?
Ядерное оружие стало нечто вроде грозной дубинки, которой можно было размахивать перед носом у слабонервных, но пускать в дело не рекомендовалось. Недаром с самого начала своего появления на свет оно было применено лишь один-единственный раз.
Способ ведения войны с применением такого вооружения был категорически неприемлем, а потому требовалось по-прежнему использовать «главный козырь» России (численность населения), и найти новую роль сухопутных войск в ситуации «скованных рук», вызванной появлением безальтернативного оружия.
****
Первыми очнулись американцы, приняв новую доктрину «гибкого реагирования» (flexible response strategy), и в 1961 году они вторглись во Вьетнам с целью недопущения расползания коммунизма по Юго-Восточной Азии. В СССР во 2-й половине 60-х годов вдохновителями поиска эффективного способа ведения «войны нового времени» были тогдашние Министры обороны Маршалы Советского Союза А. А. Гречко и Д. Ф. Устинов, а также ставший в 1977 году Начальником Генерального Штаба Н. В. Огарков. Методы, предлагавшиеся последним, позволяли вооруженным силам Варшавского Договора в считанные дни разгромить и нейтрализовать европейскую группировку НАТО без применения ядерного оружия.
Всё это происходило на фоне откровенной слабости США во внешней политики после тяжёлого поражения во вьетнамской войне, по окончании которой американцы перешли к политике разрядки международной напряжённости.
Огарков стал автором концепции с довольно громоздким названием - стратегической наступательной операции на всю глубину театра военных действий (ТВД) (так называемый «альтернативный выбор»). По сути, она стала революционным взглядом на современную войну, которая отныне прогнозировалась как скоротечный конфликт, несмотря на масштабы.
По мнению Начальника Генерального Штаба на смену огромным фронтам и армиям Второй мировой войны должны прийти оперативно-маневренные группы (ОМГ), готовые к быстрой переброске на любое направление. Это позволило бы уйти от затрат на многомиллионную армию, которую нужно было одевать и кормить, а также штамповки десятков тысяч самолётов и танков. Огарков предложил делать ставку на автоматизированные системы управления войсками и высокоточное неядерное оружие, которое сведёт к минимуму людские потери, но при этом успешно выведет из строя военную инфраструктуру вероятного противника и принудит его к капитуляции. Для ведения таких боевых действий нужны были командования, которым подчинялись все силы и средства на ТВД, в том числе флот, ВВС и ВДВ.
В сентябре 1981 года эти идеи были опробованы в ходе учений «Запад-81», проходивших в Польше и Калининградской области, сильно напугавшие весь мир.
Во-первых, это была демонстрация силы по отношению к странам НАТО - одни из крупнейших учений за всю историю Вооруженных Сил СССР и армий стран Варшавского Договора. В них участвовало до 100 тысяч человек. По своим масштабам учения были сопоставимы лишь с крупными операциями времён Великой Отечественной войны.
Во-вторых, проведение таких военных маневров в непосредственной близости от Польши имело целью показать польским лидерам, что Советский Союз готов вторгнуться в их страну в случае обострения польского кризиса или слишком больших уступок профсоюзу «Солидарность». Учения включали высадку морского десанта недалеко от Гданьска и напоминали полякам, что Советский Союз может прибегнуть к военной силе, если сочтет это необходимым для сохранения коммунистической власти. Вскоре после этого министр обороны Польши генерал Ярузельский становится главой государства и Польской коммунистической партии и объявляет военное положение.
Составными частями учений были воздушные операции с целью завоевания и удержания превосходства в воздухе; при необходимости – ракетные удары с целью уничтожения тактического и оперативно-тактического ядерного оружия противника; стремительный прорыв обороны противника войсками фронтов, расположенных в один эшелон с незначительной глубиной оперативного построения, и оперативных маневренных групп (ОМГ); развитие успеха и рейдовые действия ОМГ на всю глубину оперативного построения группировки войск противника, поддержанные на тактическом уровне действиями передовых отрядов и десантно-штурмовых частей, на оперативном уровне высадкой воздушных десантов парашютным способом.
На практике боевые действия должны были выглядеть следующим образом: обычные мотострелковые и танковые дивизии обеспечивали взлом обороны противника, а «дивизии XXI века» за счёт более высокой маневренности входили в прорыв и осуществляли быстрый разгром вражеских резервов, занимая выгодные позиции. После этого в бой уже вступали отдельные армейские корпуса (ОАК). В обороне «дивизии XXI века» и отдельные корпуса-бригады выступали как своеобразные пожарные команды.
В какой-то степени эти идеи повторяли разработанную ещё в начале 30-х годов заместителем Начальника Штаба РККА Триандафиловым и главным инспектором танковых войск Калиновским «теорию глубоких операций», подразумевавшую скоротечное ведение боевых действий за счёт появлений средств прорыва.
Новая наступательная концепция была одобрена советским руководством в 1984 году. А на Западе, где очень любят красивые названия, она получила название «доктрины Огаркова».
Всё это хорошо укладывалось в рамки советской военной доктрины, которая признавала оборону как излишнюю и скоротечную необходимость. Так в «Советской военной энциклопедии», председателем Главной редакционной комиссии которой был всё тот же Маршал Огарков, сказано -
«… наряду с наступлением как решающим видом военных действий, она (советская военная доктрина – прим. М.О.) признаёт и закономерность обороны в стратегических, оперативных и тактических масштабах. Однако оборона в советской военной доктрине рассматривается как временный и вынужденный вид военных действий…» .
Несмотря на явные успехи, у начальника Генштаба оказалось немало влиятельных противников. Во-первых, его концепция грозила лишить оборонный комплекс больших денег, а сокращение численности армии могло привести к увольнению многих генералов из рядов вооружённых сил.
Во-вторых, Огарков умудрился поссориться с высшим партийным руководством. На одном из заседаний Политбюро в 1979 году Маршал резко выступив против ввода советских войск в Афганистан, разумно полагая, что СССР увязнет там всерьёз и надолго. Возможно, что Огарков понимал, что там, в Афганистане, его концепция стремительного прорыва работать не будет и потерпит фиаско.
В частности, боевые действия подразделений ВДВ в Афганистане радикально отличались от доктрины их применения как вида войск. Характер местности не позволял осуществлять десантирование парашютным способом. В итоге «антивоенная позиция» начальника Генштаба привела к охлаждению отношений между ним и вставшим во главе страны после смерти Брежнева Андроповым, Устиновым и Громыко. Именно эта троица и принимала в «узком кругу» решение о вводе войск.
В-третьих, в это время в западных СМИ начали выходить публикации, восхвалявшие военный гений начальника советского Генштаба. Так, германское издание «Штерн» льстиво назвало Огаркова «восходящей звездой», явно ставя его в противовес Министру обороны Устинову, намекая на разницу в возрасте.
Несмотря на то, что Огарков был военным теоретиком, общественности он больше запомнился своей пресс-конференцией 9-го сентября 1983 года, когда СССР сообщил миру о сбитом южнокорейском Боинге. Тогда как гром среди ясного неба прозвучало сообщение о том, что советский истребитель ликвидировал самолёт-разведчик, вторгшийся в воздушное пространство СССР. ТАСС выпустил знаменитое заявление: «Самолёт-нарушитель на сигналы не реагировал и продолжал полёт в сторону Японского моря». Слова «удалиться в сторону Японского моря» вошли в копилку советского чёрного юмора наряду с фразами «по просьбе трудящихся» и «я романа не читал, но глубоко им возмущен».
Даже экспертам было непонятно, почему перед всем «белым светом» вынужден оправдываться не глава государства (Андропов был тяжело болен), не Председатель Совмина Тихонов и не Министр обороны Устинов, а «всего лишь» Начальник Генштаба – личность в советской иерархии явно не публичная. До сих пор не известно, взял ли кто-нибудь на себя из генералитета ответственность за эти «козни Рейгана», как их называли некоторые высокопоставленные военные.
****
По окончании «холодной войны», когда были обнародованы прежде секретные документы, военные эксперты на Западе ужасались возможным последствиям применения «доктрины Огаркова» на практике в первой половине 80-х годов. Американцы считали, что у НАТО попросту не было никаких шансов противостоять наступательной советской военной мощи. Ещё в конце 80-х годов нам ставилась задача «в течение двух недель дойти до Нормандии». Сложно сказать, были ли восклицания западных экспертов в 90-х просто запоздалыми дифирамбами в адрес некогда грозного, но побеждённого противника или собственная похвальба, но «песенка» Маршала Огаркова уже к середине 80-х годов была спета. Его стали опасаться «могучие старики» из Политбюро и в сентябре 1984 года стратега уволили с поста начальника Генштаба с понижением в должности. А в марте 1985 года после смерти больного престарелого Черненко Генеральным секретарём ЦК КПСС стал М. С. Горбачёв, который провозгласил «новый курс», подразумевавший отказ от идеологической конфронтации с государствами капиталистического лагеря.
Страны НАТО возлагали большие надежды на заявления СССР о поддержании вооруженных сил на уровне «разумной достаточности». Считается, что это выражение возникло на XXVII съезде КПСС в феврале 1986 года, когда Генеральный секретарь М. С. Горбачев заявил: «Наша страна выступает за вывод из употребления оружия массового поражения, за ограничение военного потенциала до разумной достаточности».
Призывы к «разумной достаточности» постепенно стали более заметными в советской печати. В феврале 1987 года маршал Соколов, тогдашний министр обороны, обратил внимание на это заявление Горбачева: «Советский Союз готов отказаться от статуса ядерной державы и сократить все другие вооружения до минимума разумной достаточности».