...Молодой человек идёт на костылях: неторопливо и вместе с тем уверенно. Плиточный пол в фойе отеля звонко отзывается. Я оборачиваюсь. Он совсем не похож на инвалида, угодившего в ДТП или какую- либо аварию. Сразу угадывается военная выправка — даже без армейской формы. Мелькнуло в мыслях: участник СВО, воевал, был ранен.
Парень с травмированной ногой приехал в Ялту вместе с нами 31 декабря. В новогодний вечер увидела его с женой и двумя маленькими дочками за соседним столиком. Смотрела и всё больше уверялась в своей догадке: война обостряет чувства, меняет отношение к обычным вещам. Это было заметно.
Жизнь, как известно, продолжается при любом раскладе. Новый год отмечали всегда и везде. Во время Великой Отечественной он оставался долгожданным событием, напоминающим о радостях и уюте мирной жизни. Специальная военная операция ворвалась в судьбу многих, но тоже не отменила этот волшебный миг надежды. В банкетном зале отеля играла музыка, люди танцевали, поднимали бокалы.
Ещё с начала зимы стало ясно: встреча 2023-го будет отличаться от обычных новогодних гуляний. Самый любимый праздник должен был как-то вписаться в новую реальность, в которой мы оказались. Обращение Президента РФ Владимира Путина на фоне военных в камуфляже рассеяло последние сомнения. Да, теперь всё по-другому.
Прошедший 2022-й стал переломным для нашей страны. Новый год наверняка потребует ещё больших ответственности и усилий. В самой Ялте, которая обычно гудела и сверкала в новогоднюю ночь, ограничились украшенными ёлками и разноцветной иллюминацией (обошлись без концертных выступлений и грандиозных фейерверков). В отелях праздничные вечера не отменили, но проводились они более камерно, без шумных мероприятий.
— В самом деле, какое может быть веселье, когда нас защищают с риском для жизни наши мужчины, чьи-то мужья и сыновья, — поддержала новый формат новогоднего застолья гостья, сидевшая рядом со мной. — У адекватных людей вообще не должно возникать подобных мыслей. Детские утренники — это пожалуйста. Молиться надо, чтобы российские военные, кто сегодня на фронте, вернулись живыми и невредимыми. Они там без выходных и проходных, живут в полях. Вот о чём надо думать. Особенно когда ложишься спать в тёплую постель.
Мы разговорились. Марина и её муж Сергей (они из Подмосковья) впервые встречали Новый год в Крыму — без снега, без мороза. Сергей признался: «Для нас необычно. Местами ёлки как- то неуместно наряжены. А рядом пальмы, море синее. Солнце пригревает. Ещё купаться планируем». Что касается СВО, тему эту супруги затронули неспроста. Брат Сергея — гвардии майор. Несёт службу на передней линии. И племянник мобилизован.
— Здесь, в отеле, восстанавливается после ранения командир батальона, подполковник Алексей Маковеев (имя изменено), — Марина показала глазами опять же на соседний столик. — Жену зовут Наталья. Вот смотрю на неё и по-женски понимаю. Терпеливица! Ждать умеет, что бы ни случилось. Слышала, как она объясняла детям: «Мы сейчас пойдём гулять, а папа пусть отдыхает!».
Девчушки у них замечательные, похожи на отца.
Я снова перевожу взгляд на офицера. Он улыбается, наблюдая, как танцуют жена и дочки. Возможно, видит это впервые за долгое время. Смотрит так, словно ловит момент, когда рядом родные, любимые люди.
Признаю, журналисты — народ дотошный. Любят приставать с расспросами. Улучив момент, я всё-таки решаюсь подойти с намерением познакомиться, попросить о встрече. И всё получается. «Ну что ж, давайте!» — согласился Алексей. Утром следующего дня за завтраком он ловко переместился к моему столику, подпрыгивая на одной ноге, и сразу начал говорить — обстоятельно, с чувством, так, как будто рядом были его солдаты и завтра им идти в бой:
— Я скоро возвращаюсь. Рана, слава Богу, хорошо заживает. Поэтому не во мне дело. Вы лучше напишите о тех, кого уже нет с нами. Память о них не должна исчезнуть. Они отдали свои жизни за Россию, её будущее, за жителей Донбасса. Горько осознавать потери. Впрочем, без них на войне не бывает. Благодаря героизму отважных бойцов многое сделано. Мы опередили нападение на ДНР, ЛНР и далее на Россию. План масштабного наступления уже был отработан, ордена и медали за взятие Крыма ждали своего часа. Это именно тот случай, когда промедление смерти подобно.
Алексей отвлекается ненадолго, подмигнув малышке, которую кормила из ложки мама Наташа, и немного понизив голос продолжает:
— В зоне специальной военной операции разворачивается большая работа. Каждый день мы приближаем наш победный час. Русских боятся — вот что важно! Сила духа помогает решать непростые задачи, даже когда враг прикрывается женщинами и детьми. Стараюсь беседовать с каждым бойцом, чтобы понимали, за что воюем, зачем рискуем. Знаю по опыту, если глаза горят, результат точно будет. Когда берём какой-то рубеж, но при этом приходится подсчитывать «двухсотых», прежде всего спрашиваю с себя: всё ли объяснил, предусмотрел. Подробно растолковываю: «Не замирай, как вкопанный, атакуй врага! Стреляй на каждый шорох! Никто не застрахован от нелепых случайностей!». У меня в подчинении люди разные. Привычки, характеры... Не всё так однозначно. Иногда нужно приводить в чувства. Есть гораздо старше по возрасту (мне тридцать шесть). Как их учить? Нахожу слова, чтобы люди поняли, остались живы. Увидел однажды: сидит доброволец (ему шестьдесят), читает детские письма, которые присылают на фронт, вытирает слёзы. Тут уж сразу всё ему прощаешь (если несобранный, нерасторопный). Он ведь здесь, на войне, а не дома на мягком диване. Сделал свой выбор. «Отец, — хлопаю по плечу, — надо держаться! Тебя дома ждут с победой». И он уже совсем по-другому: «Слушаюсь, командир, буду стараться. Дети в нас верят!».
— Остаться в живых — это, наверное, и боевой опыт, и везение.
— На фронте часто слышу: «Сколько раз мог погибнуть, но ангел-хранитель меня бережёт». Кто-то крестик носит, кто-то иконку в кармане. Нередко солдаты обращаются к Богу. К нам на передовую приезжал священник. Перекрестил, слова нужные сказал: «Победа сто процентов будет за нами, потому что Правда Божия за нами». Дух поднял, и сил сразу прибавилось. А вообще, надо понимать, что в первую очередь в бою гибнут не люди, а сам план сражения. Задумываешь одно, а на деле получается другое. Совсем не так, как представлялось. В этом и заключаются военная мудрость и хитрость. Прежде всего надо быть готовым к неожиданностям.
— Насколько рискуют командиры?
— От слова «всегда». Принимая решения, командиру никуда не уйти от риска. Купировать его невозможно. Минимизировать реально: уничтожать противника, не подставляясь под удар. Стараюсь мыслить и действовать в постоянной готовности ко всему. На войне как на войне. Там не может быть целей, недопустимых к поражению. Кого в первую очередь старается ликвидировать снайпер? Офицеров. Если хочешь уничтожить врага, будешь целиться в голову, а не в палец, верно? Мы воюем не с Украиной, а с НАТО. Бои жёсткие, тяжёлые, если можно так сказать, смертоубийственные. На нас направляют всё натовское оружие. Но и мы в долгу не остаёмся.
— И всё-таки что самое страшное?
— Плен, наверное. Это тяжёлое испытание, моральная гибель. Лучший способ перенести его достойно — никогда не попадать. На такой случай у меня всегда граната с собой. Предпочтение смерти в бою плену — давняя традиция российских воинов. Правда, ситуации бывают разные. Случается, оказавшись перед выбором умереть или сдаться, неосознанно выбирают второе. Не менее страшно, когда на твоих глазах людей разрывает. Помогаешь наладить орудие, разъясняешь, что к чему, а через минуту бойца нет. Только-только с ним говорил. Бывает, и выстрела не успевают сделать. Прибыли, испугались и всё.
— Могу себе представить, каково вашей жене.
— Да, это тяжкое бремя для женщины. Но успехи офицеров во многом достигаются именно благодаря надёжному тылу. Мы познакомились с Наташей, когда я уже служил и ездил по командировкам. Она сразу знала: у меня такая профессия, буду пропадать на службе, в зоне боевых действий, не всегда смогу уделять внимание семье, детям. Поэтому держится, относится соответственно. Конечно, переживает, волнуется, ждёт. Особенно когда нахожусь далеко и не могу подать вестей. Мы оба понимаем, может так случиться, что я не увижу своих дочерей взрослыми, ей придётся самой их растить. Осознаём, но вслух не проговариваем. Зачем? Просто счастливы, когда бываем вместе. Разве этого мало?
— Мне бы очень хотелось попасть в госпиталь, навестить раненых. Но такое разрешение получить крайне сложно.
— А что вы там хотите увидеть? Вот я, к примеру, лежал в госпитале. Ничего интересного. Много тяжёлых, ранения разные. У кого-то позвоночник повреждён, у кого-то пол-лица нет. Ребятам не до разговоров. Те, кто свежие, стонут, терпят, иногда матерятся. Атмосфера, сами понимаете. Приходили к нам корреспонденты, пытались что-то спрашивать... Если только с врачами поговорить. Они действительно заслуживают, чтобы о них в газетах писали. Волшебники, творят чудеса. Каждый случай — уникальный. Надо не только вытащить, спасти бойца, сохранить по возможности руки, ноги, но и постараться вернуть в строй. Девяносто из ста этого желают.
— Алексей, а как вы относитесь к тем, кто избегает мобилизации или, скажем так, особого рвения воевать не испытывает?
— Настоящий мужчина должен защищать свой дом, семью, любимую женщину, детей, а значит, Родину, если того требует ситуация. Знаю многих из старшего поколения, пенсионеров, которые, несмотря на возраст и состояние здоровья, идут добровольцами. Они воспитаны на истории Великой Отечественной войны, на книгах и фильмах о героическом прошлом. Признаться, не понимаю уклонистов. Ещё с древних времён повелось: мужчины защищали дом, женщины берегли очаг. По-другому как? Конечно, война — это не прогулка. Тут надо учитывать, если недостаточно мотивирован, вряд ли сможешь выжить в экстремальных условиях. Человек притягивает к себе то, чего боится больше всего. А победа всегда идёт изнутри — когда уверен в своих силах, своих целях, наполнен светлой энергией.
— Как известно, на фронте принимаются разные решения, случается, непопулярные, например, как это было с Херсоном. Всегда ли вы согласны с приказами вышестоящего командования?
— Соглашаться или не соглашаться — это удел мирных жителей. Нам приказы даются, чтобы их выполнять и не обсуждать. Да, вывод российских войск из Херсона был очень неоднозначно воспринят. Но в этом отходе большой смысл. Опять же говорю как командир, которому небезразлично, сколько жизней уцелеет. По мостам через широченный Днепр постоянно лупили — «Хаймарсы», дроны. На том берегу оставались тысячи людей, в том числе раненые. Им привозили еду, боеприпасы. Но в любой момент эта группировка могла быть отрезана. Представляете масштаб гибели? Отсюда такое решение: сделать всё безболезненно, пока сохранились мосты, отодвинуть линию соприкосновения и ждать дальнейших указаний.
— Как относитесь к тому, что сейчас наблюдаете здесь, в мирной жизни: люди празднуют, веселятся, а там, на войне, кромешный ад, смертельная опасность?
— Каждый поступает так, как подсказывают ему совесть, воспитание. Новый год встречали и во времена Афгана, Чечни. Во многих семьях тогда не устраивали шумных застолий, особенно кто ждал своих. Но как-то на этом не зацикливались. Я лично никому ничего не навязываю. Мы держим наши рубежи, а значит, люди могут в безопасности отмечать дни рождения, играть свадьбы. Это жизнь. Она продолжается. И в этом продолжении в том числе заключается смысл специальной военной операции. Пусть дети радуются, смеются, получают подарки, а женщины меньше плачут. Очередной вооружённый конфликт под названием СВО (сколько уже мировых войн и сражений было) обязательно завершится и однозначно — нашей Победой.
...Этот разговор я не записывала на диктофон (из уважения к собеседнику). И тем не менее он сохранился в моей памяти. Так бывает, когда встреча остаётся в сердце. Уже прощаясь, командир обратился с просьбой — навестить семью погибшего друга:
— Поддержите вдову! Ей сейчас очень тяжело. О таких, как её муж, забывать нельзя. Его рота в числе первых прорвалась в Мариуполь, который превратили в настоящую крепость, в том числе и подземную. Под ураганным огнём бойцы подавили оборону противника. Комбат вместе со своими подчинёнными продвигался в первых рядах, раненый, истекающий кровью. Да, его убили, но не победили.
Мы помолчали, и Алексей добавил:
— Война предъявляет к человеку требования, противоречащие инстинкту самосохранения. Те, кто не может побороть страх, — обычно убегают или погибают сразу. Но у офицера, присягнувшего на верность Родине, особая задача. Он всегда под пулями, всегда на передовой. Должен делиться знаниями и навыками, необходимыми солдату для выживания, и вести за собой.
(Материал о герое уже готовится к публикации).
Елена ЗОРИНА.