«А что, если я подведу отца, отправившись на военную службу? Он мне этакого не простит-с. С таким исходом наш род будет опозорен. Но я не чувствую себя военным. Однако для того, чтобы получить поместье по наследству, мне необходимо отслужиться. Ежели не отслужусь, то сгину бесчестно на поле брани. Похоже, что у меня нет особого торга. Что же скрывается в моём будущем? Даже не могу ведать сей момент. Но да ежели я погибну, детей у меня уже не будет, а значит, я не унаследую поместье.»
Покинув землю поместья отца – Александра Свистопольского, я направился в город. Вдали приметил я суковатку. А с неё свисали мандарины, яблоки, апельсины и другие фрукты, дирижабли, синие картонные свечи, красные сердца.
На улице так и веяло необыкновенно скусным морозным воздухом. Окромя этого, дети играли в «Дергачи». Были слышны их весёлые крики.
Многие готовились к праздникам, которые вот-вот уж как придут. А у меня была лишь одна мысль о службе, которая меня не покидала.
Вскоре уж все начнут готовить немного твёрдые пряники да нежные по скусу печенья различного приготовления-с. А иные будут есть постную еду: взвары из сушёных фруктов, ягод да пряностей, сочиво, пироги постные да блины. Но те, кто будут пост несть, сядут есть лишь после восхода-с Вифлеемской звезды. И служителям церкви нелегко в сие дни, как не легко моей душеньке.
Вот гляжу я на всё, меня окружающее, с неким осадком. Не пойми почему он в моём взоре. Видится мне всё только в серых тонах и полутонах. Статься, из-за задумы моей глубокой.
По хлопотам своим присел я на скамью из дерева, гладкую, оттёсанную. Наклонился да призадумался глубоко.
-А ежели по правде всё статься именно так случиться? А может и нет. Почему я так выдумал? Откуда помысел мой? Ох, голова моя охладела. Шапку-с, точно, шапку-с, надо чуть ниже опустить-с.
Тут я и сделал это, пониже опустив свой убор для главы, отделанный из шерсти.
«Но что же тревожит меня боле всего? Опозоренный род иль моя гибель? Окромя того, неуважение меня после смерти со стороны отца. Мне остаётся крайне мало бремени на думы. Ведь вскоре прибыть мне надобно на службу. Благо, военный смотр был у меня на восьмом лету, как у всех дворян.»
Рядом со мной присел Тимофей Алексеевич.
-Что, Константин, призадумался. А? Каково горе, с тобой произошедшее?
-Да… Бремя служить моё близиться. Боюсь, кабы не опозорил я наш род Свистопольских.
-Ты отдохни в сие дни, хоть с двадцать пятого на двадцать шестое студня.
-Легко молвить тебе, Тимофей Алексеевич. А мне на душе и правда тяжко.
-Но ты хоть дай себе небольшого продыху. Один день.
-Статься и дам.