Оказывается, эта конструкция нехило качается. Башенный кран. Марки «Либхер». «Либ», надеюсь, по-немецки что-то про любовь, а вторая часть слова тоже, наверное, что-нибудь отражает.
Собственно, это слово и натолкнуло организовать мероприятие в кабине башенного крана. А крановщица Ирка подозрительно быстро согласилась.
За проход на стройку я выдал сторожу Николаичу четверку водки, однако не тут-то было.
- Себе, один не буду! – копируя кого-то, сказал Николаич, - Покуда конец смены, а я не алкаш, чтобы одному.
И когда я начал штурм крана, во мне уже бултыхалось 125 грамм. На первых порах они помогли, но с каждым метром казавшаяся прочной и не особо высокой металлоконструкция все более скрипела и раскачивалась. Ветерок, такой приветливый внизу, на высоте трепал штаны и рвал ручки висящего на локте пакета с двумя пузырями шампанского и шоколадкой.
Чем выше я лез, тем ниже во мне все опускалось. Когда, наконец, я ввалился в довольно уютную кабину «Либхера», уже ничего больше не хотелось. И Николаич с биноклем возле своей будки казался меньше спичечного коробка.
Довольно здорово помогло шампанское, удачно уложившееся на водку. И Ирка довольно быстро разделась и забрала на себя все внимание моего организма.
В кабинке было довольно тесно, отовсюду торчали рычаги и педали, а сиденье оказалось довольно здорово раздолбанным и наводившим на мысль, что я не один такой оригинал. Однако Ирка довольно ловко двигалась, не задевая оборудования.
По окончании процесса раскрасневшаяся Ирка завязала средство безопасности узлом и расслабленной рукой бросила его через окно в направлении сторожа. Девайс попал прямиком на окуляры его бинокля.
- Второй раз подряд попала, - похвасталась Ирка, – Нормально я пристрелялась.
Внизу Николаич налил мне «призовую» стопку самогона, который гонит в поселке его сестра.
- Вот сколько наблюдаю, так всё одно и то же, а не надоедает почему-то, - задумчиво сказал он, протирая бинокль носовым платком в подозрительных пятнах.