День в истории. Атаман Краснов

Карикатура Кукрыниксов на генерала Краснова. Нарисована в 30-е годы, когда генерал ещё был жив. Стихи Демьяна Бедного

16 января 1947 года по приговору советского суда был повешен царский, белый, а потом гитлеровский генерал Пётр Краснов (1869—1947). Говорят, что человек — это стиль. Надо признать, что стиль Краснова в каком-то смысле был бесподобен! Чтобы почувствовать это, ознакомьтесь, например, с ультиматумом Краснова, обращённым в 1918 году к жителям красного Царицына. Вишенка на торте в нём — это, конечно, обещание применить химическое оружие: «я привёз 3000 баллонов удушливых газов, задушу весь край и тогда погибнет в нём всё живое». Вот текст публикации газеты «Северная Коммуна» (№45, 18 июля 1918 г.): «Воззвание генерала Краснова Из Новочеркасска доставлено отпечатанное в местной типографии воззвание генерала Краснова, предназначенное к отправке на Царицынский фронт для разброски с аэропланов, когда войска Краснова подойдут к Царицыну. Воззвание это гласит следующее: «Русские граждане города Царицына! Бросьте братоубийственную войну, перестаньте истреблять своих братьев, сдайте оружие и отрекшись от Советской власти переходите в свободное всевеликое войско донское. Советская власть, Ленин, Бронштейн и Иоффе, обещали вам мир, хлеб и волю, и вместо этого залили русскую землю кровью, продали большую часть Великой Российской Империи неприятелю и создали междуусобную брань. Вы голодаете, у вас ничего нет, вас томят по тюрьмам и ежедневно расстреливают. Подлинный антихрист в лице Ленина (! — СК) правит вами и вы его слуги — а у нас на Дону порядок и сытость (?! — СК), у нас стройное умелое войска, а не банды красногвардейцев, которые только грабят своих, у нас торжество закона и правосудие (!!! — СК). Всевеликое войско донское протягивает вам руку и предлагает свои братские объятия. Сегодня мои аэропланы разбросают эти листки, завтра вам на размышление, после завтра сдавайте оружие и отправляйте грабителей по Волге туда, откуда они пришли. Встречайте своих братьев казаков колокольным звоном. Пойдут поезда и на Кавказ, и на Запад, и на Украину, и вы получите всё, что вам надо, но знайте, что если вы окажете сопротивление, горе вам — вот я пришёл, а вместе со мной 200.000 отборного войска и много сотен орудий; я привёз 3000 баллонов удушливых газов, задушу весь край и тогда погибнет в нём всё живое. (Каков миротворец! — СК). Пощадите ваших жён и детей, пощадите невинных, не губите народ за преданность Ленину, Бронштейну и другим продажным жидам, не жертвуйте им многими тысячами невинных жизней. У меня мир, тишина, у меня свобода и воля, у меня разумная жизнь. Итак, сегодня читайте мои листки и митингуйте в последний раз. Завтра день на сборы, послезавтра — кладите оружие и со звоном колоколов и хоругвями идите встречать братьев своих по крови, а затем я сделаю так, что у вас будет мир, тишина, хлеб и земля. Если же вы безумно поднимите руку на братьев своих, донское казачество, пеняйте сами на себя — мучительная смерть от газов вас ожидает. Город будет отдан на разграбление, пощады не будет никому. Врагам народа и слугам антихриста нет места на святорусской земле». Донской атаман Пётр Краснов». Кстати, в своих мемуарах, изданных уже в эмиграции, Краснов хвастался, что в его армии был химвзвод, имевший 257 баллонов с ядовитыми газами. Не так много, как в воззвании... но ведь «война — это путь обмана», на котором каждый старается преувеличить свои силы. Официальное сообщение о суде, напечатанное в советских газетах: А это — ещё один яркий образец творчества атамана, но уже несколько иной. Когда он почувствовал, что дело по-серьёзному запахло жареным. Его, так сказать, «лебединая песнь». Перед этим на том же суде он дерзил и называл СССР «страной жидов и тунеядцев». Но тут решил изменить тон... Последнее слово на суде в январе 1947 года: «Два месяца назад, 7 ноября 1946 года, я был выведен на прогулку. Это было вечером. Я впервые увидел небо Москвы, небо моей родины, я увидел освещённые улицы, массу автомобилей, свет прожекторов, с улиц доносился шум… Это мой русский народ праздновал свой праздник. В эти часы я пережил очень много, и прежде всего я вспомнил про всё то, что я сделал против русского народа. Я понял совершенно отчётливо одно — что русский народ, ведомый железной, стальной волей его вождя, имеет такие достижения, о которых едва ли кто мог мечтать… Тут только я понял, что мне нет и не будет места в этом общем празднике… Я осуждён русским народом… Но я бесконечно люблю Россию… Мне нет возврата. Я осуждён за измену России, за то, что я вместе с её врагами бесконечно много разрушал созидательную работу моего народа… За мои дела никакое наказание не страшно, оно заслуженно… Я уже старик, мне недолго осталось жить, и я хорошо понимаю, что не могу жить среди русского народа: прожить скрытно нельзя, а показываться народу я не имею никакого права… Я высказал всё, что сделал за тридцать лет борьбы против Советов… Я вложил в эту борьбу и мои знания, и мою энергию, все мои лучшие годы и отлично понимаю, что мне нет места среди людей, и я не нахожу себе оправдания».