Начало здесь: https://dzen.ru/media/id/628dcd17b0464c134b321662/podarok-63c4676cd3265f3f0242c426
Олечка с сыновьями на неделе заглянула, попросила за мальчишками присмотреть. Мол, им с Борисом обязательно надо отдохнуть, совсем устали от работы и хлопот. В театр собрались.
- Мам, представляешь, на билеты потратили почти шесть тысяч! Зато места хорошие, в партере, - рассказывала Олечка, пока мальчишки за обе щеки уплетали привезенные Вадиком продукты.
- Театр - это хорошо, - вздохнула мать, с трудом поднимаясь со стула. - Олечка, мне за мальчишками тяжеловато смотреть. Может, с собой их возьмёте?
- Ой, мам, да что за ними смотреть, - отмахнулась Ольга. - Пусть мультики посмотрят. Мы всего на пару часов уйдем.
Софья Семеновна укоризненно посмотрела на дочь, но та была занята бутербродом с красной рыбкой и недовольство матери старательно не замечала.
А на следующий день старушке стало плохо. Она как раз решила провести генеральную уборку. Встала на стул, чтобы протереть пыль с высокого шкафа. Неожиданно закружилась голова. Падение. Боль.
Очнулась Софья Семеновна уже в больнице. Рядом сидела невестка. Из-за двери слышался взволнованный голос сына.
- Да, доктор, я все понял. Да, конечно позаботимся.
Несмотря на возмущение матери, Вадик перевез ее в квартиру. Оставлять Софью Семеновну одну было уже нельзя.
- А как же дом? А цветы мои завянут? - переживала женщина.
- Мы все польем, - уверила ее Лена. - Ольга вон на неделе обещала заехать, тоже все проверит.
На дочь Софья Семеновна не особо надеялась. Лучше пусть невестка за домом смотрит. Олечка мать, конечно, навещала, уверяла, что та скоро поправится. Хоть родственники и старались ограждать старушку от любых волнений, через закрытую дверь кухни до нее все равно доносились приглушенные споры. Лена просила Ольгу вложиться в лечение. Мол, и лекарства дорого обходятся, и медсестре платить надо. Та приходила ставить уколы старушке, разумеется не бесплатно. Вадим с женой тянулись из последних сил, но денег не хватало.
Ответы Ольги разнообразием не отличались. "Денег нет, с зарплаты - обязательно отдам. А сейчас просто нет".
Софья Семеновна ушла неожиданно и тихо. Еще вечером Вадим заходил в спальню поцеловать мать перед сном. А утром старушка просто не проснулась.
Что было потом - сын даже вспоминать не хотел. Словно в тумане, он устраивал все дела, выбивал участок на кладбище, организовывал похороны. Хорошо хоть, что у них с Леной имелись небольшие сбережения. У сестры Вадим и не пробовал просить. Уже наизусть знал все отговорки.
А после похорон вскрыли уже давно подготовленное матерью завещание. Дом Софья Семеновна передавала дочери, но с оговоркой, что сын с семьей всегда смогут приезжать и жить в нем.
Подавленный Вадим только пожал плечами. Раз мать решила - так тому и быть. А жена долго бушевала, хотела все высказать родственнице. И про отсутствие совести, и про то, как на шее у матери частенько сидела, и про то, что ни рублем помочь не пожелала, когда хоронили Софью Семеновну.
До вселенского скандала не дошло: Вадим удержал Лену. Пусть, мол, пользуется Ольга, радуется наследству. В конце концов, у них с Леной свое жилье было, а у сестры - нет. Решит ее Борис выгнать - ей и пойти некуда.
Ольга очень быстро сменила замки, пообещав брату обязательно сделать и отдать копию ключей. Но так и не сделала.
Вадим хотел поругаться, да потом махнул рукой.
Через два месяца после похорон Софьи Семеновны Лена решила сделать в спальне перестановку. Комната так и стояла фактически закрытой: смерть бабушки тяжело повлияла на всю семью, а девочки в спальню даже заходить не хотели.
В шкафу женщина нашла старую деревянную шкатулку. Лена подергала крышку, но та оказалась запертой.
- Вадь, а что это такое? - спросила она у мужа, когда тот вечером вернулся с работы.
- Шкатулка мамина, - ответил тот удивленно. - Она ее много лет хранила, никогда не открывала. А где ты ее нашла?
- В шкафу стояла. Но ключа нет.
Сидевшие за столом дочки переглянулись.
- Бабушка ключик нам доверила. Сказала отдать папе. А мы и забыли...
Когда мужчина открыл деревянный ларчик, вся семья ахнула. В шкатулке оказались не только бусы Софьи Семеновны, но и старинные монеты.
- Вадь, откуда они? - шепотом спросила Лена, благоговейно рассматривая позеленевшие от времени кругляшки с двуглавым орлом и желтые монеты чуть поновее.
- Мама рассказывала, что в нашей деревне до революции был графский дом. Его крестьяне дотла спалили. Помню, мы с ребятами по развалинам лазали, и мама всегда ругалась. Говорила, что опасно. Наверно, оттуда. Одно время они с отцом частенько туда ходили, а нам запрещали. Я и забыл об этой истории...
Под монетами лежало небольшое письмо, написанное явно незадолго до смерти. И завещание на монеты. В письме Софья Семеновна просила сына простить за то, что дом дочери завещала. Вадиму она оставляла шкатулку со всем содержимым.
Часть монет мужчина оставил в семье на чёрный день, а часть все-таки продали. Вырученной суммы с лихвой хватило на то, что через год семья без проблем и памятник хороший оплатила, и на море съездила отдохнуть.
Ольге о шкатулке решили не говорить, рассудив, что свою часть наследства сестра уже получила. Мужчина сначала был против, считая, что получилось не очень красиво.
Но когда Вадим семьей на выходных решил выбраться на дачу, шашлыков пожарить и отдохнуть, сестра заявила, что делать им там нечего. У нее, мол, участок еще не распланирован, дом не убран, к приезду гостей не готов. Запасные ключи она так и не отдала.
Потому и о шкатулке ей ничего не рассказали. Оставили все, как есть.
Благодарю за лайки, подписку и комментарии.
