Полная луна сегодня светила по-особенному ярко. Янь-гоу, Великий князь провинции Янь сдержал свой шаг, любуясь ночным пейзажем. Прохладный ветерок приносил умиротворение, заставляя ненадолго забыть о дневных тревогах.
Князь глубоко вдохнул воздух, пропитанный запахом цветов. Этот аромат был куда нежнее и тоньше драгоценных благовоний Восточного предела.
Взгляд остановился беседки, стоящей на крохотном островке в самом сердце лотосового пруда. Свет луны мягко скользил по черепице, по изогнутым линиям высокой крыши.
Вдохнув напоенный ароматом ночных цветов воздух, князь повернулся к ярко освещенному дому. Громкие звуки музыки смешивались со смехом и веселыми голосами гостей, приглашенных отметить новое назначение. И они оставались одни уже довольно долго для того, чтобы обвинить хозяина в невежливости.
Хрустнула под ногами тонкая мраморная крошка, белым полотном устилающая садовые дорожки, и тут чуткий слух Янь-гоу уловил тихую мелодию. Она едва пробивалась сквозь шум праздника и была похожа на далекое эхо.
Князь огляделся, ища, откуда доносятся едва слышные звуки пипы.
Они летели из той беседки на островке. Теперь её освещал не только лунный свет – на балках покачивались маленькие круглые фонарики. Их золотистый отблеск падал на темную воду, и обманутые бутоны лотоса раскрывали бело-розовые лепестки. Картина, достойная кисти одного из великих художников прошлого!
Янь-гоу застыл, не в силах сдвинуться с места, опасаясь напугать чудесное мгновение. Он забыл о шуме главного дома, так удивил его тихий наигрыш. Мелодия гармонично вплеталась и в едва слышный плеск волн о сваи изогнутого моста, и в шорох листьев склонившейся над водой ивы, и в пение сверчков.
Едва заметное движение в беседке вывело князя из оцепенения. Он пригляделся – там явно находилась женщина.
Янь-гоу улыбнулся: наверняка это постарался кто-то из приглашенных. После дарования титула многие чиновники искали его расположения и соревновались в стоимости подношений. Были среди них и корни десятилетнего женьшеня, и расшитые перьями зимородка накидки, и парчовые ткани.
Но тот, кто придумал и воплотил это действо, превзошел их всех.
Янь-гоу вступил на мост. С каждым шагом мелодия становилась все громче, пипа словно тосковала, звала его, как зовет на рассвете одинокая птица своего возлюбленного. И князь невольно ускорил шаг.
Он миновал все девять изгибов моста, призванных не допустить в беседку злых духов и замер перед опущенной занавеской. Сквозь тончайший шелк был виден подсвеченный теплым огнем восковых свечей девичий силуэт.
Тонкий стан, высокая прическа, которую удерживали шпильки с подвесками. Янь-гоу даже показалось, что он слышит их тихое позвякивание, когда девушка склоняла голову к музыкальному инструменту.
Полюбовавшись на этот театр теней, князь решительно откинул занавеску и зашел внутрь.
Девушка не обратила на него внимания. Её взгляд был прикован к распустившемуся лотосу за ограждением беседки, а пальцы нежно перебирали струны пипы. Янь-гоу живо представил, что ласкают они вовсе не музыкальный инструмент.
Звуки были столь нежны, что мелодии, что звучали в императорском дворце, казались грубой музыкой простолюдинов. Зачарованный, князь шагнул внутрь беседки. Шелковая завеса упала за его спиной легким движением крыльев бабочки.
Осторожно, стараясь не потревожить искусницу, Янь-гоу опустился на вышитую пионами шелковую подушку. На низком столике поблескивал гладкими боками фарфоровый кувшинчик. Налив в крохотную чашечку вина, князь пригубил, не сводя взгляда с красавицы.
Она старательно делала вид, что поглощена музыкой и не замечает гостя. Янь-гоу улыбнулся – он хорошо знал уловки прекрасных дев и тоже умел играть в эту игру. Надо только найти повод заговорить, сделать изящный комплимент… Да хоть её таланту!
Князь вслушался в мелодию. Она казалась смутно знакомой, но он мог бы поклясться, что не слышал её ни в императорском дворце, ни на приемах чиновников…Взгляд задумчиво скользнул по точеной фигурке девушки, по её невесомому наряду, по длинному шарфу, что окружал хозяйку туманной дымкой…
Шарфу?
Янь-гоу едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. И снова мысленно похвалил неизвестного пока дарителя. Тот предусмотрел все. И музыку, и прическу, и наряд красавицы…
“Лотос, тоскующий по луне” – так называлась мелодия. Она была древней, куда древнее самой столицы, и даже имя её создателя было скрыто во мраке истории. Считалось, что он жил во времена Великой Империи Ши, от которой нынче осталось лишь несколько золотых и нефритовых предметов, да рисунок на стене в Священной пещере Северного предела.
Наряд этой девушки тщательно повторял ту роспись. Она даже пипу держала точно так же, как неизвестная красавица минувшей эпохи – горизонтально. Нынешние искусницы играли, установив её грифом вверх.
Вкус вина великолепно гармонировал с мягкими складками занавесей, тёмной водой и лотосами. Здесь царила женская энергия, так необходимая мужчине, чтобы расслабиться после тяжких трудов. Янь-гоу снова пригубил вино, покатал его на языке и перевёл взгляд на расцветший у самых перил беседки лотос. Вино, пейзаж, прекрасная девушка и чарующая музыка - что еще нужно, чтобы наслаждаться жизнью?
Красота и гармония расслабляли, а после вина потянуло в сон. Князь некоторое время боролся с ним, ведь нехорошо оставлять гостей одних, а ещё хуже - не оценить столь великолепно подобранный дар. Улыбнувшись, Янь-гоу взглянул на девушку. Подвески на её шпильках покачивались и едва слышно позвякивали при каждом движении головы. Залюбовавшись, князь погрузился в лёгкую расслабляющую полудрему.
Внезапно налетевший порыв ветра качнуть желтый фонарь над головой и хлестнул по лицу князя краем вышитой занавеси.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
************************************************************************************