До войны Василий Каленский окончил сельскохозяйственный техникум в Красноармейске, что в 6 км от Сталинграда, и вернулся в родной совхоз в Крыму агрономом. А в октябре 1939 года его призвали в армию.
Причём получилась сложная ситуация: та девушка, с которой он встречался, забеременела, и в мае 1940-го родила от него дочку. Предполагалось, что Каленский придёт из армии и женится на ней. Но – началась война, на исходе войны, во время службы в Москве, он завёл другую женщину и в 1945-м вступил в брак с ней. А со своей первой дочерью встретился, лишь когда ей исполнилось уже 16 лет.
Но это было потом, а осенью 1939-го Василий попал служить в зенитную артиллерию, в Мариуполе. Их 315-й артполк стоял около завода «Азовсталь». Зенитные орудия в дивизионе были разные – и ещё со времён гражданской войны, и образца 1938 года.
Видя, что Каленский – человек более или менее грамотный, комиссар батареи стал поручать ему ежедневно читать бойцам книги – от такой-то страницы до такой-то. Потом Василий относил ему книгу и докладывал: приказание выполнено. И таким образом стал постоянным помощником политработника.
Во время советско-финской войны в Мариуполь прибывали раненые с фронта. Тех, кто был более или менее здоров, приглашали, чтобы они рассказывали о войне. Выступал даже один Герой Советского Союза. Они без прикрас рассказывали про все трудности и невзгоды – доты, «кукушек» (снайперов финских), снега́ и морозы.
«Войны не избежать. Германия концентрирует свои войска у наших границ. Они имеют военный опыт»
Летом 1940 года Каленскому официально присвоили звание заместителя полкового политрука. Он носил 4 треугольника. Осенью 1940-го Василия Ивановича пригласили в политотдел дивизии. Там на собеседовании ещё семь человек сидело. «Товарищ, вы международную обстановку знаете?» Все по очереди начали отвечать на вопрос. Потом им было объявлено:
«Войны не избежать. Германия концентрирует свои войска у наших границ. Они имеют военный опыт. Мы должны создавать армию больше, чем она сейчас есть. Для этого нужен хороший командный и политический состав. Вам, как коммунистам, а некоторым, как кандидатам в коммунисты, рекомендуется идти учиться в училище на политработников».
Экзаменов при поступлении в Харьковское училище не было, просто мандатная комиссия сидела, и у всех спрашивали, кто и где учился. Учёба уже на второй день началась.
22 июня было воскресенье, выходной. Но в этот день проводилась общая лекция по международному положению в клубе. Её прервал дежурный училища: подошёл к лектору, сказал пару слов и ушёл. Лектор объявил: «Товарищи, лекция закончена. Через 30 минут по радио будет выступать Молотов».
Слушая эту речь, молодые курсанты с энтузиазмом кричали, что немцев в пух и прах разобьём. Никого не было в подавленном состоянии, наоборот – в возбужденно-весёлом. Также было такое мнение, что большинство солдат Германии – это мобилизованные рабочие, братский пролетариат, что они не станут против нас воевать. На деле всё получилось совсем не так.
В конце сентября персонал училища уже эвакуировался: фронт подходил, были слышны раскаты залпов. Эшелон продвигался на восток чрезвычайно медленно, потому что все станции были забиты: на запад шли составы с войсками, а на восток шли эшелоны платформ, на которых станки. Вдоль железной дороги громадные стада скота гнали: коров, лошадей, овец. Училище выехало сначала в Ростов, а затем в Баку. Оттуда – на пароходе через Каспийское море в Красноводск, и через пустыню в Ташкент. Разместились в местном сельскохозяйственном техникуме.
Менее чем через 3 месяца, 30 или 31 декабря, был выпуск. Одели во всё командирское, и направили на Урал, где активно формировались и обучались новые дивизии. Каленского назначили комиссаром 137-й зенитной батареи 164-й дивизии.
Задача была – воспитывать бойцов, поднимать их боевой дух, проводить политинформации, читку вслух газет. Упаднического настроения у солдат не было даже в 1942 году, когда немцы активно занимали всё бо́льшую территорию.
«Лично водил бойцов в атаку, но недолго: быстро был ранен»
Формировка продолжалась по 17 марта. Затем приехал эшелон, и все отправились в Тулу. Пока ехали, никаких особо разговоров, касающихся фронта, не вели. Там стали получать оружие с местных заводов: винтовки, карабины, автоматы, пулемёты.
По пути на фронт батарею расформировали и раздали по артиллерийским полкам командиров. Каленский попал политруком роты в 534-й полк 164-й дивизии. В начале августа 1942-го – впервые вступили в бои на подступах к Сталинграду.
В них Василий Иванович почти сразу был ранен: небольшой осколок, порвал ему связки. Когда после излечения вернулся в свою дивизию – она в боях была настолько обескровлена, что её вывели во второй эшелон, а потом и на переформирование. Тогда стоял уже октябрь месяц.
Всю зиму простояли в обороне, на реке Угре, а в марте перешли в наступление. Каленский служил политруком в противотанковой батарее. Её задачей было создавать кочующие орудия. Командир взвода высматривал противника на той стороне, выслеживая немецкие блиндажи, в которых по 15-20 немцев размещалось. Снаряды приходилось экономно использовать: их было очень мало.
Немцы открывали ответный огонь, в основном минометный. Поэтому «несколько снарядов выпустишь и сматываешься, иначе накроет ответным огнём. Отстреляли, и близко уже передок стоял и пара лошадей, запряженных в повозке. Лошади – умные животные: им только команду дашь – хватают передок, разворачивают пушку и сами бегут, ничего не цепляя при этом».
Был и один забавный случай. Однажды к Каленскому пришёл особист и заявил: «Ваш ординарец подбирает немецкие листовки и показывает их другим солдатам». После чего обратился непосредственно к ординарцу и сказал, что если тот не прекратит агитировать других, то его арестуют, и он пойдет под трибунал. Парень весь бледный стал. Тогда особист отлупил его ремнём по заднему месту три-четыре раза, и всё.
Накануне наступления, в начале марта 1943 года, немцы готовились к отходу, массово сжигая деревни на оккупированных территориях. Была поставлена задача: не дать фашистам свободно уйти. В наступлении Каленский видел такой необычный случай: немцы своего проштрафившегося солдата приковали к дереву вместе с пулемётом, чтобы он не убежал и не прекращал стрелять, прикрывая их отход. Конечно, он стрелял.
В целом, наступление давалось нелегко. Немцы отступали, но постоянно оставляли у себя в арьергарде ловушки – снайперов, мины и т.п. Речку Угру пришлось форсировали раза три-четыре, потому что она извилистая, поворачивает постоянно.
«Исключительно «тёплое место»
В мае Каленского отозвали с фронта – когда упразднили институт политработников подразделений, то есть в ротах, батареях, эскадрильях, а в полках оставались заместители. Всех отправили на учебу, на командирский состав.
Некоторое время Василий Иванович пробыл в артиллерийском учебном полку. А потом – он получил хорошее место в ГУКе (Главном управлении кадров). При этом ГУКе было ГУСУ (Главное управление статистического учета) – громадная картотека на офицерский состав всех Вооружённых сил.
Как только ты училище оканчивал, и тебе присваивали звание лейтенанта или младшего лейтенанта – на тебя сразу же заводили карточку в ГУСУ с указанием ФИО, звания и должности (или командир взвода, или батареи). Данные хранились там вплоть до смерти. С левой стороны внизу была черная полоса, где указывали, если солдат погиб. Затем отмечался послужной список, перемещения по должности. Звание и сама должность на другой стороне записывались. На фронте командующий армией присваивает воинские звания, затем составляется приказ, потом он отправляется в ГУК, а затем в ГУСУ.
Допустим, вам дали приказ на присвоение звания Иванову. Офицер с этим приказом искал нужный ящик-картотеку. Бывало, что с одной фамилией было много человек, а иногда и имя с отчеством совпадали. Тогда офицеру приходилось копаться в документах о семье и разбираться, которому из Ивановых присваивается звание. У каждого офицера – работника ГУСУ – был свой штамп. Чтобы, в случае ошибки, его можно было вычислить.
На этом месте бывший политрук и прослужил до самого конца войны.
С Вами был Владимир, канал «Две Войны». У меня есть 👉 сайт , 👉 Одноклассники, 📍YouTube, Телеграм. Пишите своё мнение!
Как вы считаете, были ли случаи, когда красноармейцы переходили к немцам начитавшись листовок?