Быстро растут не только чужие дети, а и свои.
Становятся взрослыми обычными людьми.
Смешные они, маленькие дети. Найдут какую-нибудь ненужную вещицу, прям безделушку, и уже играют с ней - всё интересно. Пальчик им покажешь - хохочут, аж падают! От щекотки смехом заливаются! Потом расстроятся из-за ерунды, слезы градом. Нам, взрослым, не понять детского горя, как и безудержной радости.
Всё равно здорово это, а главное, правильно. Нет неправильных детей. Комфортно ребёнку - улыбается, счастливый. Некомфортно - любыми способами скажет, что плохо. Взрослеют дети и в своём переходном возрасте бунтуют почем зря...
Утренний сумрак, погода ни к чёрту. Арсений шёл в школу. Каких-то полчаса назад проснулся, искупался по-быстрому и, не завтракая, выскочил за дверь. «Ну и пусть волосы мокрые, пусть», - думал он.
В автобусе было натоплено, Арсений пригрелся и чуть не проспал свою остановку. Пока бежал до школы, волосы заледенели. «Ничего, на уроке растают», - продолжал злиться Арсений.
«Арсений, шапка где? Надень!» - крикнула ему вслед мать.
«В кармане», - грубо ответил сын.
Всю ночь мать не спала: маленькая дочурка мучилась животиком, мать не спускала её с рук. Обе заснули только под утро. Потому-то мать проспала приготовить завтрак ему, Арсению.
«Это уже в третий раз! Даже завтрак не может приготовить, - думал сын. - Совсем про меня забыла. Всё для этой..., – возмущению подростка не было предела. - Зачем надо было вставать, когда я уже уходил? Поздно, мама».
Мать не знала обиды сына.
Закрыла за ним дверь и торопливо подошла к окну: сын шёл по двору, сопротивляясь ледяному ноябрьскому ветру, даже капюшон не накинул. Сердце матери сжалось: «Может, зайдёт за угол и наденет шапку. Наверное, хочет досадить, чтоб я видела».
Она зашла в его комнату: окно нараспашку, сквозняк по полу и стенам. «Ну, что опять случилось, что я сделала не так? – горько подумала она. - Просто сказала, что надо высушить волосы. Чтоб не заболел. И всё». Закряхтела малышка и мать вернулась к ней.
После уроков Арсений не торопился. Постоял с пацанами на школьном дворе, поболтали. Днём погода успокоилась. Решил домой идти пешком: «Кто меня там ждёт?! Вот и буду идти долго - долго».
Прибираясь, мать увидела на полке в прихожей несчастную шапку: «Да что ж такое?! Всё-таки не взял. Не дай бог, заболеет». Всё время выглядывала во двор – уроки закончились, а сын всё не идёт.
Сварила обед для взрослых, накормила детской смесью малышку. «Пойдём, погуляем, моя хорошая», - одела дочурку, завернула в теплое одеяльце и вышла из подъезда. – Может, Арсения встретим. Может, я немного успокоюсь».
После ночной непогоды было совсем тихо и пустынно. Толкая перед собой коляску, мать вышла на улицу. Слева - забор, справа - дорога. Кое-где лежал снег.
От мерного качания коляски дочурка быстро заснула. Утренние переживания матери потихоньку растворялись в свежем воздухе.
Она прошла до конца улицы. На перекрестке медленно развернула коляску в обратную сторону, к дому, и вдруг увидела сына. Он шёл за ними. Встретились! Глаза виноватые.
«Давно идёшь за нами?», - уставшим голосом, но обрадовавшись, спросила она.
«Нет», - замялся сын.
«Ну, как можно ходить без шапки, ведь зима почти?», - с досадой начала вслух свой внутренний монолог.
Сын молчал. Мать не стала продолжать.
Он поравнялся с ней, взялся за ручку коляски. Мать посторонилась. Потом поправила на его голове капюшон и пошла рядом.
«Как дела в школе?», - мягко поинтересовалась она через некоторое время.
«Нормально», - тихо ответил сын.
Справа – забор, слева – дорога. Только сейчас мать увидела снег на заборе. Она остановилась. Сын тоже.
«Это не просто забор, это стена, разделяющая единый мирок на два - на там и здесь. Точно, как мы сегодня разделились. Если подует ветер, то снег полетит и туда, и сюда, - размышляла мать, на глаза набежали слезы. – Надо быть вместе. Люблю тебя, сынок. Давай не будем ссориться».
«Постой. Я тебя сфотографирую, - попросила она вслух. – Встань вот так к забору, как будто у тебя белая папаха из снега». Сын нехотя согласился. Мать подмигнула ему: «Лишь бы не заболел».