В госпиталь Соню и Тамару не пустили.
Сначала проверили документы, забрали их. Охранника долго не было.
Тамара хныкала.
— Уймись, — ворчала на неё Соня. — Чего ты расклеилась? Если написал, значит, жив! Радуйся, а ты ревёшь.
Прошло около сорока минут, охранник подозвал Соню, вернул ей документы и спросил ещё раз:
— К кому?
— К Жану, — ответила Соня.
— Фамилия у Жана есть?
"Кромка льда" 48 / 47 / 1
Соня повернулась к Тамаре, вопрошающе на неё посмотрела.
Та помотала головой.
— Нет фамилии! — сказала Соня. — У вас что, много Жанов?
— Нет ни одного, — охранник пожал плечами.
— Как это нет?! — воскликнула Тамара и сунула мужчине под нос записку. — Читайте! Написан адрес и имя!
— Мадам, уймите свою истеричную дочь! — закричал охранник. — Я тут вторые сутки дежурю, а вы мне морочите голову каким-то Жаном. Нет у нас таких! Идите уже… Как узнаете настоящее имя, вернётесь, я проверю.
Соня стала закипать.
— Так, подождите… У нас есть адрес! И в конце концов, как вы смеете называть мою дочь истеричной! Больной человек хочет видеть нас. Вы его лишаете такой возможности. Прошу вас ещё раз проверить это имя.
— Нет, — охранник покачал головой. — Приходите завтра.
Он хлопнул маленьким окошком своей будки.
Тома разревелась.
— И как я его увижу теперь? Фамилии не знаю, ничего о нём не знаю!
— Успокойся, — произнесла Соня, — придём завтра. Здесь закрытая территория, нас не пустят просто так. Явно тут лежат высокопоставленные. А завтра сменится охрана, и мы всё узнаем.
Вернулись домой. Тамаре казалось, что минуты задержались на одном месте. Время остановилось. Она ходила тенью по квартире, уже и не замечала орущего ребёнка, постоянно дёргающего её за рукав Митечку.
Соня подбадривала:
— Найдём мы твоего Жана. Он с виду очень честный человек. Не злись и не трави себя.
Ночь тянулась очень долго.
В шесть утра Тамара вскочила с кровати, оделась и вышла на улицу. Соня и Роня ещё спали.
Девушка поспешила в госпиталь.
На воротах стоял тот же мужик. Он, узнав Тамару, спрятался в будке.
Тамара ждала, когда будет пересменка.
Ближе к восьми увидела, как к госпиталю бежит Соня.
— Ты неугомонная! — кричала она.
Еле отдышалась.
— Ну что, удалось узнать?
— Нет, — грустно ответила девушка. — Тот злой человек спрятался в будке, увидев меня.
Пришёл сменщик. Вчерашний охранник долго показывал пальцем в сторону Сони и Томы.
Когда он ушёл, новый охранник жестом позвал ожидающих.
— К кому вы пришли? — доброжелательно сказал он.
— К Жану, — сквозь слёзы промолвила Тамара.
— Хорошо, я узнаю. Фамилия у Жана имеется?
— Нет, — Тома помотала головой и разрыдалась.
— Мамочка, успокойте дочь, я скоро вернусь.
Он вернулся довольно быстро.
Тамара вытирала рукавом платья зарёванное лицо.
— Могу впустить только одну. У входа представитесь, вас проведут.
Соня подтолкнула Тамару к воротам, потом потянула её за руку, поправила волосы, вытерла своей ладонью слёзы и произнесла:
— С богом, моя девочка! Всё будет хорошо.
На пороге госпиталя курили две медсестры. Они весело что-то обсуждали и смеялись. Тамаре показалось, что они ненамного старше её. Но как по-взрослому они держались.
Тома была рядом с ними зарёванным ребёнком.
Она даже не решалась подойти.
Одна из медсестёр подошла и спросила:
— Ты к кому, девочка?
Девочка… Тамару словно холодом обдало. Хотя на улице стояла совершенно не майская, а летняя жара.
— К Жану, — произнесла она дрожащим голосом.
— Ну пойдём к твоему Жану, — медсестра улыбнулась.
Вторая захихикала и сказала своей напарнице:
— Жду тебя здесь.
Тамара следовала за девушкой по больничным коридорам. Они были словно лабиринтами. Время от времени навстречу шли мужчины в военной форме: кто на костылях, кто прихрамывая, а кто и своими ногами. У некоторых вид был совершенно болезненный, у других вполне здоровый.
Тамара задумалась о том, как выглядит теперь Жан и какое у него ранение. Вдруг представила, что он больше не сможет ходить, и ком подступил к горлу.
Думы рассеялись, как только медсестра закричала громко:
— Горшунов! Встречай гостью!
Тамара оказалась рядом с открытой дверью одиночной палаты.
Там на белых простынях лежал Жан.
Медсестра втолкнула Тому в палату, а сама закрыла дверь.
Жан улыбался.
Тамара зачем-то виновато опустила голову.
— Пришла… — ласково прошептал Жан. — Я думал, что больше не увижу тебя. Я ждал тебя вчера.
— Мне сказали, что такого пациента нет в госпитале.
Теперь виновато опустил голову Жан.
— Они были правы. Жана нет в госпитале. Есть я… Простой смертный Александр Миронович Горшунов.
У Тамары округлились глаза.
— А Жан — это так… Для красоты и большей убедительности. Что-то ты не рада этому… — голос Жана стал грустным. — Но ведь имя ничего не значит. Я могу быть для тебя по-прежнему Жаном. Знаешь, я даже хотел поменять документы. Но мне сказали, что я перестану заниматься тем, чем занимаюсь.
— А чем вы занимаетесь? — поинтересовалась Тамара. — Обольщаете молоденьких актрис и морочите им голову своим именем.
—Я разве морочил? — удивился Жан. — Я всегда был честен. Ну кроме имени. Так было нужно, Тамара. Если бы не это ранение (Жан распахнул рубаху, ниже пупка уродливо краснел полукруглый шрам), то ты и не узнала бы долго моего имени. Подойди, я соскучился по твоей ладошке.
Тамара сделала несколько шагов вперёд, но не подошла близко.
Она смотрела на мужчину и никак не могла поверить, что её красивый, галантный Жан — теперь Саша Горшунов: беспомощный, жалкий, раненый, и даже какой-то несимпатичный.
Тома даже засомневалась, что это он.
— Не хочешь… — голос Жана стал приглушённым.
На миг Тамаре показалось, что он говорит сквозь слёзы.
— Не хочешь, тогда проваливай, — продолжил мужчина. — Я не буду тебя упрашивать. Подумаешь, имя у меня другое. А я как будто и не человек теперь вовсе.
Работа у меня такая — имена менять.
А ты ничего не понимаешь, только ждёшь, когда одной тебе станет хорошо. Я жалею, что в тот день пришёл в гримёрную. Прощай, Тамара! Нам больше не по пути.
Тамара как будто не слышала его слов. Приблизилась к койке.
Жан схватил её за руку и потянул к себе.
Девушка неуклюже завалилась на него, он вскрикнул, а потом впился своими губами в её губы.
Тамара пыталась вырваться, но Жан не отпускал.
Он на секунду оторвался от её губ и прошептал:
— Буду целовать до тех пор, пока не простишь.
У Тамары в голове словно гулял ветер.
Она не могла понять, что происходит и как ей поступать.
Когда Жан коснулся её груди, она вздрогнула, собрала все силы и вырвалась из его объятий.
Да, она мечтала о поцелуях, о его нежных прикосновениях.
Тамара видела, как нежно поглаживает Соню муж, как ласково это делал Герман, обнимая Гулю.
Она видела, как проявляется любовь.
Но Жан не сделал так, как ей хотелось.
Горшунов Сашка схватил её как уличную девку и бессовестно лапал своими руками.
Томе стало противно до тошноты. Но она нашла в себе силы улыбнуться.
Жан всё понимал. Его глаза были грустными.
— Иди домой, — прошептал он. — Тебе нужно хорошо подумать, стоит ли нам встречаться.
Тамара вылетела из палаты пулей.
Ей казалось, что весь госпиталь смеётся над ней. Она чуть не сбила охранника с ног. Пробежала мимо Сони, не заметив её.
— Стой, — кричала Соня, пытаясь догнать приёмную дочь. — Стой!
Так и добежали до дома.
Тамара пронеслась мимо Рони в слезах.
Соня почти упала на руки Роне.
— Ронечка, — еле говорила она, — воды...
Жан лежал на койке и вытирал слёзы.
— Ну вот и всё, Жан... И как теперь выковыривать из себя любовь к этой девчонке? Как? — шептал он.
Продолжение тут
Дорогие читатели, у меня освободились 2 книги "Зоя", желающие пишите в ватсап 89045097050