15 декабря, четверг, ночь.
Это настоящая история. Происходит со мной прямо сейчас. Пишу как есть.
Насколько я понимаю, в нашем поселении всего один наркобарон. И это хорошо. По рассказам других русских знаю, что когда их становится много, они начинают друг друга резать.
У одного из наших чуть-ли не каждую неделю случается поножовщина в том лагере, куда его заселили.
А если к нам сейчас закинут новых, да ещё и много, судя по количеству матрацев, — что тут может произойти? Нарко-война?
А Пабло, кажется, хороший человек. Ну как… по местным меркам. Если исключить торговлю смертью. Добрый. Если сюда другой барыга заедет, то как бы нашего Пабло не пырнули.
Мне хоть и не близка эта жизненная концепция, но такова реальность. Если вокруг много наркозависимых людей, то иметь наркобарона в союзниках — это очень даже неплохо.
Пабло помогает нам положительно воздействовать на соседей. Например, отчасти благодаря его влиянию и паре моих уловок, уже почти все сбросились по два писят.
А сейчас у него в комнате кто-то орёт. Жестко орёт. Уже ночь, но я уверен, что все соседи это слышат.
Стучу к нему в дверь.
Внутри, помимо Пабло, ещё двое. Один — это тот арабский панк, который охранника недавно кошмарил. Со свежевыбритым ирокезом. Второй — араб в возрасте, с хриплым прокуренным голосом. Его я тут тоже встречал иногда. И это его угрожающий прокуренный хриплый крик мы сейчас все прослушивали.
Я всегда спрашиваю разрешения перед тем, как зайти в комнату к кому-нибудь. Но тут не стал спрашивать. Захожу, становлюсь рядом с Пабло:
— Парни, алес гут? Чего кричите?
Теперь нас тут двое на двое стоит.
— Алес гут, алес гут. У меня просто горло больное
Прокуренный араб показывает мне на своё горло.
— Пабло, алес гут?
— Да, да. Это мои друзья. У нас тут просто проблемы с одним человеком из соседнего здания. Немного вышли из себя. Но всё хорошо. Люди, которых ты тут видишь — друзья
Ну ладно. Если друзья — это хорошо. После моего визита, вроде, кричать перестали.
16 декабря, пятница.
Так сложилось, что мои соседи начали чаще стучать мне в дверь. Теперь даже приходится по своей комнате в штанах ходить, чтобы время не терять.
То средства для уборки спросят, которые мы на общие деньги закупили, то таблетку. То зайдёт новенький, еды попросит.
Во, я же про новенького еще не рассказал.
В прошлом лагере изо всех грузинов лучше всего мы ладили с Биджо. Тем, который прямо по заезду первым делом увидел меня. Я ему тогда всё объяснил, со всеми познакомил и Биджо это очень ценил.
Вот я и решил, что нужно сразу новичка брать в оборот.
Его поселили в той комнате, откуда выезжал бобровый дед. Я понял это, потому что рядом с дверью лежал синий пакет с мусором. Зашел к нему в первый же день:
— Ей, привет. Я из России. А ты откуда?
— Сенегал
— А как тебя зовут?
— Друзья зовут меня Натан
Чуть не вырвалось: «А меня друзья зовут “вождь пролетариата”».
Я не всегда вспоминаю про эту фишку, но когда вспоминаю — обязательно использую. Лучше с порога не называть своё имя. Его всё равно быстро забудут. Нужно сначала спросить имя у собеседника. Тогда он будет лучше подготовлен, чтобы выслушать твоё.
И ещё желательно придумать живописную метафору со своим именем и сразу подсунуть её. Как с Валерием Михайловичем. Ты же помнишь Валерия Михайловича? У меня как раз есть новая метафора наготове для имени «Даниил». Даже более живописная.
Следите за руками. Сейчас сделаю так, что новенький раз и навсегда запомнит, как меня зовут:
— А меня звать…
— Даниил
— …??? А откуда ты…
— Я слышал о тебе в Хайдельберге
Во как. Молва-халва, как говорил один мой бывший сосед.
Рассказал ему, что тут к чему. Как в администрацию ходить, какие магазины в городе есть, где стричься, где стираться.
Ну и раз у меня в его глазах уже есть какая-никакая репутация, то давай сразу ей пользоваться:
— Бро, ты не храни пожалуйста мусор около двери, ладно?
— Конечно. Нет проблем
Он убрал свой синий мешок в комнату.
А «бро» — это универсальное обращение. Оно используется, в том числе, когда ты забыл имя собеседника.
Теперь у нас мусор в коридоре складируют только Прохор и Заур. Они, кстати, оказались единственными, кто не стал сдавать деньги в наш фонд чистоты.
Прохор уезжает на праздники и месяц его не будет. Поэтому и не сдавал. А Заур просто зажабил.
А я у себя на доске написал, кто сдал деньги и кто не сдал. Чтобы все знали, кто есть кто в нашем теремке. Наверное, поэтому Заур ходит обиженный на меня. Дуется.
— Заур, ну не храни ты своё г@вно под дверью, пожалуйста
— А где его хранить? Не дома же. Мухи!
— Остальные все справляются. Купи ведро для мусора. Стоит всего 6 евро
— Ага. Я его куплю, а меня завтра, может, на трансфер. Я тут гость
— А я тут хозяин, тогда. И я прошу тебя свою инсталляцию сюда не выставлять
Давно уже это заметил. У людей, которые больше всего зарастают помоями, не вырабатывается чувства собственности. Когда всё вокруг — общее, то это значит, что всё — чужое. А значит, что и ухаживать за этим не нужно.
Хочешь убедиться — посмотри на свой подъезд. Это твой подъезд или ты там гость?
А у меня, почему-то, чувство собственности очень быстро появляется. Куда не приду, начинаю всё вокруг считать своим. Даже если распоряжаться я им на самом деле не могу.
Я тут даже таблички развесил с правилами. И подписал на каждой, что это именно я эти таблички развесил. Теперь это не просто кусок ламинированной бумаги висит, а имя конкретного человека. И мой логотип. И все теперь знают, кто будет за это спрашивать.
Вот и выходит так каждый раз, что я становлюсь «хозяином». И в доме и по работе. Хотя, чаще всё-таки по работе. Просто, почти все остальные не готовы принимать ответственность. Они хотят, чтобы кто-то другой отвечал.
Так что, место «хозяина» почти всегда банально остаётся не занятым. Бери, да садись на него.
Меня иногда упрекают тем, что начинаю себя мнить кем ни попадя. Но я ведь просто заполняю образовавшуюся пустоту. Хватаюсь за руль машины, у которой и так нет водителя. Потому что…
Да хрен знает, почему. Так исторически сложилось. Может, потому что меня родители в детстве не пороли.
Иногда из-за этого чувства собственности и появляется злость. Злость на тех, кто пассивный и «маленький» человек. Особенно на тех, кто сам себя приписал к скоту. Видимо, именно эту злость во мне и приглядел тогда Борис Геннадьевич.
Но я работаю над собой. На Заура я не злюсь. Вообще больше не злюсь, даже внутри себя. А снаружи и так всегда был спокойный.
А вот Заур кричит, будто готов на меня с ножом броситься. У него просто такая манера вести светскую беседу.
Из своих комнат на крик выходят Пабло, Гюрхан и Башир.
Из них, разве что, Пабло понимает, о чем мы говорим. Но и то, вряд ли. В коридоре эхо. Я сам бы не разобрал издалека.
Никто не спросил «Что происходит?», «В чем дело?», «Чего кричите?». Они просто вышли из своих комнат и, ничего не говоря, встали рядом со мной.
И теперь я тут не один.