Да, я знаю, что заголовок странный, и я не могу поверить, что действительно пишу это. Моя жена - помешана на чистоте. Она бросает записки на мой стол, полагая, что это мусор, мои вещи переставляет так, что я часами не могу их найти, это то, с чем я смирился. Я не в восторге от этого, но в целом у нас довольно счастливый брак.
Я добровольный врач скорой помощи, и я держу свои ботинки не зашнурованными у стены рядом с корзиной для одежды, чтобы я мог надеть их вместе с формой, если вызов поступит посреди ночи. Так вот, моя жена взяла за правило завязывать шнурки ботинок, когда видит, что они развязаны. Она не только завязывает их, но и затягивает и завязывает двойным узлом до такой степени, что мне приходится развязывать узел, открывать ботинки и выпускать небольшую слабину, чтобы всунуть в них ноги. Первые два раза я не обращал на это внимания, но когда она сделала это в третий раз, на следующий день я поставил ее в известность.
Я очень спокойно сказал: "Хан, я ценю, что ты хочешь, чтобы все было аккуратно, но, пожалуйста, не трогай мои сапоги в будущем. Время не терпит, когда я еду на вызов, а в два часа ночи у меня нет времени расшнуровать их и открыть. Это не просто мелкое неудобство, это жизнь людей, поэтому я буду благодарен, если ты оставишь их в покое".
Она закатила глаза, сказала, что я драматизирую, и что в будущем она не будет помогать мне, держа мои вещи в порядке.
Но она так и не остановилась. Неважно, сколько раз я просил ее, говорил ей, умолял ее, она просто смеется и говорит: "Ну, ты же знаешь, какая я!".
На днях вечером экипаж отправился на вызов. Я пошел надеть ботинки, но они опять оказались затянуты до неузнаваемости. И вот я сижу на краю кровати, ругаюсь, пытаюсь расшнуровать сапоги, и у меня что-то не получается из-за стресса, вызванного ситуацией.
Моя жена открыла глаза, задумчиво посмотрела на меня и спросила: "Разве тебе не нужно ехать на вызов?".
Я знаю, что был не прав, и сожалею об этом. Я врезал сапогом в землю и заорал: "Да! Нужно! Я бы вышел за дверь пять минут назад, если бы только КАКОЙТО УБЛЮДОК СНОВА НЕ ЗАВЯЗАЛ МОИ ЧЕРТОВЫ БОТИНКИ !".
Моя жена встала, не говоря ни слова, прошла в ванную и захлопнула дверь. Я расшнуровал сапоги и поехал на вызов. К тому времени, когда мы приехали, полиция справилась, поэтому мне не пришлось делать искусственное дыхание, но я потел и дрожал от мысли, что мое промедление могло стоить жизни.
Я вернулся домой, и моя жена не разговаривала со мной. Она игнорировала меня весь день, пока мы наконец не сели и не поговорили. Она сказала, что я напугал ее своим гневом, что она думала, что я собираюсь ударить ее, и она не знала, что я способен так разозлиться. Примечание: я никогда не поднимал на нее руку и никогда не кричал на нее раньше; я абсолютно не жестокий человек ни в каком виде и ни в какой форме.
Я извинился за то, что накричал на нее, и признал, что не хотел срываться на ней, я был расстроен ситуацией, так как мне нужно было как можно скорее добраться до человека, нуждающегося в искусственном дыхании, и это была задержка, которая не должна была произойти. Я снова умолял ее не трогать мои ботинки, потому что жизнь людей была буквально на волоске.
Она сказала мне, что если я буду слишком остро реагировать и заставлять ее бояться, то она больше никогда не прикоснется к моим сапогам, потому что не хочет так жить.
Вчера вечером, перед тем как лечь в постель, у меня появилось дурное предчувствие, поэтому я подошел и проверил свои сапоги. Я был очень разочарован, обнаружив, что они снова затянуты. Тогда я решил показать ей, каково это. Я подошел к шкафу и достал ее кроссовки. Я расстегнул шнурки на обоих кроссовках, полностью вынул их , свернул каждый из них в маленький моток, положил внутрь кроссовок и поставил на место. Затем я лег спать.
В 6:15 меня разбудила жена с криками: "Как ты мог!? Зачем ты это сделал?", держа обе туфли без шнурков со слезами на глазах. Моя жена любит бегать рано утром, и я знал, что она хочет выйти за дверь как можно скорее.
Я улыбнулся и сказал: "Ты же знаешь, какой я! Я просто люблю порядок!" Она продолжила всхлипывать и вышла из комнаты. К тому времени, как она снова зашнуровалась, пошел дождь, и она пропустила свою пробежку. На самом деле я чувствую себя ужасно из-за этого, потому что я действительно хотел только задержать ее, а не разрушить ее планы полностью.
В этот момент она попеременно плачет о том, что я из кожи вон лез, чтобы причинить ей боль, и игнорирует мое присутствие. Я признаю, что мой поступок был довольно детским и совсем не конструктивным. Я просто не знаю, что делать.Она сказала сквозь слезы: "Ты признал, что был совершенно неправ, накричав на меня, а потом развернулся и выместил на мне свою вину другим способом! Что с тобой не так?"
Проблема в том, что для нее извинение означает принятие на себя 100% вины. Когда я извинился за то, что взорвался, она восприняла это как то, что она была на 100% права и что мои чувства были совершенно необоснованными. Поэтому на данный момент я не извинился за то, что испортил ей пробежку, потому что она воспримет это как то, что она была не права, когда трогала мои ботинки.
Я пытался вести такие разговоры, но все это в одно ухо влетает и вылетает из другого. В остальном у нас такие хорошие отношения, но я чувствую, что эта проблема достигла критической точки и будет продолжать приводить к ссорам, пока мы ее не решим.
Как мне наладить отношения с женой и при этом дать ей понять, что я больше не потерплю ее неуважения к моей собственности?
Моей жене никогда не ставили диагноз ОКР. Как врач скорой помощи, я очень осторожно отношусь к навешиванию на кого-то ярлыка расстройства, поскольку у меня нет соответствующей квалификации для постановки такого диагноза. Я согласен, что ей пора сходить к кому-нибудь, получить правильный диагноз и решить эти проблемы.
Мои ботинки зашнуровываются спереди и застегиваются на молнию сбоку. Они не расстегиваются полностью, а скорее расстегиваются, чтобы немного приоткрыть их. Из-за того, как моя жена их завязывает, их невозможно надеть даже при опущенной молнии. Они устойчивы к непогоде и отлично подходят для стояния на пересеченной местности или на шоссе после аварий. Им всего около года, и они были подарены моей женой.
Это немного навязчивое поведение с моей стороны. Я не оставляю свои ботинки в коридоре, потому что моя мать в детстве была курильщицей, и она курила именно там. В итоге в моих ботинках оказывался пепел, и они воняли табаком. Поэтому у меня выработалась привычка заносить. Кроме того, если я оставлю их там, они, скорее всего, будут перемещены в "безопасное" место, где мне понадобится еще больше времени, чтобы найти их". Положив сапоги в шкаф, она нашла их и завязала. Если положить их под кровать или убрать с глаз долой, они будут найдены, связаны и перенесены в шкаф.
Я искренне верю, что ящик для хранения обуви или любой другой ящик будет перемещен туда, где мне придется разбудить ее, чтобы найти его. Если он заперт, то мои ключи, скорее всего, пропадут.
Скорее всего, я начну класть свои ботинки в машину. Хотя меня рассмешили люди, предлагающие сапоги-обманки. Как бы это ни казалось, я не живу в мультфильме "Шпион против шпиона".
Я добровольный врач скорой помощи. Мы выезжаем на вызовы из дома. У нас нет спальных помещений, и я работаю в ночную смену, поэтому я сплю во время смены, встаю с кровати, когда поступает вызов, еду в здание и доставляю скорую на место происшествия. Это типично для волонтерских организаций. В платной скорой помощи чаще всего есть спальные помещения или даже требуется, чтобы врачи скорой помощи находились в машине в течение всей смены. Общественная СЭМ чаще принимает вызовы и реагирует на чрезвычайные ситуации независимо от того, платная она или волонтерская. Частные EMS чаще всего принимают заявки на транспортировку, например, на диализ или химиотерапию, а также на выписку из больницы в дом престарелых.
Тем, кто сказал мне, что я не имею права использовать слово "спасение жизни", скажу, что на моей униформе есть значки за 3 спасения с помощью дефибриллятора и 4 спасения с помощью сердечно-легочной реанимации. Я залез в разбитую машину, чтобы открыть дыхательные пути и надеть на человека мешок, пока мы не смогли его вытащить. Во время транспортировки пациента я распознал признаки внутреннего повреждения и приказал перенаправить его в травматологический центр, где ему была проведена срочная операция, которая спасла ему жизнь. Делал ли я все это в одиночку? Нет, конечно, нет. Я бы никогда не стал утверждать, что только благодаря мне кто-то остался жив. Однако на самом низком уровне я являюсь жизненно важным звеном в цепи выживания. Поэтому, хотя я и не могу претендовать на полную заслугу в том, что я сделал, я, конечно, возложу на себя большую часть вины, если кто-то не выживет из-за того, что я что-то не сделал.
У меня есть постоянная работа, которую я выполняю с 8 до 5 с понедельника по пятницу вне EMS. Поэтому я работаю добровольцем в ночную смену. Моя жена работает менеджером по расчету заработной платы в офисе среднего звена. Я зарабатываю примерно на 10 000 долларов в год больше, чем она. Мы женаты уже два года. Хотя до свадьбы я жил самостоятельно, она переехала в квартиру только после нашей помолвки. Поэтому, я думаю, для нее это было мое жилье, а не наше, и она не трогала мои вещи. Я работал в другой организации EMS, пока мы не переехали в другой город после нашей помолвки. Когда мы купили дом, я присоединился к местному добровольческому отряду в качестве врача скорой помощи. Моя жена считает мою работу частью моей личности. Она говорит: "Это мой муж, он доброволец", а не "Это мой муж, он врач скорой помощи".
Спасибо за все комментарии к моему посту. Вы все очень добры. Я очень ценю то, что вы нашли время в своем дне, чтобы признать это и захотели мне помочь.
Продолжение ниже…
Комментарии читателей:
...
...
Продолжение:
Я получил несколько запросов на обновление, но не хотел писать, пока не почувствую, что мне действительно есть что сказать. За последние две недели произошло много событий, поэтому я постараюсь рассказать о них как можно подробнее.
Мы с женой снова начали разговаривать. У нас был очень серьезный разговор, и я извинился за то, что сделал с ее кроссовками, а потом сказал ей, что должен сказать правду, и хотел, чтобы она пообещала мне, что не будет закатывать глаза, перебивать меня, насмехаться или язвить, что она и сделала. Я сказал ей, что не шучу насчет своих ботинок, что, в большинстве случаев мне приходят вызовы связанные с перевозкой, что это случаи, когда время реагирования крайне важно, и у меня нет времени возиться со своими ботинками посреди ночи. Я сказал ей, что бывали случаи, когда мое вмешательство оказывалось решающим для спасения жизни, когда моя подготовка помогала мне распознать скрытую чрезвычайную ситуацию или когда сделанный мой звонок обеспечивал приоритетность пациента по прибытии в больницу. Я объяснил, что о многом из того, что я вижу, я ей не рассказываю, потому что не хочу, чтобы ей снились кошмары или чтобы она беспокоилась обо мне. Она действительно слушала и не отмахнулась от моих слов. Она ответила, что пытается помочь, поддерживая порядок.
Я ответил: "Но это не так. Милая, я не хочу показаться грубым, но ты не помогаешь. Ты мешаешь мне. Однажды это может стать разницей между жизнью и смертью. Мне нужно, чтобы ты не трогала мое вещи и оборудование. Оно лежит там, где я знаю, где оно лежит, там, где я могу легко найти его за короткое время, и если ты его передвинешь , то помешаешь экстренному реагированию. Мне все равно, выглядит ли оно аккуратно. Оно выполняет свою функцию, а не выглядит красиво. Если ты хочешь мне помочь, пожалуйста, оставь мое снаряжение там, где я его положил".
Несколько ночей спустя ко мне пришел мой друг офицер Рич. Офицер Рич был одним из двух полицейских, которые делали искусственное дыхание жертве той ночью. Мы втроем сидели на нашей террасе и выпили несколько кружек пива. Он рассказал о том, как приехал на место, сделал искусственное дыхание, ввел лекарство, дождался скорой помощи и забрал ее незадолго до нашего приезда.
Затем он достал несколько фотографий автомобильных аварий, над которыми я работал. Он показал их моей жене и сказал: "Эта машина врезалась в дерево. Ваш муж залез в разбитую машину, надел на водителя воротник и оставался там, давая ему кислород, пока мы не смогли его вытащить". "Ваш муж вытащил трехлетнего ребенка из этой аварии". "Ваш муж распознал, что у водителя был инсульт, и отвез ее в инсультный центр, что, вероятно, спасло ей жизнь".
После этого я сказал ей, что у меня есть кое-что, что я хочу ей показать, и попросил ее о том же обещании, о котором просил ранее. Когда она согласилась, я показал ей видео на YouTube, снятое полицейской камерой на теле с места передозировки. Это видео показало, насколько важно время для того, чтобы вернуть человека, и через какую подготовку проходит человек, чтобы дать лекарство, сделать искусственное дыхание и использовать AED.
Я сказал ей: "Я не пытаюсь напасть на тебя, я не хочу устраивать драку, но я хочу, чтобы ты поняла, через что я прохожу. Если я не выйду за дверь как можно быстрее, кто-то может получить повреждение мозга, пока будет ждать, пока я дам ему кислород. Если я буду расстроен и дрожать, потому что мне пришлось тратить время на то, чтобы открыть ботинки, я могу пропустить что-то критически важное, и кто-то может не успеть".
Она признала, что понимает, и сказала, что не задумывалась об опасности того, что я делаю, до того вечера, когда увидела фотографии. Я сказал ей, что, по-моему, у нее ОКР и ей нужно обратиться к психотерапевту, потому что это вредит нашему браку. Я привел примеры того, как она выбрасывала важные вещи, переставляла вещи без разрешения и возилась с моим оборудованием. Я предложил пойти вместе и сказал, что готов работать над этим вместе.
После того, как я указал на закономерность, она согласилась, что пришло время поговорить с кем-то. Она хочет подумать, хочет ли она пойти вместе или пойти одна, но она пообещала мне, что попытается изменить свои шаблоны. Я упомянул, что она сказала, что думала, что я собираюсь ударить ее, и она признала, что была с парнями, которые срывались с места, не поддаваясь на провокации, и пугали ее. Она никогда не видела, чтобы я так злился, и это ее испугало, потому что она не думала, что я способен так взорваться.
В последнее время она была очень эмоциональна и у нее были перепады настроения. Она беспокоится о том, что я выхожу на вызовы. На днях она расплакалась и сказала: "Надеюсь, ты знаешь, как я ценю то, что ты делаешь".
После нашего серьезного разговора она ни разу не прикоснулась к моим ботинкам.
Все ли решено? Вряд ли. Но она, кажется, по-новому оценила то, что я делаю. Спасибо за все ваши ответы. В итоге я не стал показывать ей эту тему, потому что большая ее часть была довольно резкой по отношению к ней. Я понимаю, что выбрал те случаи, которые выставляют ее не в лучшем свете, но в ней и в нашем браке есть гораздо больше, чем это. Она - человек, которого я выбрал на всю оставшуюся жизнь, и я хочу, чтобы у нас все получилось.
Впустил жену в свой мир немного больше, она впустила меня в свой, и с тех пор она не прикасалась к моим сапогам.
Комментарии читателей:
...
...
***
Спасибо вам за ваш интерес к историям.
Подпишитесь пожалуйста на мои ресурсы, если вам не удобно читать здесь: