Тут у меня намедни возникла дискуссия с одним из уважаемых читателей (кстати, не в первый раз за период существования этого канала!) относительно того, писалось ли в наградных листах "всё до кучи", притягивая "за уши" или "беря просто с потолка" боевые заслуги представляемого к награде, или всё-таки в текстах представлений можно найти некоторую "правду жизни", а, вернее, "правду о боевой работе", в частности, младших офицеров, сержантов и рядовых, то есть "рабочих войны"...
Правда, дискуссия та велась относительно содержания представлений для одной из категорий "воздушных рабочих войны", то есть лётчиков-истребителей. И понятно, что награды, к которым они представлялись (и награждались) были в основном ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны и даже звания Героев Советского Союза. Мой оппонент приводил аргументы в существенном расхождении количества сбитых самолётов противника в одни и те же дни, учтённых по т.н. заявкам советских участников воздушных боёв, и отражённых в журналах боевых потерь немецких воздушных частей, лётчики которых принимали участие в те же дни в воздушных боях на тех же участках фронта. Расхождения эти достигали по приведённым им данным до 10 раз! Надеюсь, уважаемым читателям, понятно, в чью пользу были эти расхождения...
Для подтверждения сбития вроде бы было достаточно свидетельств двух других участников воздушного боя. И тем не менее, на основе данных о таких "виртуально" сбитых самолётах противника советсткие лётчики-истребители награждались довольно высокими наградами и получали к тому же сравнительно немалое материальное вознаграждение. То есть, получалось так, что сегодня ты мне подтверди "виртуальное" сбитие, а завтра - я тебе. И дело, как говорится, "в шляпе"...
Я всё-таки остаюсь при мнении, что хотя такие случаи приписок в авиации в период Великой Отечественной войны и имели место, но носили они не "системный характер". И политорганы, и другие контролирующие (и карающие) органы в авиационных частях выполняли более или менее честно свои обязанности и в целом следили за порядком в этой сфере. А в сговор вступать с командованием истребительного полка им не было никакого резона. KPI их боевой работы, если применять современную терминологию, оценивался на основе совсем других критериев, а не по количеству сбитых самолётов противника... По крайней мере, читая наградные листы на замполитов, оперуполномоченных особых отдклов, можно с лёгкостью эти KPI выявить. Я так думаю! :)
Но речь сейчас пойдёт немного не о том. Понятно, что для "сталинских соколов" в период Великой Отечественной войны медаль "За боевые заслуги" или "За Отвагу" да и даже орден Красной Звезды были довольно редкими наградами, так сказать "ниже нижнего предела". А вот для рядовых, сержантов да и лейтенантов пехотных, артиллерийских и танковых частей это были самые распространённые награды в течение всего периода войны. И, я полагаю, что для ротного, дивизионного или батальонного писаря, получившего указание составить тексты наградных листов, выдумывать что-то в них и "притягивать за уши" было дополнительной (и не оправданной) работой. Поэтому и писали они в текстах наградных оистов скорее правду (вернее, часть правды) о результатах боевой работы своих сослуживцев. Конечно, количество уничтоженных солдат и офицеров противника определённым пулемётчком, автоматчиком или стрелком, скорее всего никак было не поверить и писалось чаще всего "с потолка", но количество уничтоженной техники и вооружения врага (особенно в результате успешного наступательного боя), которое оставалось на освобождённой территории дело было строже... Этого же касалось, например, количество эвакуированной с поля боя или отремонтированной своей бронетехники, количество вынесенных санитарами с поля боя раненых бойцов и командиров, количество обезвреженных сапёрами мин и т.п.
Отдельным "сегментом" наградных листов яаляются, на мой взгляд, те из них, в которых описаны не количества уничтоженных солдат противника или подавленных его миномётных или артбатарей, а действия бойцов и командиров, которые способствовали общему успеху подразделения (взводу, роты) в конкретном бою. Или такие героические поступки, которые спасали старших командиров или обеспечивали, например, доставку с риском для жизни важных боевых донесений, поддержание проводной или радиосвязи...
То есть, вывод напрашивается такой: в большой части наградных листов на "младшие" боевые награды содержится всё-таки правдивая информация...
В качестве первого примера приведу фрагмент наградного листа на гвардии рядового Ныркихи Ненцехи, награждённого медалью "За Отвагу" Приказом №4/н от 18 января 1944 года по 39 гвардейской отдельной танковой бригаде. Он - ненец по национальности. В том бою он исполнял обязанности наводчика ПТР.
Что мы читаем? В разгар боя выдвинулся на правый фланг, "где стояли 2 станковых пулемёта пр-ка, которые не давали возможность продвижения нашим войсккам". Отважный боец вывел из строя оба пулемёта. Вот и всё.
Придумано это писарем или зафиксирован реальный боевой подвиг?.. Я склоняюсь к тому, что смысла что-то "сочинять" в этом тексте ни у того, кто его писал, ни у того, кто его подписывал, не было...
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Степка спокойно прошёл два переполненных вагона, в которых Деда не могло было быть. "Маузер" был спрятан за пазуху шинели, а кобура от него одним своим концом упиралась Степке в спину через ткань вещмешка и шинели. Пассажиры были заняты своими делами, никто на Степку не обращал особого внимания. Двигался он по вагону, предварительно сняв шапку. Одна сердобольная женщина, посмотрев на Степкину всё ещё перебинтованную голову, и заметив, видимо, повязку и на левой ладони, покачала головой, вздохнула и обронила ему вслед жалостливым голосом:
- Такой молодой, а уже весь израненный...
Степке стало от этих слов себя ужасно жалко. Ему на несколько мгновений сильно захотелось, чтобы его мама пожалела. Но он отогнал от себя эти несбыточные мечты.
Военные патрули и даже проверяющие у пассажиров билеты "тетеньки" были временно и заблаговременно удалены из этого состава. Младший сержант разглядывал пассажиров, слушал "Катюшу", которую в проходе виртуозно исполнял совсем подросток на старенькой гармошке. Степка, проходя мимо, положил ему в картуз рубль.
Войдя в следующий вагон, охотник за шпионами невольно подобрался. Дед сидел у окна и вроде бы как смотрел в окно. Сидел он как раз у того окна, из которого несколько минут назад открывалась "авансцена той самой пьесы", которую разыграли Степка, лейтенант и трое бойцов из коммендантского взвода.
Взгляд Деда рассеянно скользнул по Степкиной фигуре. Для молодого человека в ответ изобразить крайнее удивление, смешанное со злостью, то есть "испепелить взнлядом", не составило особого труда. Степка сбился при этом с ритма шагов и схватился рукой за верхнюю полку, на которой возлежала старушка в войлочных чунях с калошами. Дед остановил свой взгляд на дырке на рукаве Степкиной шинели и попытался отвернуться, но Степка оаять выразительно посмотрел на своего "оппонента", сунул руку за пазуху и достал отттуда до половины рукоятку "маузера". Убедившись, что Дед этот жест заметил и оценил, Степка слегка кивнул ему, указав глазами вперёд, то есть на следующий тамбур.
После этого Степка неторопливым шагом продолжил движение в указанном Деду направлении, не оборачиваясь. Ждать Деда в тамбуре пришлось не очень долго. В тамбуре у противоположного окна курили ядреные самокрутки и тихо переговаривались между собой двое мужчин, постарше и помоложе. У Степки от табачного дыма запершило в горле и выступили слёзы.
Дверь тамбура сначала медленно приоткрылась, а затем уже распахнулась на достаточную ширину, чтобы в проход смог пройти (правда, боком) взрослый мужчина среднего телосложения. Этим мужчиной и оказался Дед. В его взгляде Степка сумел поначалу распознать если не страх, то сильное опасение. Хотя это было не просто сделать: в тамбуре от двух самокруток, как говорится, "дым стоял коромыслом". Но промелькнувшее опасение-беспокойство в глазах Дела, помимо прочего, косвенно подтверждало, что хотя бы часть разыгранной на пустыре "пьесы" главный зритель всё-таки наблюдал и, по крайней мере, исполнителя главной роли он сумел там "идентифицировать".
Степка стоял в углу тамбура тоже боком к дверному проёму, закрывая телом от курящих пассажиров свой "маузер", держа его теперь на уровне живота со стволом, направленным в сторону двери. И как "хозяин", младший сержант первый тихо обратился к подошедшему к нему на метр "гостю":
- Ну, что дядя?.. Видать Бог действительно всё видит и шельму-то метит... Сейчас тебе ответ держать за то, что хотел меня взорвать...
Дед покосился на пару курящих в другом углу тамбура и так же тихо ответил:
- Я же просил тебя не называть меня дедей...
Степка продолжал цедить слова сквозь зубы:
- Ты мне зубы не заговаривай... И стой спойно , где стоишь, а то у меня руки чешутся просто на курок нажать... По твоей милости я теперь "вне закона", по твоей милости мне уже пришлось четырех человек "завалить"...
Дед усмехнулся:
- На пустыре вроде трое было... Но не важно... Чего ты хочешь?
Докурив свои самокрутки и аккуратно затушив "бычки", мужчины вышли из тамбура в передний (второй) вагон. Степка выдал ключевую фразу:
- Чистые документы, компенсацию за потраченные на эту "машинку" деньги и компенсацию за за то, что я теперь оказался из-за тебя, дядя, на нелегальном положении...
Дед на секунду задумался и спросил:
- А иначе?..
Степка двинул стволом "маузера":
- А иначе, сдам я тебя, дядя, со всеми потрохами или шлёпну прямо здесь...
Дед сделал попытку сделать полшага вперёд:
- Если ты меня сдашь, то это тебе не поможет. От "вышки" тебе будет всё равно не отвертеться даже за трёх "заваленных" тобой коммендантских солдат... Кстати, а кто четвёртый-то?
Степка мотнул головой:
- Какой-то слишком бдительный железнодорожник из последнего вагона...
Следующий вопрос был задан уже другим тоном:
- Где его тело?
Младший сержант буркнул:
- Выпало из вагона.
Дед свёл брови и задумчиво произнёс:
- Это всё равно уже серьёзно... Скоро его хватятся...
Охотник за шпионами согласился с этим тезисом:
- Да уж куда серьёзней... Думай скорей, дядя!
Немецкий шпион кивнул на продырявленный пулей рукав шинели:
- Тебя сильно зацепило?..
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.