Любое геополитическое противостояние в современном мире не может не оцениваться обществом. Особенно, если речь идет о вооруженном конфликте между несколькими странами, претендующими на суверенность своей внешней и внутренней политики. При этом, следует отметить, оценивание противостояния всегда содержит в себе два противоположных взгляда. Их можно определить, как взгляд «за» и взгляд «против» происходящего столкновения интересов. Одной из причин подобной разности подходов, в некоторых случаях, выступает идеологизированная интерпретация наблюдаемых событий, вызванная субъективными переживаниями людей склонных видеть в происходящих процессах не объективные закономерности существования политики, а лишь действования отдельных людей, часто ими нелюбимых или же наоборот, поддерживаемых «всем своим существом». Это же мы можем наблюдать и в отношении тех событий, какие сейчас происходят на территории присоединенных к России новых регионов. Оценка которых, как раз и представлена обозначенными подходами.
И здесь возникает вопрос: а может ли идеологизированный подход содержать в себе элемент научного рассмотрения конфликтов?
На первый взгляд подобный вопрос не уместен. Идеология, какая бы она ни была, содержать в себе научность не может. Хотя … если мы с вами обратим внимание на политическое оценивание некоторых событий в разных странах, то увидим в них, помимо идеологического компонента, компонент научный. Например, возьмем США и Европу, где есть своя идеология, связанная с демократией. Более того, она является основным трендом при оправдании участия в том или ином конфликте. Скажем, война в Ираке и Афганистане проходила под лозунгами «справедливости», «свободы» и «демократии». В качестве частичного обоснования подобного идеологического подхода, коллективный Запад использовал работу некоторых организаций, связанную с изучением положения людей в этих обществах с использованием различных социологических научных методов, которые потом отразились в оценке происходящих событий. Присутствие науки, также отмечается в политической оценке необходимой связи Японии, США и Республики Корея, где при использовании исторических фактов формируется идеологема обязательного и даже необходимого взаимодействия этих трех стран. И таких примеров очень много. Наука вообще на протяжении истории часто вынужденно обслуживала разные государственные образования. Например, нацистскую Германию.
И опять возникает вопрос: если в основание идеологической политической позиции попадает научная составляющая, в чем тогда заключается сама идеологичность? Если взять в качестве примера идеи «свободы», «справедливости» и «демократии», о которых было сказано выше, она реализуется в игнорировании культурных и исторических особенностей развития общества в странах, где происходят конфликты. Это необходимо при использовании той же самой демократии в качестве инструмента при решении политических и экономических задач так называемым коллективным Западом…
Но вернемся к украино-российскому конфликту.
Как уже было отмечено ранее, его оценивание сводится к двум позициям: «за» и «против» реализуемого противостояния. Эти позиции широко представлены в обществе на разных уровнях в виде прямо противоположных идеологических концепций. Одна содержит в себе поддержку действий Российской Федерации, другая, категорически против нее. И в той и другой присутствует аргументация и ссылки, порой, на одни и те же факты.
Почему так происходит?
Для ответа на этот вопрос следует обратиться к такой науке как конфликтология, а точнее к такому ее направлению, как региональная конфликтология. Занимающаяся рассмотрением конфликта как особой формы региональной политики. Где участники конфликта не только разделены границами, но и имеют глубокие исторические, политические, экономические и иные противоречия, наблюдаемые на протяжении длительного времени. Исходя из этого направления конфликтологии, которая вольно, а может и невольно представляет научный компонент идеологического противостояния в украино – российском взаимодействии, в современной науке утвердилось два основных подхода к рассмотрению региональных конфликтов. Условно их называют деятельностный и мотивационный.
К первому относятся те исследования, где региональный конфликт рассматривается как осознанное противостояние его субъектов друг против друга. При этом, оставляется без особого внимания источники и мотивы их действий в их историческом контексте. То есть, в какой-то степени, они смотрят исключительно только на «горячую» стадию конфликта, не сосредотачивая своего внимания на исторических причинах конфликтного взаимодействия, либо подгоняя последние под случившееся событие. Подобный пример приводит Стивен Озмент в своей книге «Новая история Германии», где, характеризуя современный подход к истории Германии, указывает на его «обратность во времени», когда прошлое немецкого народа рассматривается, некоторыми историками, через призму происшедших в середине ХХ столетия событий. То есть, сначала рассматривается нацистская Германия, затем ищется причина нацизма немцев в глубине истории. Таким образом, историки заранее формируют историко-идеологическую интерпретацию прошлого Германии, причем в негативном ключе.
Второй подход, подразумевает иной взгляд на региональный конфликт. Здесь берется во внимание не только «открытость борьбы», но и противоречия, которые первоначально могли не осознаваться конфликтующими субъектами или же находились в латентном состоянии. При таком взгляде, причины конфликта, рассматриваемые в прошлом, анализируются не через применение принципа историцизма, при котором они оценивается с позиции современного состояния отношений, а с позиции историзма, когда противоречия рассматриваются исходя из исторического контекста, в рамках которого они возникают. При таком подходе перед историком или конфликтологом стоит вопрос: либо он подгоняет факты прошлого под себя, либо руководствуется максимальной объективностью, насколько она возможна в исторической науке и конфликтологии, анализируя причины конфликта, беря во внимание современное ему идеологическое противостояние с высокой долей условности, если речь идет о глубоком прошлом.
Исходя из сказанного, можно предположить о наличии в современных оценках украино-российского взаимодействия, либо первого, либо второго методологического подхода, отражение которого, мы не можем не увидеть в идеологических позициях двух противоборствующих между собой сторон. Поэтому, автор статьи предлагает читателям поразмышлять над вопросами: а к какому методологическому основанию склоняются они и какова степень «научности» в их выводах, ведь первый подход заведомо ошибочен?
СТАВЬТЕ ЛАЙКИ И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ.
ПРЕДЛАГАЙТЕ ТЕМЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЯ (ТОЛЬКО ОТДЕЛЬНЫМ КОММЕНТАРИЕМ).
