Увидела сейчас картинку в ленте в "Одноклассниках", где мужичок держит в руках огромную бутыль с самогоном, и вспомнила одну историю.
Это было в молодости. Ну, как в молодости, лет так сорок с маленьким хвостиком мне было. Для меня сейчас, в мои теперешние годы, это была молодость. И была у меня подружка Танька. Дружили мы с ней с юности. Именно потому, что с юности, поэтому я так долго и не могла разорвать эту так называемую дружбу. Воспоминания о том, какой хорошей и доброй девчонкой Танька была когда-то меня и останавливало. Дружили мы, правда, с перерывами. То не виделись по нескольку лет. Потом, соскучившись, месяцами перезванивались, к друг дружке в гости ходили, ну и по кафешкам тоже. Потом опять на некоторое время, рассорившись, расставались. Впрочем, как и у всех.
Танька - большая любительница выпить. И хорошо, вкусно и жирно закусить. Поэтому объемы у нее уже лет с двадцати пять были очень даже приличные. Пышненькая такая. И большая умелица организовывать застолья.
Очень сильно красилась смолоду. Глаза подводила жирно черным карандашом чуть ли не до ушей, брови-смоляные, тени ярко-голубые. Или в тон одежде, но много и очень ярко, издалека видно. Пытаться Тане что-то сказать по поводу ее боевого раскраса никто не мог себе позволить. Не того склада была женщина, чтобы принимать чьи-то замечания всерьез.
И главное- прическа. Прическа из длинных волос , с начесом и большим количеством лака, уложена была возле лица волной. Лак был обязательно с каким-нибудь вывертом, поэтому сооружение сверкало. Волосы у Таньки были шикарные. Длинные, каштановые, густые. Поэтому прическа получалась грандиозная. Куда там депутатке с ее знаменитой прической. Тут было круче.
Одевалась Танька из серии " дорого-богато". Шила на заказ вечерние платья из дорогой, благородной ткани, типа велюра или бархата, или, на худой конец, из трикотажа с люрексом, и носила их на работу. При этом большое количество золота, разумеется, присутствовало.
Работала Татьяна(там еще и отчество есть) на крупном предприятии и на хорошей должности, в окружении поддерживающих ее со всех сторон , родственников. В общем, жизнь у Таньки удалась, во всех смыслах удалась, кроме замужества. Ну, тут уж ничего не поделаешь, никакие связи не помогут. Впрочем, нет. Однажды родственники принудили парнишку на Таньке женится, оказав ему кое-какие неоценимые услуги. Он долг супружеский отработал, прожил с ней ровно десять месяцев и слинял. Развелся. Но ребеночек у Тани родился.
Попивала Танька круто. Организм большой, входило и спиртного, и еды большое количество. Очень трудно было определить по ее виду, насколько она пьяна. Просто тяжелела поступь и мутнел взгляд. Но держалась она, независимо от состояния, с большим достоинством. Однажды она мне рассказывала, как напилась в ресторане в одиночку (Да, да, Танька шастала по ресторанам одна, и это ее нисколечко не смущало). До дому добраться не было сил. Присела отдохнуть на пять минут. А потом часов в пять утра очнулась на скамейке под крышей остановки общественного транспорта.
- Просыпаюсь, поднимаюсь такая, в белом брючном костюме со скамейки, и думаю, а где это я?- рассказывала потом мне Танька.
В следующий раз она из ресторана привела к себе гостя. Чем уж там этот гость Таньке досадил, я рассказывать в подробностях не буду, но, воспользовавшись моментом, ей пришлось удирать из собственной квартиры на улицу. Бежать в подъезд дома напротив. Было раннее утро, все еще спали. Из окна подъезда Танька с ужасом увидела, что надоевший ухажер идет прямиком к подъезду, куда Танька спряталась. Она думала, что спряталась. Потому что за ночь выпал снежок. И от ее подъезда к подъезду, где она укрылась, вели ее следы. Предательские следы. Повезло, что, когда она постучала в первую попавшуюся дверь, ее пожалели и впустили. Там она и оставалась, наблюдая за двором, пока не рассвело, и ухажер не ушел восвояси. Только после этого Танька прокралась в свою квартиру. Об этой истории она мне рассказала уже в тот же день.
А мне оставалось только ужасаться или восхищенно удивляться ее отчаянным проделкам. Потому что ничто и никто не мог это остановить.
И вот повадилась она ко мне на выходных являться с ТРЕХЛИТРОВОЙ банкой самогонки. Однако, раза три я это вытерпела. Приезжает она, со знанием дела выкладывает банку из сумки, ставит ее на стол и поселяется у меня дня на три. Пряталась от вездесущих родственников, чтобы не вычислили и не мешали жизнью наслаждаться. Подгадывала на длинные выходные, на праздничные дни. И пока все это не выхалкает, не унималась. Еду тоже привозила.
Почему я все это терпела? Да жалко мне ее было. Вся такая важная ходит, пока шествует по коридорам на работе. Или сидит за своим мощным рабочим столом, уложив лицо на все подбородочки, и постукивая по поверхности стола кончиками наманикюренных пальчиков, решает проблемы мирового масштаба. А потом,придя с работы домой, напившись вдрыбаган, плачет, скулит. Нагонит самогонки, и к кому-нибудь тащится ее пить и на жизнь жаловаться. Ну и ко мне, разумеется, периодически заезжала. Чего ей не хватало? Наверное,простого женского счастья.
Как-то я ее застала в таком непотребном виде у нее дома. Танька ревела навзрыд, размазывая по лицу свой черно-голубой раскрас. Я присела на диван рядом, обнял ее, пожалела.
- А ты меня не жалей!-вдруг услышала я из подмышки и увидела Танькино лицо со змеиным взглядом.
-У меня все в жизни хорошо, не то, что у тебя,-закончила она...
Домой я добиралась в полном недоумении.
Но мое удивление и недоумение достигли критической точки, когда выяснилось, что Танька говорит в оправдание своих бесконечных пьянок родне. Родственники уже давно и безуспешно пытались, разумеется, остановить ее, уговорить, усовестить. На что Танька им заявила, что это её спаиваю...... я .....
Мы уже давно не общаемся, лет эдак пятнадцать-двадцать. Изредка жизнь сталкивает нас то на рынке где-нибудь, то, однажды, в автобусе. И кроме "привет-привет" сказать нечего. Танька мало изменилась, только постарела. Все те же подводки у глаз и нарисованные вечно удивленные брови, и тени ярко-голубые. Чужое, чужое , совсем чужое и нелепое отечное лицо....
Правильно говорится, не надо жалеть о том, что жизнь разводит нас с друзьями. Ведь ей, жизни, виднее. Мы же не знаем, что говорят наши "друзья" у нас за спиной.
