Корабли Аральской военной флотилии создавались с учетом весьма специфических требований,поскольку заказываемым для флотилии судам предстояло осуществлять плавания в чрезвычайно трудных условиях, как непосредственно по довольно бурному Аральскому морю, так и по двум великим среднеазиатским рекам – Амударье и Сырдарье. При высокой начальной скорости и сравнительно большом перепаде высот Амударья летом приобретает характер потока, бурно несущегося по беспредельной песчаной равнине. В малую воду (с октября по апрель) течение значительно тише, но и тогда, не будучи скована прочными берегами, а протекая по мягкому сыпучему песку при весьма частых колебаниях уровня, Амударья продолжает оставаться своенравным капризным детищем пустыни.
Еще коварнее Сырдарья, более мелководная и непредсказуемо меняющая свое русло. То, что в других местах называется фарватером, так часто меняет свое местоположение, что обвехтование его условными знаками не имеет никакого смысла. Несомненно, что при таком чисто индивидуальном характере судовождения посадки на мель происходили не только из-за перекатов, оползания берегов и скорости течения, доходящей до 16 км/ч., но и весьма часто становились делом простого случая или лоцманской ошибки.
Река иногда играла злые шутки с судоводителями. Академик А.Н. Крылов в своих воспоминаниях описывает анекдотичный случай, когда в конце XIX века один из военных пароходов во время разлива сел на мель, не успел вовремя сняться и оказался среди песков в нескольких сотнях метрах от уреза воды. Так как якорь при этом был отдан, а судно находилось «под вымпелом» (т.е. считалось находящимся в плавании), то команда четко несла вахтенную службу и регулярно получала «морское довольствие по положению», а офицеры набирали «морской стаж», столь необходимый для дальнейшего продвижения по службе. Вахтенный журнал велся очень аккуратно под общим заголовком: «Стоя на якоре близ кишлака Абдул Чекмень, с полудня случаи:…». Каждое утро торжественно поднимался Андреевский флаг, а матросы получали для «схода на берег» увольнительные жетоны. И это не удивительно, ибо когда корабль находится в плавании, то материальное обеспечение экипажа существенно превышало его «береговой» вариант.
Такое плавание «Посуху, яко по морю» продолжалось более двух лет, пока из Петербурга не нагрянуло какое-то высокое «начальствующее лицо», устроившее всем страшный разнос и возбудившее против командира и офицеров «судное дело о мошенничестве и казнокрадстве». Однако при разбирательстве в военно-морском суде постановку на мель отнесли к «неизбежным случайностям». В остальном же командир отговорился тем, что на Амударье случаются совершенно неожиданные паводки, и он держал вверенный ему пароход в постоянной готовности, чтобы при первом же удобном случае сняться с мели. Служба на судне протекала во всем согласно Морскому уставу, а довольствие производилось во всем согласно Уставу счетному. Поскольку все бумаги были в полном ажуре, состава преступления суд не нашел, все были оправданы «за отсутствием факта преступления» и дело прекращено. Это лишний раз подтверждает мнение, что бумага, сделанная с умом, на Руси всегда вытащит.
Хотя наименование судна не указано, но судя по всему, академик имел в виду пароход «Самарканд», который считался лучшим и наиболее удачным кораблем, построенным для Аральской флотилии, несмотря на то, что из-за легкого железного корпуса и довольно слабого крепления оказался малопригоден для морских плаваний.
Пароход «Самарканд»водоизмещение 154 т; главные размерения: 45,8 х 6,7 х 0,61/0,9 м; вооружение – две 6-фн пушки на сухопутных лафетах; корпус железный; мощность паровой машины 70 н.л.с.; в качестве движителя использовались два бортовых гребных колеса; экипаж 2 офицера и 50 нижних чинов. Вооружение «Самарканда» к 1871 г. было дополнено еще одним 10-фн медным полевым «единорогом» «новой конструкции» на американских станках; двумя 6-фн карронадами и двумя 4-фн нарезными пушками. Был построен в Бельгии. Корпус железный, надстройка деревянная над носовым и кормовым трюмами, полуутопленная в корпус, с открытым мостиком. Учитывая регион службы, судно было оборудовано вентиляцией помещений в корпусе и надстройке. В 1862 г. спущен на воду и привезен в разобранном виде в С-Петербург, откуда по железной дороге доставлен в Самару. В конце 1863 г. гужевым транспортом прибыл в форт № 1. Сборка из-за финансовых неурядиц затянулась и лишь в 1866 г. вошел в Аральскую флотилию, в списки флота и вовсе был включен приказом по Морскому ведомству от 22.6.1868 г.Исключен в 1883 г.
Действительно, согласно документам, после Хивинской экспедиции 1873 г, возвратившись на Сырдарью, «Самарканд» оказался на мели в окрестностях форта Перовский. Спас пароход зауряд-сотник казахской милиции Кулбай-бек. Вместе с милиционерами своего аула он сначала построил плотину вокруг него, затем прорыл канал и вывел по нему «Самарканд» на глубокую воду. Правда, помощь была отнюдь не бескорыстной, а обошлась начальнику флотилии в сумму по тем временам весьма немалую.
Вместе с тем, пароходы весьма серьезно подняли авторитет Российской Империи в Средней Азии. Ибо появление паровых судов вызвало настоящий шок у местных жителей. Писатель Н.Н. Каразин приводит разговор киргизов, наблюдающих за прибытием парохода: «В самой середине, в темном-темном ящике сидит сам шайтан, я видел, – говорит шепотом старик киргиз своим соседям, – лапы он с боков просунул и гребет по воде... видите, видите, вон как пенится, даже шум слышно!.. а дышит черт через трубу, а кормят этого черта углем из каменных гор – русские привозят! Страшно, – произносит косоглазый сосед и ежится под своим полосатым халатом, – страшно. Я, кажется, ни за что не поехал бы на этой лодке!»
Автор: Юрий Каторин
Уважаемые читатели! Поддержка канапла позволяет уделять больше времени подготовки статьи, находить больше малоизвестных фактов и тщательно их проверять. Поддержать канал можно тут.
Читателям, интересующимся историей техники, Кот рекомендует канал Сергея Мороза.