Мы ехали молча. В небе появились слабые просветы, и оно окрасилось в сизый цвет. Вокруг стало гораздо светлее — ночь уступала раннему утру. Путь оказался недолгим, уже через десять минут я притормозил у перекрестка, к которому нас привёл навигатор. Это был довольно широкий проспект, вероятно, он считался в посёлке основным, потому что остальные дороги тут напоминали узенькие закоулки. Глазами обнаружил машину скорой помощи, мигающей в набравшем силу рассвете проблесковым маячком. Рядом стоял автомобиль ДПС и двое мужчин в форме разговаривали с маленькой горбатой старушкой.
— Доволен? — протянул Загороднев с неким подобием улыбки. Уверен, у него в данный момент поджилки тряслись, до того сильно дрожал его голос, но тем не менее он старался казаться эдаким бесстрашным пофигистом. — Тут уже и без нас разобрались. Поехали!
В который раз смерил его презрительным взглядом и приоткрыл дверь.
— Оставайся в машине, — выдавил сквозь зубы и вышел в утреннюю прохладу.
Я шагнул на потресканный, заросший сквозь выбоины травой тротуар, и направился к светофору. С застывшей в жилах кровью осмотрел перекрёсток — к счастью, на нём не было накрытого покрывалом тела. Значит… жива?
Старушка что-то запричитала полицейским, замахала руками, и, резво закивав головой, отошла от них. Я воспользовался случаем и направился в её сторону.
— А что тут произошло, бабуль? — обратился к ней, как только она отдалилась от мужчин на значительное расстояние.
— Девочку нашу сбили, Вероничку, — жалобно поделилась старушка, прикладывая ладонь к сердцу. — Совсем ведь ещё молоденькая!
— Насмерть? — едва шевеля языком уточнил я.
— Нет-нет, живая она! Вот только в скорую погрузили, ехали долго с Мирного! У нас же тут нет больницы, так поликлиника с двумя врачами. Вот с центральной ждали… Господи, дай бог, чтобы всё обошлось.
Облегчённо выдохнул и позволил себе взглянуть на скорую. В тот же момент машина глухо скрипнула и тронулась с места, увозя пострадавшую от рук пьяного идиота, с которым меня словно в наказание столкнула жизнь.
— А где виновник? — голос вырвался с хрипом.
— Скрылся! — со злобой визгнула старушка, блеснув казалось бы бесцветными глазами. — Но ничего, поймают! У нас тут камера хорошая стоит, новая. Мне Павел Степанович, майор наш, поведал, что номер машины уже выяснили, так что вычислят и накажут! — с нотками гордости и веры в справедливость добавила она.
— Было бы здорово, — искренне высказался я, посмотрев на Загороднева через лобовое стекло.
— А ты, милок, откуда будешь? — вдруг спросила она, подозрительно прищурившись.
— Я к другу приехал, — пожал плечами. — Увидел скорую, решил узнать в чём дело.
— А у нас тут горе, милок, горе, — всплеснула руками старушка. — Ну пойду я, помолюсь за Вероничку. Лишь бы живая осталась, лишь бы оправилась!
С этими словами бабулька зашаркала в сторону старенького подкосившегося забора, за которым скорее всего был её дом, а я развернулся и пошёл к машине.
— Ну что там? — каркнул Илья, как только я нырнул в салон. — Все живы здоровы?
Я прищурился, пробегая по его раздутой побитой роже брезгливым взглядом.
— Звони бате, Илья. Попал ты в этот раз. Тебя уже ищут.