Через 2 года Макс вышел впервые за 17 лет, пройдя через газетные хижины, Владимир централ и знаменитый "Белый лебедь". Он убивал людей и забивал себе гвоздь в сердце
- Впервые меня привлекли к уголовной ответственности в 1979 году, - начал Макс свой рассказ. - Это произошло в Урюпинске Волгоградской области, мне тогда было 14 лет. Я жил в богатой семье, мать была врачом, отец был старшим научным сотрудником. Но я связался с уличной компанией... Короче, старшие ребята вошли в квартиру, а я стоял на шухере. И когда появился наряд ППС, он крикнул, что есть силы: "пули!"Естественно, меня приняли... Они поставили условие: Ты не хочешь попасть в тюрьму, скажи мне, кто был в квартире. Я ответил категорическим отказом. Судили, дали два года ВТК-воспитательно-трудовой колонии. И этот период длился почти два десятилетия... Я сразу же попал в знаменитую детскую колонию имени Макаренко в Куражском районе Харькова. И хотя он должен сидеть там только до тех пор, пока ему не исполнится 18 лет (после этого они должны были отправить его "взрослым"), у нас были сильные ребята в возрасте 20-21 года, прекрасно питаются и "поддерживают зону" в соответствии с рекомендациями администрации. Конечно, это было нарушением закона, но администрация была настолько выгодна. А сами бригадиры не хотели и боялись идти в зону для взрослых, потому что у каждого было много "сторон" (поступков, которые смущают, с точки зрения понятий воров, честных узников) плюс сотрудничество с "кумом" и "хозяином".
На большой территории их могли выгнать и даже убить. Такие глыбы были освобождены непосредственно от ребенка. Попал в литейный завод (такой "несовершеннолетний" литейный завод, кстати, был единственным в Союзе в Куражах). Лиля чугунная, поднимать носилки с мундиром было нереально для подростка, но поднимали, под кулаки бригадиров... Я сразу решил, что буду в зоне "отрицания", то есть буду отрицать порядок в лагере и, конечно, работать не буду. Администрация начала давить на меня руками на шишки. Однажды они привели меня в комнату, где сохли носовые платки, и избили меня так, что я долго лежал в санях, впитывая кровь. Он выписался из больницы, но до сих пор не работал. Потом холмы снова говорят мне: мол, вечером мы снова ждем тебя в сушилке... Я понял, чем это закончится для меня, поэтому я взял портновские ножницы, разобрал их так, чтобы у меня была половина, обернул ручку куском простыни и пошел в сушилку перед бригадирами. Я ждал, и когда дверь открылась, я первым вошел куда-то в живот... А потом еще раз пятнадцать ударили. Все это было как в тумане, где и как билось, не помню. Короче, этого я зарезал, остальные холмы убежали. А я сам пошел в дежурную часть вместе с этим острием. Бросил пику на стол, говорю, бери в сушилку, там лежит твой козел. Может быть, он жив, а может и нет, я не знаю... Сначала они меня не поняли, увидели на мне кровь и решили, что я порезался сам. Но они сбежали в сушилку, увидели труп и заперли меня в ДИЗО (дисциплинарном взыскании). Там он сидел в суде, хотя и недолго.
Приехал следователь, возбудил дело и расследовал его в течение 20 дней. А что там исследовать, я же ничего не отрицал. Суд был выездным и показательным, прямо на малолетке. Что меня раньше били и поэтому я его зарезал, я молчал. В противном случае я сам был бы стукачом. Он просто сказал, что у меня была личная неприязнь к нему. В итоге они прибавили еще восемь к моим 2 годам, всего их было около десятка. Все это произошло, когда мой первый срок почти закончился, мне было уже 16 лет. А меня отправили в другую колонию для несовершеннолетних, в Волгоградскую область (есть такое правило - если возбуждено дело за злонамеренное нарушение режима, не оставляйте его в старой зоне). Там я ждал 18. день рождения (были драки и другие чрезвычайные ситуации, например, я сломал челюсть начальнику отделения, но выжил) и отправился в "командировку" в зону для взрослых. Сначала он попал, как и тысячи других заключенных, в знаменитую центральную диспетчерскую Решетинска Красноярского края. За мной было мое дело, уже приличное по толщине, испещренное специальными полосками и записками: склонный к бегству и бунту, дерзкий, "отрицающий"... На ситах был жесткий порядок, чтобы не было резни, резни, там спрашивали: какого ты цвета? Если бандит, то идите к тем же, где нет злых духов... Мужчина - к мужчинам, петух-к петухам... Там опера-кумовство, когда наступает этап, они не спят: смотрят вещи, ходят среди людей, разговаривают... Если вы не вор, а скажете, что вор, то сразу разберутся и поставят на место. Они там на такой "Мурке разъяренной" (что-то вроде признания профессионализма, энтузиазма по воровской манере.), что нашим, нынешним украинским операм, далеко до них, это просто комсомолы... Там дяди рыси 15-20 лет работали в закрытых тюрьмах.
Я приехал на ППК - 13 в Красноярский край. Только что вышел из " воронки "с другими этапами, пришел к нам ДПНК, дошел до моего дела, говорит:" о, кто приехал, дайте ему сразу полгода РСТ, пусть сидит в яме. Мне не нужен такой в зоне". Я: "за что?"Он:" за то, что у тебя голова, понимаешь?"Я ответил, что понял, и пошел в подвал. Есть камеры по 5-6 человек, холодно. Но через пять дней босс вызвал меня в офис и спросил, сожалею ли я об убийстве. Я ответил, что нет, потому что защищал свою честь. Еще раз, он бы снова ударил его ножом. Ты будешь работать? Нет. А избиение мужчин на бунт? Нет. Как ты будешь себя вести? Ладно, ты сам это увидишь. Если они не будут давить на меня, я не войду первым. Хорошо, говорит, тут за тебя авторитетные зеки просили тебя "поднять" (выпустить из подвала), но я не могу сразу выполнить их просьбу. Поэтому ходите 15 дней, а потом уходите.
Когда я вошел на территорию, я уже знал, что вор там держит порядок, и администрация мне очень не понравилась. Она стала излишне давить, и на совещании было решено (по воле и вора в колонии), что в зоне должен быть бунт... Причина-недостаток пищи и непреодолимые нормы труда. Там была огромная, за 7,5 км только промышленная зона, куда выгоняли заключенных из двух лагерей, всего 14 тысяч человек. Я был там только из интереса, потому что я был в глухонемом "отрицал" и не работал. Я просто сел с мужчинами у костра, выпил чаю, покраснел с конвоем... Конечно, те, кто не работал, администрация отчаянно давила. Но были и свои хитрости. Например, вы можете упустить слух среди определенной категории осужденных, что вы собираетесь бежать. Об этом сразу же сообщили администрации. Вы сразу получаете красную полосу-склонную к побегу. И это все, через год после вас никуда не выведут из зоны, вы находитесь в бараке или в самой жилой зоне...
А если тот или иной трюк не используется, статья светит-отказ от работы, за которую дали до 5 лет. Но зачем мне работа, я приехал туда по приговору, а не по контракту, как вольноотпущенники. Зарабатывали там за сезон 15 тысяч советских рублей, квартиру можно было купить или две Жигули.