Предисловие.
Эту фотографию я украл из поста Ивана Охлобыстина в Дзене. ("Сегодня утром." 11 октября 2022)
Я не мог этого не сделать (поступить иначе), просто не мог.
Могу только просить у него прощения за сей поступок в надежде, что повинную голову меч не сечет.
Также очень прошу не оценивать эти строки как осуждение или призыв к оному Советской власти и/или правоохранительных органов – хочешь что-либо изменить - встань с дивана и сделай, что в твоих силах.
Это просто жизнь.
Воспоминания
Вот мы и подошли к апогею воспоминаний о дворе дома 62 по проспекту Огородникова. Апогей – это не конец. Это начало пути с вершины. Как долог будет этот путь, никому не ведомо. Как говорится: налево пойдешь - в обрыв попадёшь, направо…
«Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии».
Сейчас я хорошо вижу ту цепь событий (и их связь между собой), которая заставила меня стремиться поступить на службу в милицию. Но это сейчас, спустя сорок лет. А в двадцать два года я не понимал, что заставляет меня идти, как рыбу на нерест, в этом направлении. Вероятно, эти события были основными.
Крещение
Крестили меня поздно – в шесть лет. Мать, в юности большая шкода и ярая комсомолка, пришла к Богу. Нет, еще не «укатали сивку-бурку крутые горки», но постоянные жизненные неурядицы, как камни под ногами, заставили изменить путь. Главная проблема – моя хроническая пневмония и, как следствие, непредсказуемость завтрашнего дня: надо ребенку резать легкое или не надо, надо бежать на работу на фабрику «Веретено» или после короткого больничного просить за свой счёт.
Короче, было решено – крестить. Отец, конечно, оповещен не был – он член партии (КПСС). Были и крестные: соседка по пятнадцатой тетя Тамара (не Сильва) и сосед по дому, которого звали Игорь.
В голове крутится фамилия Корнеев, но насколько это правда, не знаю.
В голове мелькают лица из детства, и я внимательно рассматриваю старые фотографии и задаюсь вопросом: он или вот он? И не знаю ответа.
В одно из воскресений апреля 1966 года крестные, мама и я пошли в Никольский морской собор.
Помню, что перед собором было много людей, и все вслушивались в слова священника, а я, как ни пытался, не мог разобрать ни слова.
Потом было крещение. Помню смутно: Окунание. Врата. Провели.
Впечатление: ощущение такое, как от первого фото (фото от Охлобыстина).
Вернулись домой, и жизнь потекла по-прежнему.
Про здоровье трудно сказать. Болел постоянно, лечили. На лето обязательно вывозили или на дачу на Нахимовское озеро, или в Вапнярку на Украину.
В восьмом классе пошёл на подготовительные курсы в Судостроительный техникум. Из окна пятнадцатой хорошо виден корпус из белого кирпича.
Поступил, отучился на первом курсе. На втором - военная кафедра. Как гром среди ясного неба: «Вы не можете быть зачислены на военную кафедру, Вы состоите на учете в туберкулёзном диспансере».
Как так? Да я вообще! Я три года уже ничем не болел. Со слезами на глазах я неделю бегал по медицинским учреждениям, сдавал анализы и получал справки. Наконец - всё: снят с учета.
Выстрел.
Даже не буду вспоминать, какой это был год. То ли конец шестидесятых, то ли уже семидесятые.
В конце августа меня и брата привезли с дачи. Пошёл в школу, брата водил в садик. Родители уходили на работу очень рано: мать на «Веретено», отец в порт. И ложились спать рано.
Но однажды вечером мне было велено сидеть с братом, а родители куда-то ушли.
Вечером мать вернулась одна. Отца посадили на пятнадцать суток (квартира пятнадцать и суток столько же). Очень хорошо помню, как он вернулся с обритой головой.
Вот тут мне рассказали о том, что случилось летом.
Насколько детали описываемых событий соответствовали действительности, давно уже не важно, но я запомнил это так:
Летом днем во дворе обычно играют дети, а старички читают газеты и собирают шампиньоны. Вечером двор – это мир взрослых: домино, карты, портвейн. Не знаю, во что тогда играли - в буру, секу или козла (карточного).
В общем, однажды вечером мужики пили вино и играли в карты. Они совершенно забыли, что одну стену с сараями во дворе снесли, и двор стал проходным.
Из темноты вышел милиционер, взял с кона деньги, колоду карт, нечаянно (или чаянно) опрокинул бутылку и сказал: «Расходитесь». По закону он был прав – азартные игры на деньги в общественных местах запрещены, но мужики потребовали - верни деньги.
На суде милиционер говорил, что на него хотели напасть, хотели бросить в него камень, и один нагнулся за камнем, и что он выстрелил в воздух, а потом в нападавшего.
Нагнулся мой крёстный Игорь. Выстрел был смертельным.
На суде мужики были свидетелями. Свидетель говорил, что Игорь нагнулся завязать шнурок, но его прервали. Кто-то из зала крикнул: «Несправедливо».
Судья сделал замечание мужчине в красном шарфе.
Другой свидетель говорил, что выстрела в воздух не было.
Опять выкрики из зала.
Судья приказал задержать мужчину в красном шарфе.
Мужчиной в красном шарфе был мой отец.
Этим (или этой – не знаю) судьей или другим, но решение о пятнадцати сутках было вынесено.
Послесловие
Крестик всё время лежал в шкатулке. Однажды, по глупости прицепил его на медной цепочке к наручным часам (красивым часам с резными стрелками и чёрным циферблатом – их раньше носил отец) и пошел в техникум на подготовительные (курсы). Увидев у меня - «старого» комсомольца - крестик, преподаватель возмутилась (я так и не понял, чем. Начинался 1975 год.) и отобрала. Через три года я напомнил ей об этом, но она уже забыла тот случай. Крестик исчез.
В шестнадцать лет я стал курить и курил почти сорок лет. Когда стал курить больше двух пачек в день, бросил.
Крестную посадили в 1981 году. Она была заведующей столовой крупного предприятия в Ленинграде.
P.S. Как интересно во времени совпадают события, не связанные между собой. Когда я копировал фотографию, у Охлобыстина еще был крестник.
P.P.S. Конечно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А у меня, к сожалению, фотографий собора того времени не было. Те фотографии, которые предлагал Яндекс, были очень красочными и не могли передать аромат того времени. Так как некоторые статьи я публикую в сообществе Ленинградец, решил попробовать поискать фотографии там. И, о чудо! Нашлась фотография. Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что меня крестили именно 10 апреля 1966 года, но мне кажется, что это был именно тот день.
Пасхальная заутреня в Никольском кафедральном соборе (Морской собор Святителя Николая Чудотворца и Богоявления). 1966 год.
Ещё две фотографии.
У Никольского собора. 1970-е г.г.
В садике у Никольского морского Собора. 1960-е