Это объявление преследовало меня как кошмарный сон. В первый раз я просто посмеялся над ним, но висеть на прежнем месте не оставил. Дело в том, что я терпеть не могу всяких шутников и бездельников, засоряющих умы своими нелепыми фантазиями. Вы скажете, что зла они никому не причиняют? Нет. Причиняют. Причиняют! Отвечу вам я — Семён Петрович Закорюкин — заслуженный дворник Чертополошенского района нашего славного города. Дворник я по призванию, даже если это покажется вам смешным. Я борюсь с мусором на улице по мере сил, а вот бороться с мусором в головах куда сложнее, но я и тут стараюсь быть начеку. Итак, сорвал я, значит, это объявленьице и пошёл чай пить с сознанием выполненного долга. Вроде и дело с концом, да не тут-то было. На следующее утро объявление красовалось на прежнем месте. «Продам дачу на Марсе» — номер мобильного. Хоть бы что-нибудь похитрее придумали… Помянул я недобрым словом этих хулиганов, сорвал злополучный листок, достал перочинный нож и клей соскрёб. Нечего портить чистую бетонную стену. Взялся я за работу, только объявление это у меня почему-то в уме засело. Думаю: вот найдётся же какой-нибудь идиот, который им позвонит. А они… Кто знает, может, и не шутники вовсе, а какие-нибудь аферисты? И облапошат за милую душу? А вот бы мне их разоблачить! Благодарность объявят и по телевизору покажут меня — Семёна Петровича — заслуженного дворника, сознательного гражданина. Словом, решил я проследить, кто объявление вешает. С утра встал пораньше, живу я на первом этаже, и окна моей квартиры как раз выходят на ту самую бетонную стену гаража. Так вот, занял я наблюдательный пост у себя на кухне, битый час смотрел в окно, думал, уж ничего не дождусь. И вдруг выглядывает из-за гаража мальчишка лет двенадцати. По сторонам осмотрелся, достаёт из портфеля новый листок и давай его клеем мазать. Вот разочарование! Думал поймать шайку аферистов, а поймал сорванца сопливого. Взял я метлу для большей острастки, высунулся в окно и как закричу во всю мощь:
— Попался! Шалопай несчастный! Вот я тебя проучу, вот я тебе покажу дачу на Марсе! — А сам метлой машу. Ну, пацан, понятное дело, испугался и бросился наутёк прямо по сугробам — зима была. А я всё не унимаюсь: — Участкового приведу! Родителям нажалуюсь, директору школы! Я тебя в колонию посажу, хулиганьё! — Пацана уж и след простыл, а я всё думаю, чем бы ещё ему пригрозить, чтоб было неповадно.
Вышел я в тот день двор подметать в хорошем настроении. Всё-таки важную педагогическую работу провёл. Будет теперь этот мальчишка сидеть тише воды ниже травы, уроки учить. Да недолго я радовался. На следующий день выглядываю в окно… Тьфу ты пропасть! Опять как ни в чём не бывало: «Продам дачу на Марсе». В мелкие клочки изорвал листок и думаю: ну теперь ты от меня не уйдёшь! Не поленюсь, встану утром за дверью в подъезде, поймаю да так оттаскаю за уши, что мало не покажется. Сказано — сделано. Занял я пост в подъезде, приоткрыл дверь, оставил маленькую щёлочку и ждал, ждал… Нет пацана. Люди уже на работу стали поспешать. Спрашивают: «Что это ты, Петрович, привратником заделался?» — а я отвечаю: «Не вашего ума дело! Я тут преступника ловлю!» — и жду себе дальше. И вот, подходит к гаражу бабуля, с виду вся из себя интеллигентная: пальто серенькое, шапочка с пером, очки в золотой оправе на нос съехали. Учительница, может, или библиотекарша какая. Достаёт из ридикюля листок и клеит на стену. Не ожидал я такого поворота событий. Выхожу из подъезда, метлу прислонил к двери, фуражку поправил, фартук одёрнул: какая ни есть, а всё-таки дама.
— И как же вам, — говорю, — гражданочка, не стыдно? Я понимаю, дети, но вы… — она на меня покосилась, близорукими глазами заморгала.
— Ах, стыдно! Стыдно! Арестуйте меня! — И обе руки мне протягивает, будто я на неё наручники могу надеть. Я растерялся — видно, совсем у старушки крыша набекрень.
— Но я же дворник, а не…
— Какая разница, вы — официальное лицо! Кстати, у вас метлу украли! — Оборачиваюсь — метла на месте стоит. Повернулся обратно — дамочки как не бывало. И вдруг слышу с другого конца двора:
— Спасибо за летательное средство! — Смотрю, села она на мою метлу да и полетела… оборачиваюсь к подъезду — метлы нет…
Заболел я после этого случая и, признаться, запил… Отпуск взял. Одна радость — объявление это долго не появлялось. И вот однажды захожу утром на кухню, выглядываю в окно, смотрю… клеит объявление чукча! Да, да, такой, про которых анекдоты рассказывают. В меховых сапогах, в шубе с узорами, в шапке навроде капюшона, а рядом олень стоит. Высунулся я в форточку и крикнул, хоть голос у меня и охрип за последнее время:
— Чукчу домой! Оленя в зоопарк!
— Моя твоя не понимай, а оленю не трогай! — говорит мне этот новый расклейщик из тундры и оленя погладил, а тот рога на меня нацелил и… чётко так, человеческим голосом:
— Забодаю! — Захлопнул я форточку. Решил махнуть рукой на всю эту чертовщину. День висит объявление, два висит, три… И всё-таки я не выдержал, изорвал его снова в клочки. Утром смотрю, клеит объявление наш участковый — Иван Иванович Грабелькин. Высовываюсь в форточку:
— Что, Иван Иваныч, дачу продаёшь?
— Да, позвони, если заинтересовался! — козырнул мне и был таков… Много я передумал, с тех пор как всё это началось, а вот позвонить по этому номеру не догадался. А вдруг удастся мне всё-таки разоблачить эту шайку-лейку, которая меня, Семёна Петровича — заслуженного дворника, разумного человека, сознательного гражданина, так бесцеремонно сводит с ума! Набрал номер, ответила вроде та ведьма старая, которая на метле улетела, сказала адрес. Запасся я дедовым трофейным наганом, который уже лет тридцать не стреляет, и отправился договариваться о сделке. Нашёл улицу, дом, звоню в квартиру. Открывает мальчишка, тот, которого я первым за поклейкой объявления поймал. Захожу и спрашиваю:
— А взрослые-то дома есть? Ну, бабушка твоя, или чукча тот, или олень? Не с тобой же мне о серьёзных делах говорить? — А он отвечает, безобидно так:
— Пойдёмте лучше чай пить! — махнул мне рукой. Приводит на кухню, открывает холодильник, а там… дорога. Далеко-далеко уводит, а вдоль неё цветы неведомые растут. Небо не голубое, а красное, а вдали домик виднеется, такой, словно из кубиков собран разноцветных: башенки, лесенки, и всё блестит, переливается. Мальчишка шагнул прямо в холодильник и мне рукой машет, за собой зовёт. Страшно было, не стану врать, но если пацан не боится, то мне-то, заслуженному дворнику, бояться стыдно… Поправил я наган в кармане и пошёл за ним. И так хорошо мне показалось на этот самом Марсе! Светло, птицы четвероногие поют, заливаются, и домик этот зеркальными цветами обсажен, и жёлтый пруд рядом плещется. Залюбовался я и вдруг смотрю, а мальчонка превратился в чукчу, в старушку, в оленя, в участкового и, наконец, истинное лицо своё показал: сам зелёный, глаза большие, оранжевые и рожки на голове.
— Вот, — говорит, — дача. Берёте? — А я не растерялся.
— Сколько? — спрашиваю.
— Да нисколько, — говорит марсианин этот и рукой махнул (или лапой?). — Понимаете ли, существование нашего сообщества на Земле возможно только при наличии веры аборигенов в чудеса. Мы стараемся изо всех сил, а люди вроде вас всё равно в нас не верят. Вот теперь вы поверили, а для нас вера такого убежденного скептика дороже любой валюты, так что сделка состоялась. Владейте дачей безвозмездно!
И представил я, как буду тут жить… В этом пруду, может, и рыба есть, только рыбешки какие-нибудь шестиногие, а нормальных карасей разве наловишь? А грибы в лесу какие? А на огороде что растёт у этих зелёных чертей? И за это им веру подавай? Веру — значит душу! Черти и есть… Но только меня, Семёна Петровича Закорюкина — заслуженного дворника, они с пути не собьют!
— И ничего, — говорю, — ещё не состоялось! Ведь мог же я с ума сойти? Напиться до чёртиков? А может быть, мне это всё снится? Не бывает вас, так-то!
Сказал и очнулся в своей квартире на первом этаже. Объявление больше не появлялось, и стал я жить как прежде. Только раньше я всё под ноги смотрел, мусор выискивал, а теперь стал и на звёзды посматривать, ведь такая дача уплыла из-под носа!
Автор: Мария Андреевских