Часть первая. Подвал.
Поздно ночью в отдел милиции обратилась четырнадцатилетняя гражданка Каримова с заявлением об изнасил***нии. Дежурный Петров выслушал пострадавшую и попросил немного подождать. Он несколько раз звонил дежурному следователю прокуратуры, учитывая, что такими преступлениями они занимаются. Но не дозвонился. Тогда он набрал следователя Обухова, который час назад вернулся с очередной заявки.
Обухов работал следователем около трёх лет, был принципиален, честен и грамотен. Документы составлял аккуратно. Имел, что называется, чутьё и быстро разоблачал тех, кто давал ложные показания. Это ему очень помогало в работе. Он был ещё молод, и не только по возрасту, но и по опыту работы. Рядом с ним работали те, кто свой стаж в органах измерял в 20 и 25 лет. В отставку уходили, как правило, прослужив более 30 лет.
Обухов выслушал дежурного и понял, что ему придётся поработать как говорится «за того парня». По всей видимости, следователь прокуратуры подъедет ближе к утру, а пока надо собрать первичный материал, как говорится «по горячим следам».
Обухов пригласил Каримову к себе кабинет и попросил вкратце рассказать, как всё было.
– У меня есть парень, – начала свой рассказ заявительница, – его зовут Слава, мы встречаемся уже три месяца. Видимся редко, но он мне очень нравится. Вчера он позвал меня в подвал.
Там обычно по вечерам все собираются. Я согласилась. Пришла. В подвале было много парней. Они смеялись, были навеселе. Слава сказал, что он меня проиграл в карты, и я должна переспать с парнями. Я сказал, что я против. Но меня никто не слушал, и меня стали насил**ать.
– Сколько их было? – спросил Обухов и потом еще уточнил, – ты оказывала какое-то сопротивление?
– Насил**ало меня 5 человек, но их там было больше. Я кричала. Меня схватили, положили на диван и по очереди нас****али. Я сопротивлялась. Но меня всё время держали за руки и за ноги несколько человек, пока кто-то насил**ал. Я кричала, пыталась вырваться. А Слава ушёл, не знаю куда.
– Ты знаешь этих парней? – спросил следователь.
– Да, – сказала Каримова, – некоторых я знаю, даже знаю где они живут.
Обухов понимал, что девочка не врёт, и принялся за работу. Он заполнил протокол заявления, взял объяснение, осмотрел её руки и открытые части ног. На теле были свежие синяки, ссадины и покраснения.
Спустя какое-то время, Обухов пригласил к себе оперуполномоченного Фокина и вкратце объяснил ему, что случилось. Фокин работал по угонам автотранспорта и тоже был на дежурстве. Выслушав пострадавшую, он принял решение ехать на задержание.
Время было часа три ночи. На задержание выехали Фокин и Обухов. Каримова осталась в отделе для опознания. По её данным были установлены четверо подозреваемых. Адреса их удалось найти в справочной паспортно-визовой службе. Также установили их возраст, 15-16 лет. Это значит, что они уже могут отвечать за содеянное.
Всех четверых удалось застать дома. Обухов внимательно следил за реакцией молодых ребят в момент задержания. Они не сопротивлялись, не пытали скрыться, держались уверенно. Следователь заметил, что трое из подозреваемых проживают в хорошо обставленных дорогой мебелью квартирах. Их родители также выглядели солидными и вполне представительными людьми.
«Отмажутся» – подумал Обухов, но постарался убедить себя, что в прокуратуре тоже есть принципиальные и добросовестные следователи, быть может, всё пойдёт как надо, по закону.
Вернувшись в отдел Обухов составил постановление о возбуждении уголовного дела, а также подробно допросил потерпевшую и задержанных ребят. Те стали отрицать свою причастность к тому, что произошло. Опознание он решил оставить следователю прокуратуры.
К утру первичный материл был готов. Оставалось зарегистрировать постановление о возбуждении уголовного дела, оформить задержанных и установить остальных соучастников преступления.
Ещё не было восьми часов утра, когда в кабинет к Обухову зашел следователь прокуратуры Ниточкин. Обухов до этого не знал его. Тот был лет 35, высокий, лицо строгое, вытянутое. Он взял в руки материал по заявлению об изнасил**ании, быстро пролистал бумаги, потом достал ручку и везде зачеркнул слово «Протокол» и от руки написал «Объяснение». Постановление о возбуждении уголовного дела Ниточкин порвал и выбросил в мусорное ведро.
– Поторопился ты, – сквозь зубы каким-то металлическим голосов сказал следователь прокуратуры, обратившись к Обухову, не поднимая в его сторону глаз, потом добавил, – здесь надо ещё разбираться. Это же дети. Материал я забираю. Мы всё проверим, всё выясним и примем решение. Всё, бывай.
Обухов не проронил ни слова. Он был мягко сказать «ошарашен». По его мнению, преступление имело место быть, и в этом не было никаких сомнений. Почти вся ночь ушла на работу по заявлению Каримовой. И вот так за считанные минуты вся работа была перечёркнута. Но Обухов ничего не мог изменить, поскольку подследственность была прокурорской.
Вскоре Обухов сдал смену и вышел на улицу. Стояла осень. Дул сильный ветер. Асфальт был ещё мокрым. Вечером и ночью время от времени шёл дождь. Обухов шёл и будто всматривался в черные пятна от воды на тротуаре. Он словно хотел найти там правду. Одно слово не выходило у него из головы: «Дети». Что имел ввиду Ниточкин? То, что они ещё несовершеннолетние или то, чьи это дети? Да, они чьи-то дети. И родители, конечно, вмешаются в ход расследования. Обухов снова стал отгонять от себя эти мысли.
Снова пошёл мелкий дождь. Обухов шёл без зонта, и как будто был даже рад, что капли дождя с ветром слегла хлестали его по лицу.
Дежурил Обухов не часто, по графику примерно раз в две недели. Завтра он мог отдохнуть, а через сутки вернуться к делам, что были в его производстве. И это, безусловно, должно было как-то отвлечь его от навязчивых мыслей в дежурные сутки. Так оно и вышло…
Часть вторая. Олег.
Прошло больше месяца. Обухов очередной раз заступил на суточное дежурство. Заявок было много. Удалось выехать на три кражи, оформить ножевое и грабёж. К вечеру криминальная обстановка в районе немного стихла. Ближе к вечеру Обухов проходил мимо дежурной части и как бы ненароком спросил дежурного:
– Ну, что, заявки ещё есть?
– Для тебя пока нет, – ответил дежурный, а потом добавил, – есть один материал по хулиганству, но дознаватель придёт и пусть занимается, его работа. Но если хочешь, можешь посмотреть. Есть задержанный, можешь с ним потолковать.
– Хорошо, – бойко сказал Обухов, – давай материал и человека.
Следователь взял бумаги и отправился к себе в кабинет. Вскоре к нему привели молодого человека, его звали Олег. На вид ему было лет 18, среднего телосложения, одет в джинсы, кроссовки, футболку и мастерку – обычный парень.
Обухов предложил парню присесть на стул, достал бланк объяснения и предложил ему рассказать при каких обстоятельствах его задержали.
– Я сидел дома, – начал свой рассказ Олег, потом подумал немного и продолжил, – и у меня есть одна знакомая, Лиля Каримова.
– Та-ак, – многозначно протянул Обухов, – что-то фамилия знакомая, продолжай.
– Девчонка молодая, ей 14 лет, месяц назад её изнас****али.
Обухов понимал, что случайностей не бывает, но, чтобы так. Он вспомнил, про заявление Каримовой, про задержанных из обставленных дорогой мебелью квартир. Кроме того, он уже знал, что по тому материалу было решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Он принял это как факт, сожалея, но до этого момента считал, что та история для него закончилась.
– Продолжай, я тебя слушаю.
– Так, вот. Два часа назад Лилька забегает ко мне домой и говорит, что её снова преследуют парни и они сейчас они во дворе. То есть те, кто её тогда насиловал, продолжали её искать. А она уже устала от них прятаться и бегать. Меня это разозлило, я схватил кухонный нож и выбежал на улицу, чтобы попугать их, а тут милиция ехала, вот меня и задержали.
Обухов задумался. Он понимал, что милиция и прокуратура допустила какую-то нелепую ошибку, породив у тех ребят или, как их назвал следователь прокуратуры Ниточкин, «детей» чувство безнаказанности. Понятно, что родители тех ребят их «отмазали». Олег, конечно, молодец. Но, что делать?
– Ты вот что, Олег, – Обухову нелегко было это говорить, он немного нервничал и сжимал губы, потом добавил, – иди домой.
– В каком смысле? – спросил тот, явно не понимая следователя.
– Ты иди, – уже более уверенно сказал Обухов, – а мы тут разберёмся. Если ты понадобишься, тебя вызовут.
– Хорошо, – сказал Олег, встал и медленно вышел из кабинета.
Обухов несколько минут сидел молча и всё обдумывал. Потом он открыл сейф и положил туда материал на Олега. Затем пошел к дежурному.
– Материала не будет, – сказал Обухов дежурному.
– Как не будет? – удивлённо спросил тот.
Обухов понимал, что раскрытое преступление – это тот показатель, который дежурный подаёт руководству как свой личный подвиг, а тут такое «фиаско».
– Материала не будет, – уже уверенней повторил Обухов и пояснил, – я разобрался, парень нормальный, случайно там оказался. В общем, я его отпустил.
Дежурным был Мамедов. Обухов понимал, что договариваться с ним о чём-то сложно, у него свой интерес.
– Я буду докладывать руководству о сокрытии преступления, – сказал Мамедов.
– Докладывай, – ответил тот, – но я своего решения не изменю.
Обухов не стал уговаривать Мамедова принять его сторону. Он просто развернулся и ушёл.
Утром смена Обухова закончилась, никто его никуда не вызывал. Материал на Олега ещё долго лежал в сейфе. Лежал до тех пор, пока Обухова мучила мысль о том, что законность и справедливость не всегда совпадают. Утешало лишь одно, что дежурный Мамедов его не сдал.