Всё что в этом мире делается, это всё ради любви.
Пролог
В народе, часто говорят:
"Любовь нечаянно нагрянет",
И ты взлетишь тут в небеса
И мир вдруг тесным станет.
И сердцу мало уж груди,
Душа на волю рвется,
А ты любовь в себя пусти,
И все вокруг проснется.
А ты все силишься понять:
Ну, что же происходит.
Не хочешь есть, ни пить, ни спать,
Скучаешь в непогоду.
Здесь о любви пойдет рассказ,
О страшной, жаркой, пылкой.
И об отваге без прикрас,
И о мечте забытой.
глава 1
Средь виноградовой лозы,
Где солнце юга греет,
О деве дивной красоты,
Мечты свои лелеет.
Она стройна и грациозна,
Что в грезах виделась ему,
Влюбился он определенно,
Мечтал увидеть на яву.
Убийца пчел, романтик шершень,
В воображении своем,
Тешась прозрачною надеждой
Увидеть деву жарким днем.
Вот жаркий день, готовясь к ночи,
Прохладой брызнул по листам,
Сверчки запели, что есть мочи,
И ветер стих, упал туман.
А солнца блики растворяясь,
В ночной прохладной темноте,
За виноградник все цепляясь,
Окрасив небо в алый цвет.
В полях цветы, склонив бутоны,
В поклон ночному королю,
Лишь мотыльки порхали скромно,
Ища дорогу на луну.
Мерцают звезды в небе темном,
Играя свой беззвучный вальс.
Луна им в такт светила скромно,
Кому пришел свой звездный час.
Наутро солнце разбудило,
В ветвях прохвоста игрока,
Понесся ветер что есть силы,
Да вверх, домой, за облака.
глава 2
Кольчугу крепкую поправив
И саблю остро наточив,
Летит беззвучно над полями
Убийца пчел. Вдруг слышит крик.
Едва заметное движение,
Среди цветков, в рассвете дня,
Убийца вниз и прочь сомнения,
Вдруг слышит стоны у ручья.
И шершень сел тут на травинку,
Спустился вниз по стебельку,
А у воды лежит корзинка,
Пыльца лежит на бережку.
- Убей меня, убийца жадный,
Да не щади же, поскорей, -
Пчела в истерике кричала,
Жужжа, катаясь на песке.
С одним крылом трудяга пчелка
Взлететь уж боле не могла,
А шершень, взяв с земли соломку.
- Ну успокойся же, пчела!
Я кодекс чести не нарушу:
Нельзя больных нам убивать... –
В траве вдруг шорох, шершень тут же,
В траву стрелой, пчела бежать.
Но без крыла то не спасение,
Одни сплошные лишь мучения.
В траве запутавшись пчела
Спокойно участи ждала.
Вернулся шершень горделивый,
Корзинку нёс и нёс крыло,
Пчелу найдя, он молвил мило:
- Жить без крыла, ведь тяжело!
Садись на спину полетаем
И соберем твою пыльцу.
Тебя не трону, ты другая.
Себе убийства не прощу.
- Не может быть. Романтик-шершень!
Убийца, кой не видел свет,
Его же все боятся встретить...
А шершень молвил ей в ответ:
- Ты не кричи, садись-ка лучше,
Душою стала ты мила
И глубоко запала в душу.
Да не тревожься же, пчела.
Сейчас слетаем до врачей мы,
Поправим крылышки твои,
И будешь ты летать как прежде.
Пыльцу с полей домой нести.
Ушам, не веря, пчелка робко
На спину шершня взгромоздясь,
Взяла крыло, корзинку в лапки
От страха бедная трясясь.
И сердце екнуло у шершня,
Дыхание замерло в груди,
Он так мечтал об этой встрече,
О столь таинственной любви.
На крыльях счастья поднимаясь,
Душа ликует и поет;
А пчелка нежное создание:
"А вдруг обманет, вдруг соврет.
Вдруг унесет меня за поле:
К чужим болотным берегам.
И буду жить рабой в неволе.
Каков позор и стыд и срам".
Трава все ниже опускалась,
Границы поля уж видны,
На небе солнышко сияло,
Бежали где-то муравьи.
И ветер шершня поднимая
К кудрявым белым облакам.
Пчела от ужаса немая
Глядела сверху на луга.
А сверху жизнь совсем другая,
В цвета раскрашены луга:
Зеленый, красный, желтый алый;
Стрекозы спорят для забавы
И не забудешь ни когда.
Ручей извилистой дорогой
Бежит вперед, через луга.
На берегу с больной ногою
Лежит малюточка блоха.
Чего-то стонет, причитает,
Зовет врача к себе скорей.
От стонов сердце замирает:
"О, как же больно, больно ей!"
На землю шершень опустился,
Повел пчелу к большой норе,
Во сне такое не приснится,
В кошмарном, страшном-страшном сне.
А вход в норУ сквозь паутину,
Там восьмиглазый душегуб,
Пчела трясется: "Я там сгину!
Меня сожрет злодей паук!"
Вход, в кладовую запечатав,
Паук уселся нить плести,
И кто-то, рядом, вдруг заплакал.
В душе, аж дождь заморосил.
Паук вдруг резко обернулся,
От удивления подскочил,
Блоха в дверях хромая дулась,
Слезой горючей пол смочив.
- Сломала лапку я случайно,
У каменистого ручья!
- Твоя история печальна!
Зачем тебе же нужен я?
Что я смогу, блоха прыгунья?
Лишь паутиной обмотать,
Ложись на стол, сейчас приду я,
Тебя мы будем врачевать!
глава 3
Под теплым солнцем муравей
Уж тащит, что-то в муравейник.
Под старой ивой средь корней,
Где королевский заповедник.
Другие тлю пасут в ветвях,
Есть, королевство охраняют,
Есть те, что ищут у ручья,
А есть которые летают.
Но не о них пойдет здесь речь,
А речь пойдет о королеве,
И как колонию сберечь,
И как усилить муравейник.
В лучах рассвета жизнь кипит,
Уже проснулся муравейник,
А королевство, аж гудит,
Галдят в покоях королевы:
- Запасы надо собирать!
Еды не хватит, что же делать?
- Врагов, как будем мы встречать?
- Нам срочно нужно строить стены!
Идет галдеж в палатах царских,
Решения срочные нужны,
Указ, подписывая важный:
- Ищите сладкие цветы.
Уж как найдете, возвращайтесь,
Отправим крепких работяг.
И продолжайте строить баржи,
Чтоб берег тот нам покорять!
И разбрелись с рассветом новым,
По лугу спешно муравьи:
Кто вдоль ручья, кто по дорогам,
Ища заветные цветы.
И вот один такой разведчик
Спустился было по ручью,
Вдруг видит маленький кузнечик,
Считает, что-то на бегу:
- Сто пять, и раз!
Прыжок, и, в небе исчез зеленый попрыгун.
Кузнечик был, а может не был.
- Как он, я прыгать не могу!
На берегу, на гладком камне
Сидит, скучает стрекоза.
И о своем она мечтает,
Подперла лапками глаза.
- Привет! Небесная краса,
Что с грустью ты все смотришь в воду?
Аль не мила тебе свобода?
Аль жгуче солнце в небесах?
И стрекоза тут обернулась,
От удивления улыбнулась
И позабыв свои мечты:
- О что ты, что ты! Друг мой милый,
- сказала вдруг она тоскливо, -
Завянут в скорости цветы!
Трава уж скоро пожелтеет
И лист с деревьев упадет,
Меня ж никто не пожалеет,
Цветов никто не принесет!
Я ж тут намедни увидала...
- вспорхнула тихо, зажужжала,
И с ветром взвилась в небеса.
А муравей смотрел, любуясь,
Как с ветром вальс она танцует,
И как смеется стрекоза.
Тут попрыгунья опустилась,
На камни около ручья:
- Любовь я видела, - волнуясь,
- вот то любовь, вот то мечта.
Там лохманогая трудяга
С корзинкой, ломаным крылом;
Шепталась тихо бедолага
С убийцей - шершнем, вечным злом.
За лапки держит шершень нежно,
И дарит, ласково цветы, ах красиво, безмятежно!
- Ты это видишь с высоты?
Ну, расскажи, где их видала?
Идти мне долго вдоль ручья?
А стрекоза вдруг замолчала,
Вспорхнула ввысь, в рассвете дня.
А муравей все пробирался,
По гладким камушкам ручья,
Блоха хромая повстречалась
Все возмущаясь и крича:
- Ах душегуб! Ах костолом!
– блоха все суетилась.
- Да чтоб рассыпался твой дом!
- Блоха, да что случилось?
Не слыша ровно ни чего,
Блоха хромала дальше,
Но муравей догнал ее:
- Скажи блоха бес фальши!
Но что же все-таки стряслось?
Где лапку повредила?
Тепло по телу разлилось: улыбкой озарила.
- Слетела давеча с цветка,
То плотник пьяный скинул,
Летел видать из далека.
Лети ж зараза мимо!
Ан, нет! Ему же невтерпеж!
Нектар, ему ведь надо!
Тут муравья пробила дрожь:
- К врачам скорее надо!
- Я знаю. Где-то лекарь есть!
- Залазь скорей на спину,
Сейчас домчим, блоха, ни дрейф.
И дальше будешь прыгать!
На спину было взграмоздясь,
В его усы вцепилась.
И эта пара понеслась,
Несутся, что есть силы.
К норе уж было подбежал,
трудяга муравей, остановился и сказал:
- "Давай блоха, скорей!"
*************
Могучий, сильный, волевой
Романтик от природы,
В своей кольчуге, с виду злой,
По сути, очень добрый.
С полоской черной маску сняв,
Пчелу ведет под лапку,
И к паутине подходя,
Предложил даме лавку:
- Садись, краса, меня здесь жди,
И ни кого не слушай.
Крыло свое смотри, держи.
Не реж мне страхом душу.
Я вмиг вернусь, паук силен,
В вопросах врачевания,
Ну, а потом, лети домой,
Забудь свои страдания.
Вот путешественник с тобой,
Природный исполнитель,
Найти не может он покой,
Заботливый строитель.
Привет трудяга - муравей,
Что вдаль тебя позвало?
Что не сидится средь корней?
- Еды там стало мало! –
И муравей смотрел в глаза
Смертельному созданию,
Душа от страха замерла,
И сердце в пятках встало.
Едва лишь вымолвить он смог,
От страха все бледнея,
Блоха из норки прыг, да, скок.
Блохе одно веселье.
И шершень скрылся тут в дверях,
Блоха до неба взвилась,
А муравья тревожит страх,
Пчела засуетилась.
- О, что же, бедная стряслось,
Что с Вами приключилось?
- Да вот, сломала я крыло.
Как жить, скажи на милость?
- Паук всех лечит, Вас поди,
Он вылечит, поверьте.
А мне теперь пора идти.
- Простите, не болейте!
А что ж с едой у вас стряслось?
Колония ж большая!
Вокруг неужто не нашлось,
Еды. Не понимаю?
- Для малых деток, мы нектар
С бутонов добываем,
Но все вокруг спалил пожар,
Мы тихо вымираем.
И королева на сносях
Дала нам всем задание:
Идите, мол, во все края,
Ищите пропитание.
А пчелка слушала рассказ,
И сердце билось чаще.
Упала капелькой слеза:
- "Другим ведь жизнь не слаще".
Тут вдруг послышались шаги
Из норки, в паутине,
Сначала шершень вышел к ним:
Красивый, горделивый.
- Ну, вот тебе моя душа,
Обещанное слово,
Крыло бери, он ждет тебя...
- А встретимся ль мы снова?
- едва вздохнув, пчела в слезах
Прижалась к шершню нежно.
А он сказал: "Пчела прощай!"
- И взвился вихрем в небо.
Паук стоял, стерев слезу,
Сказал он как-то грустно:
"Такой любви я на яву,
Не видел, почему-то".
А муравей, вздыхая робко,
Смотрел на все со стороны:
"О, боже мой, ну как неловко,
Конец таинственной любви!
Ведь он красавец сильный, смелый.
И ведь он любит всей душой,
И так оставить королеву,
А сам уйти на упокой?
Душа шептала тихо: "Слушай,
Ты помоги им воссоздать,
То, что сейчас они разрушат,
Во век потом им не собрать!
Друг друга любят ведь до гроба,
До глубины своей души,
Пускай враги они в природе.
Поторопись же, поспеши!"
И муравей, мрачнее тучи,
Не мог он мыслям волю дать.
Ведь встреча их не просто случай,
Нельзя такое отрицать.
И вдруг такое озарение,
Трудяга аж порозовел
И точно в это же мгновение,
Он улыбнулся и запел.
"Пчела, пчела! - кричал он громко,
-трудяга пчелка, где же ты?"
- бредя по темным коридорам
Колючей, страшной темноты.
А паутина все цеплялась,
Мешая муравью идти.
Идти всего казалось малость,
Но нет конца тому пути.
Вдруг средь липучей, страшной массы
Блеснул надежды алый свет,
И муравью вдруг показалось,
Что ни чего прекрасней нет.
И есть надежда на спасение,
И пчелка, все еще жива,
Сквозь паутину, прочь сомнения.
Он слышит тихие слова:
- Ложись на стол. И хватит плакать,
Его теперь уж не вернешь.
Я на крыло поставлю латку.
Тут муравья пробила дрожь.
- Да, как ты смеешь, проходимец! –
Кричал в потемках муравей,
- ну подожди же, кровопивец.
Я вызываю на дуэль!
И как ты смеешь к королеве,
Поставить латку на крыло?
Паук сказал в недоумении:
"Ну, королеве. Мне-то что?"
- О, королева, Вы прекрасны!
Что Вам тот сделал негодяй?
- Но Вы тревожитесь напрасно!
- сказал паук пчеле, - вставай.
Ну, вот и все, крыло готово,
Ты снова можешь ввысь взлететь!
Пчела, опробовав обнову,
Бледна от страха, словно смерть.
- Я приношу Вам извинения!
Я перед Вами виноват!
Паук в ответ, бес сожаления:
"Спиши за ней, скорей, солдат!"
И муравей по коридору,
Бежит, кричит: "Пчела! Пчела!
Постой лететь ты на просторы,
Мне мысль дельная пришла!"
глава 4
Тихонько шершень опустился,
На камни около ручья,
А сквозь траву свет теплый лился.
Вдруг слышит голос муравья:
"Эгей! Постой, дружище шершень!
Постой, постой, не улетай!"
Усталый разум тихо шепчет:
"Беги скорей, себя спасай".
Но гласу разума не внемля,
С хорошей мыслью в голове,
А муравей тут не заметил,
Как шершень вдруг припал к земле.
И вот почти уж поравнялись,
Тут шершень саблею взмахнул,
А муравей, от страха замер
И воздух ртом слегка сглотнул.
"Какой дружище, что за вздоры?
Ты кто ж, несчастная блоха,
- и саблей снова режа воздух,
- ну подожди же, мелюзга!"
А муравья тревожат мысли:
"Быстрей, скорей! Да что же с ним?
Как поменялся он так быстро?
Все растворилось, словно дым!"
Со злостью шершень наступая,
Стремясь угробить муравья,
И ни чего, не замечая,
В глазах его царила тьма.
Тут муравей отбросил мысли,
Стремглав понесся на врага.
Пред бездной страха воздух кислый,
Душа отвагою полна.
*************
Слезой соленой утираясь,
Увидев сверху страшный бой,
В своей кольчуге опускаясь:
В полоску черный с золой.
- Не тронь трудягу, брат по крови.
Сразись - ка лучше, ты со мной,
- и шершень тут нахмурил брови.
- За все ответишь головой!
Романтик-шершень, сняв доспехи,
Спокойно снял свой черный шлем.
- Ну что трусливый, вот и встреча,
Сейчас ответишь ты за всех.
За все страдания нашей мамы,
За то как улей ты предал,
Готовься к смерти ты, бесславной.
Готовь свой меч!
- Готовь кинжал!
Но тут в разгар при этих спорах,
На поле брани, у ручья,
В сопровождении богомола
Пришла красавица пчела.
И богомол, расправив плечи,
Сюртук поправив, шляпу снял
И тихо начал свою речь он,
И прекратился вдруг скандал:
- Ну что грызетесь, право слова,
И было б вам из-за чего!
Себя изжить уже готовы,
Смотреть аж больно, тяжело.
Ты муравья зачем обидел?
Тебе что сделал, кроха тот?
Ты в нем врага, никак, увидел?
Да он со страху сам помрет!
Лететь, любить, объединяться,
Стремиться к миру, правдой жить!
А слабых бить, так может статься...
- Зачем такое говорить?
- сказал тут шершень, весь в доспехах,
- зачем ты лезешь в спор не свой,
Нам не увидеть счастья реки!
Мы видим мир совсем другой!
Тут богомол в одно мгновение
Схватил убийцу за крыло,
А тот жужжит, ища спасение,
Но богомолу все равно:
- Не смей меня перебивать!
Ты слишком грубый и упрям,
И от того ты очень слабый,
Но я спасу тебя от ран!
От ран душевных и глубоких,
От гневных бурт внутри тебя...
- Оставь его, он стоит многих.
Не рви нам душу только зря!
- Паук спокойно и учтиво
Поднял беднягу муравья,
- В себе нашел он столько силы,
Чтоб жизнь положить за тебя.
Ты ж вправду станешь королевой,
Спасешь от бед его народ,
И дух его не будет тленным,
Его идея пусть живет.
Пускай живет и процветает,
Другим во благо муравьям,
И пусть презренный шершень знает,
За что погиб трудяга сам!
Паук поднял с земли героя
И устремил к пчеле свой взор:
-Теперь союз вам надо строить,
И закопать войны топор.
Ведь королевой быть пророчил,
Помогут с ульем муравьи,
Как жаль, что путь земной окончен.
Растратил силы он свои.
Пускай вода возьмет героя
В объятья нежные свои.
- Мы в честь него союз построим,
И новый мир мы сотворим.
Тут богомол убийце-шершню
Сломал вдруг крепкое крыло:
- За все деяния ответишь,
Теперь узнаешь какого.
Как жить изгоем в этом мире,
И без поддержки, без семьи.
Теперь на жизнь ты взглянешь шире,
Твоя семья - твои враги.
От скорби шершень извивался,
Врагов проклятиям посыпал:
- С тобой мы на смерть будем драться!
Но богомол не отвечал
Паук взял несколько травинок,
Их паутиной закрепил,
На воду плот тот нежно сдвинул,
Героя тихо уложил.
- Плыви мой друг, плыви героем,
Твоя идея пусть живет,
Мы обещаем, что построим.
Никто теперь не пропадет.
Все стали тихо расходиться:
Паук ушел к себе домой;
С пчелой романтик в небо взвился,
А богомол ушел водой.
Один лишь шершень оставался,
Убийца он теперь иль нет,
Смертельный страх к нему прокрался:
Как жить теперь, вот в чем секрет.
Гудение, гул, страдания, слезы
Слились в единый крик и стон,
Душа охвачена морозом,
И все вокруг как страшный сон.
Казалось: он вот-вот проснется
И мать его едва коснется,
Обнимет нежно, улыбнется,
Падет чудовищный мираж.
И явь вдруг сном предстанет дивным,
А он красивым, смелым, сильным;
Как прежде стройным и счастливым.
Но душу вновь терзает страх.
Как быть, как жить на свете этом,
Теперь назад пути уж нету.
Ему семья уж не простит,
Того бесчестия, позора,
Без крыльев жить: как будто вор он,
И вновь душа огнем горит.
глава 5
Ручей бежит, все извиваясь
Веселой струйкой по лугу,
И ива старая качаясь
На каменистом берегу.
В ручей пустила ветви нежно,
Играя листьями с водой,
Ручей подхватит их небрежно
И по волнам несет долой.
И где-то ветер на играясь,
В дремучих, скованных лесах
Спешит на луг, успеть стараясь,
В высоких, синих небесах.
Подхватит облако он нежно
И тянет, тянет за собой.
Закроет солнышко небрежно,
А сам в листву на упокой.
И вот случайно затерявшись
В ивовой, плачущей листве
Передохнув и отдышавшись
Он снова мчится к синеве.
Обняв попутно шершня нежно,
Пчелу легонько приподнял,
Траву пригнул дыханием где-то,
Умчав к далеким берегам.
Пчела спокойно опустилась,
У муравейника, в траву,
Их стража тут встречает хмурясь:
Мы, мол, не рады ни кому.
- Ребята, что вы, мы не с боем,
Аудиенция нужна,
Союз хотим мы с вами строить,
Мы будем сильная страна,
- и шершень сделал шаг на встречу,
- нам королеву повидать,
Мы с предложением, поверьте.
Друг другу в жизни помогать.
О горе вашем я наслышан,
И голод вряд ли будет ждать.
О, грозный страж, прошу, услышь нас,
Не стоит время убивать!
- Нас проводите к королеве, в покои царские её.
- Но если что берите в плен их, ответят нам они за всё!
А муравейник взбудоражен,
Таким, не прошенным гостям,
Там все вокруг боятся стражей:
"Ведут плененных, стыд и срам!"
Тут шершень вдруг остановился,
Вокруг взглянул, насторожился,
От той картины обомлел.
- Ведь мы идем не к королеве.
Скажи мне страж сейчас же, где мы?
Но страж в ответ лишь просипел:
- Покои нашей королевы,
Вам не увидеть никогда! –
Но закричала тут сирена,
И муравей кричит, - Война!
Враги идут на королевство.
Идут всех нас порабощать.
- Спешим скорей. Раздать всем средства!
Скорей ворота закрывать.
То муравьи - работарговцы,
- кричали где-то вдалеке,
- в плащах убийцы - рогоносцы,
Они идут уже в ручье!
- Ну страж, не медли право слова,
Разрежь же путы нам скорей!
Да предоставь же нам свободу!
Да не тяни ты, муравей!
Но стражник их уже не слышал,
Спешил колонию спасать,
От злости шершень жаром дышит,
Пчела готова умирать.
Пчела упала без сознания,
А в коридоре крик и стон:
- Ах, ситуация печальна,
Таков у них, увы, закон!
- и голос тихий и глубокий,
Донесся вдруг из темноты.
- Здесь с чужаками очень строго,
Чужих не любят!
- Кто же ты?
- Скрипач! Измученный тоской я,
По бриллиантовой росе,
Могу мечтать, теперь о воле.
Её лишь вижу я во сне!
Она тревожна, и печальна
Грустна и радостна со мной...
- Ну как же друг мой все банально!
А инструмент сейчас с тобой?
Сверчок достал в потемках скрипку,
Хотел уж было наиграть,
Но вдруг, рассыпался в улыбке:
- А может лучше подождать?
- Не стоит ждать. Не стоит медлить!
Разрежь же путы, друг сверчок,
Зачем же ждать покорно смерти...
И тут сверчок достал смычок.
И шершень крылья расправляя,
Понесся к выходу скорей:
- "С тобой пчелу я оставляю,
Ты позаботься друг о ней!
И я вернусь за нею вскоре,
Тебя с собою заберем.
Играть, друг, будешь ты на воле
И все пройдет как страшный сон!"
И шершень скрылся в казематах,
И стихли было уж шаги,
И только музыка звучала,
Играя струнами души.
"Держать всем строй, держать ворота",
- кричали где-то вдалеке.
Порабощение сироток,
Как будто было в страшном сне.
Детей кричащих и вопящих,
Вели куда-то вдоль ручья,
Других на то сквозь бой смотрящих,
В листве вели к большим ветвям.
И королевство рассыпалось,
Враги летели что с небес,
Но вдруг сквозь дымку показалось:
В траве блеснул спасения крест.
То шершень был в своих доспехах,
Искрой блеснула полоса.
А шершень бил врагов с разбега,
И все зажмурили глаза.
Он саблей бил: и вправо, влево;
Кричал он что-то на бегу.
Работорговцы онемело
На все смотрели как в бреду.
Но лишь мгновенье, шершень в небо
Вдруг взвился, как и не бывал,
А все смотрели - был иль не был,
Но шершень с верху уж кричал:
- "Вы, что ж, строители свободы,
Врагов не держите в узде,
Они детей на корм уводят,
В рабы ведут детей к себе.
А вы все смотрите украдкой,
Боясь им дать ответный бой,
От них бежите без оглядки.
Эй муравьи, давай за мной!"
И шершень бросился вниз камнем,
Круша все стройные ряды,
И бил нещадно, без оглядки,
Глотая воздух, пыль, и дым.
Вот королевство оживилось,
Волною хлынув сверху вниз,
И стражи стен плотней сгрудились.
Детей отбить они смогли.
Тех кто не смог бороться рьяно,
Несли скорее в лазарет,
Спасенных с пленного капкана,
Ручей унес с собой в рассвет.
Вот бой закончен, санитары
Готовят ложе на камнях:
-"В ивовых листьях братья наши,
Увидят свет в других мирах".
Глава 6
Ну вот и все, сражение утихло,
И гордый шершень как-то сразу сник.
Знакомый голос он услышал хриплый.
Повеселел, расцвел он в тот же миг.
- О Боже мой! Да как же ты прелестна,
Ты так прекрасна, ангел во плоти.
Ну что родная, знаешь если честно:
Мне б здесь не выжить, если бы не ты!
И если б не любовь, что я питаю,
О нежная моя, твои уста.
Я каждый миг об этом вспоминаю,
И не устану я глаголить ни когда!
И шершень обнял пчелку сильно-сильно,
Да так, что слезы брызнули из глаз.
А все вокруг шептали: - "Это мило,
В сердцах влюбленных заиграет вальс".
И эта пара крыльями порхая,
В объятиях страсти поднялась в листву.
Толпа, влюбленных взглядом провожая:
- "Вот то любовь, спустилась на явУ!
******
Вот королева вышла на балконы:
- О мой народ! Я верю в Вас всегда,
Враги все наши стали вероломны.
Мы не сдадим наш берег никогда!
Отважно дрались, мужественно, сильно
И не щадя себя, врага не подпустив!
За королевство! За свободу! За отчизну!
И за детей, за наших, жизни положив.
- Ну, что вы, что вы! Будет, право слова!
- в толпе вдруг кто-то начал возражать,
- Он к нам спустился, он с небес! Он воин!
Его Вам предстоит вознаграждать!
Ведь без него, хватило б вряд ли силы,
И без него, мы вряд ли бы смогли.
Он очень сильный, смелый, горделивый.
Ему вся почесть, лавры и венки.
- А кто такой, тот воин, смелый, сильный,
- в толпе шумящей зАдали вопрос,
- и где ж тот с честью славной, горделивой,
Кто нам победу, в этот день принес.
Но тут толпа неистово взревела,
Шумели все, крича на перебор:
- "Они в листву, - кричали, - улетели!".
- Но кто они? Все хватит, что за вздор!
Тут тишина могильная настала,
И слышны даже волны ручейка.
А сверху шелест крыльев: "Боже правый!
Вот он герой, а с ним она. Пчела!"
Та пара тихо, плавно опустилась
И шершень, к королеве подходя:
- ВашЕ величество! - пчела ей поклонилась.
- Пришли почтить мы, память муравья.
С врагами дрался: доблестно и честно
И пал героем он, в чужих краях.
Но как бы это не звучало лестно:
Я не встречал такого духа в муравьях.
Он как дракон, врагов уничтожая,
И свет свободы нес он в те края,
За королеву дрался, лесть уничтожая.
Вселял надежду встречным он в сердца.
О вашем горе много я наслышан,
Вот, что сказал пред смертью муравей:
- "Союз создать под Ивой срочно нужно.
Союз, объединение, семей!"
Мы прям над Вами улей будем строить,
Пыльцу с лугов полей домой нести.
Работать будем дружным сильным роем,
Нам остается стены возвести.
Вы нам поможете о, королева Ивы,
Рабочих рук не хватит нам во век,
А мы в ответ - летим в поля где нивы,
К лугам далеким. На берег бурных рек.
Пыльцой, пергой и медом обеспечим,
Для вас специально соты соберем.
А вы поможете построить улей, встречно!
Ну, а врагов, мы вместе все побьем!
- Как вы считаете, народ свободной Ивы.
Поможем пчелам улей возвести?
Для них мы строим стены, перспективы.
Они в ответ: пыльцу и мед нести!
Раздался шум, толпа зашевелилась:
- "Да, да! Конечно!", - кричали вдалеке.
А королева только улыбнулась:
- "Союз построим, здесь, на ручейке!"
Эпилог
Прошло то время, ветер возвращаясь,
Узнать не может иву у ручья.
Она красавица, опять стоит качаясь,
И улыбаясь смотрит в небеса.
И ветер стих, по лугу пробираясь,
В листву забрался ивы, задремал,
Ради такого, там бы и остался,
Такого в своей жизни не встречал.
Пчелиный дом, и пчелы все в работе,
А муравейник, прям, до улья стоит,
У королевы ивы нет теперь заботы:
Чем можно муравейник прокормить.
И шершень рядом с пчелкой в этом доме,
Любовь зажгла надежды яркий свет.
Ради любви, союз был тот построен.