Наташа - моя воркутинская подруга. Почему стойкий оловянный солдатик? Да потому, что ей пришлось пережить очень много утрат и она не сломалась под ударами судьбы. Но об этом я расскажу не сегодня. Запаситесь терпением...
Наташа родилась и долго жила в Воркуте. Познакомились мы в школе-интернате, где я работала учителем, а она медсестрой. Подружились в детском летнем оздоровительном лагере в Ейске.
Наташа на пять лет моложе меня. Жили мы почти по соседству. Я хорошо знала ее родителей тетю Зину и дядю Валеру. Они были очень душевные, простые люди, особенно отец. У Наташи есть сестра Люда, они двойняшки, хоть совсем не похожи.
Я часто вспоминаю, как мы работали в лагере в Ейске, куда вывозили на Азовское море с Севера наших интернатских детей. В Ейске я была четыре раза. Город мне безумно нравится, такой уютный и приветливый. На рынке было такое изобилие овощей и фруктов самого отменного качества, рыбы всех видов и сортов, просто глаза разбегались. В окрестностях Ейска полным полно садов и огородов. Никогда не забуду, как мы с ребятишками там работали. Деревца невысокие, усыпанные плодами - абсолютный рай. На ветках черешня сидит так плотно, что ягоды получаются кубическими. Запомнила эту картину на всю оставшуюся жизнь. Детей в колхозы возили на уборку самых вкусных культур, чтобы они отъелись, напитались витаминами на всю северную зиму.
Сначала мы работали на ремонте. Бригада ремонтников выезжала 1 мая и целый месяц по договору красила, белила школу в Ейске, в которой предстояло жить нашим интернатским детям все лето.
Во время ремонта мы жили в летних домиках (потом выселили в школу в большой класс всех воспитателей и техперсонал, а в домики заселилось начальство с семьями). Мы с Наташей жили вдвоем в таком домике, очень дружно, потому что обе были уравновешенные и неконфликтные девушки. Как мы смеялись, когда она вместо плитки включила кипятильник и он у нее взорвался на мелкие кусочки, которые оставались нанизанными на спираль. Помню, как она, давясь от смеха, везла этот кипятильник, растянувшийся на два метра, по траве. Командир нашей ремонтной бригады, завуч школы Лариса Ивановна, только погрозила ей пальцем. А могли бы и сгореть.
Вместе с Наташей мы искали банки, сахар, который был в то время в страшном дефиците. Помните шутку того времени: "Вам чай с сахаром или руки помоете с мылом?" Мыло было тоже в дефиците. Из Ейска я привезла коробку с турецким мылом. Перед глазами картина: Наташа забегает в комнату возбуждённая, разгоряченная: "Оль, бери скорее деньги, мыло дают импортное, Дичи называется." " Да, ну? Где?" " Тут, недалеко! Я очередь заняла" Бежим за мылом Дичи. Прибегаем, очередь как раз подошла. Смотрю на мыло, на нем написано прописными латинскими буквами Duru, r как буква ч. Смеялись обе. Я сама однажды, купив крем Тик так, прочитала Мук мак, совсем запутавшись в алфавитах. А ещё Наташа урвала импортные босоножки и аналогично заявила, что купила босоножки производства Никарагуа. Я говорю ей: " Покажи, не может быть. Никарагуа беднейшая страна, какие там босоножки, они всей страной ходят в сабо на деревянной подошве во главе с Ортего". Посмотрели на босоножки, на коробку от них, на которой было написано Hungaru, что значит Венгрия. Опять смеялись над торопыгой Наташей, которой терпения не хватило слово до конца дочитать. Я тоже купила эти босоножечки, очень удобные и лёгкие.
Когда меня интернатские детки в лагере наградили живностью, попользовавшись, видимо, моей расчёской, я пожаловалась подруге на аллергию, голова дико чесалась. Она наклонила мою голову, развернула несколько прядей и вынесла приговор, который поверг меня в панику. Наташа для начала намазала мои волосы какой-то отравой, после чего насекомые чуть не откусили мне голову, метались под платком, которым она меня повязала, топтались, кусались, пока не скончались. Потом намочила мои волосы водой с уксусом, чтобы все слезло с них, что прикрепилось. Ну, вы меня поняли. Не хочу портить вам аппетит этими некрасивыми словами. У моей подруги в этом вопросе был бооольшой опыт. В интернате педикулез был самым распространенным явлением. С каникул ребятишки являлись с головами, полными этой живности.
Но вернёмся в Ейск. Лето, море, красота. Это днём, а по ночам мы с подругой закатывали банки с огурцами, помидорами. Заходили на кухню мы в три часа ночи, самые последние, поскольку были самыми молодыми. Отсыпались потом на пляже на теплом песочке под кустами акации. Так вот, однажды мы привезли из колхоза молоденькие кабачки, такие красивые, ровненькие, и решили их законсервировать. В тазике смешали соль и специи, намыли и порезали кружочками кабачки, сделали все по инструкции. Банки стерильные были, но следующей ночью нас разбудили хлопки - это нам салютовали наши кабачки. Взорвались все до одной банки. Пришлось все выбрасывать тайком, чтобы не просмеяли. Был у нас в лагере такой весельчак Владислав Борисович, очень любил высмеивать недотеп типа меня, когда я вместо сахара стирального порошка в малиновое варенье добавила. Кстати, Наташиного. Она мне разрешила свой сахарный песок взять, а я вместо сахара полиэтиленовый мешочек с порошком взяла и высыпала в таз одним движением. Как пошла пена горой! Что делать? Металась, металась с тазом в руках, да и вывалила в мусорный бак целый таз варенья. Мухи потом неделю дохли, а Владислав, как конь, ржал надо мной.