- А грибов нынче нет. Погода стоит – только стога мечи. Тучи погромыхивают, да все сторонкой, сторонкой…
Моя хозяйка словоохотливая. Наливая из трехлитровой банки холодное, из погреба, молоко, она хвасталась укосами. Я даже почувствовал запах свежего сена. Порадоваться бы вместе с ней вёдру, но я приехал совсем с другой целью. В городе на рынке, полно грибов и, говорят, везут с этой стороны.
-Тебе надо было в Карпушата свернуть, -продолжала хозяйка - В той бригаде не столько косят, сколько грибы собирают. А мы их и не пробовали.
-Колхоз один, а порядки разные, - проворчал я, будто погода зависела от хозяйки или от бригадиров - Далеко ли до этих Карпушат…
Хозяйка не заметила иронии и просто ответила:
- На прямую, через лес, и пятнадцати километров не будет. А вот поди ты: там льют дожди, а у нас на огородах все посохло. Сказывают, Андрюшка намедни откуда-то приволок подберезовик. Где брал – и тебе, поди, не скажет.
У Андрюшки от меня тайн нет, но, как назло, он исчез, словно сквозь землю провалился. Я и домой к ним заходил, и посылал на поиски – нет нигде. Не в Карпушата ли махнул? С него ведь станется. А ребята – что они про него могут знать?
Андрюшка летом отделяется от сверстников. Они мяч по улице гоняют, около гаража часами крутятся да в такую жару из реки не вылазят. Андрюшку с ними редко встретишь. Правда, река для него милее дома: первый рыбак на деревне. Но только вдруг оставит рыбалку – и пошел собирать то дикую редьку, то щавель, то лекарственные травы. Все ими завалит. А то приспособился кротов ловить, капканов понаделал, да как-то незаметно охладел, переключился на зайцев, услыхал, что их где-то петлями ловят. Может, петли не так ставил, а может, их и настоящим охотникам не хватает, зайцев-то, - не поймал ни одного. Зато осенью принес живую тетерку, тоже в самодельный силок попалась.
- Тебе бы ружье завести, - посоветовал я как-то.
-Да ну его, - отмахнулся Андрюшка. - Треск один…
Такое же отношение было у него и к спиннингу. Достал я однажды при нем из чехла, а Андрюшка с укоризной:
- Это нехорошо, рыбу обманывать.
- А ты разве не обманываешь? – удивился я.
- Нет, я с ней по-честному. Я ей предлагаю: не хочешь навозного червя, возьми ручейника, не нравятся ручейники – пожалуйста, кузнечик…Рыба ест, а не обманывается. Мы с ней соревнуемся, кто ловчее: либо она успеет сдернуть насадку, либо я её подцеплю. А блесна – это сплошной обман.
Честно признаться, и мне поплавочная удочка больше по душе.
Летний вечер долог. Усталые матери увели ребят по домам. Всё в деревне начало утихать. Лишь около клуба тихо пиликает гармошка да время от времени радостно вскрикивают девчата. А Андрюшки все нет. Можно было бы его понять, если бы сидел на реке. Но я доподлинно знаю, что его там нет: удочки на месте.
Он прибежал, когда я готовился спать.
- Где ты был? – спрашиваю.
- У многодетной матери.
- У кого? – не понял я.
- У многодетной матери, - повторил Андрюшка.
Жителей Согорок я знал. В деревнях, известно, большие семьи встречаются чаще, чем в городе. Но в Согорках?..
- Да береза же!!!- ответил Андрюшка. – Вы разве забыли? На поляне, у болотца. Вы сами тогда сказали «многодетная мать».
Ах, вот о какой березе говорит Андрюшка! Как же, я ее помню, прекрасно помню, и почему назвали «многодетной матерью», никогда не забуду.
…Мы возвращались домой и по той опушке вдоль болотца решили пройти, чтобы спрямить путь. Перед нами кто-то здесь уже собирал грибы, и возможно, мы ничем не поживились бы, если б не та береза.
Старая, с наростами на стволе и корявыми узлами на раскидистых кривых ветвях, она стояла на покосе шагах в тридцати от леса. К тому времени траву скосили, сено убрали в копёшки – то и дело набегавшие тучки мешали сметать большой стог.
- Какая добрая береза, - обратил я на неё внимание.- Заглянем к ней?
- Пойдемте, - охотно согласился Андрюшка.
На маленькие черноголовые подберезовики мы наткнулись одновременно. Все они были одинакового размера. Шляпка свободно могла пройти в горлышко молочной бутылки, а корешок стать отличной пробкой. Шляпки с внутренней стороны сероватые и словно бы крапленые. Пятнышки выглядели, будто веснушки на лице.
Грибы разместились вокруг березы небольшими семьями. Они окружили ее так, словно водили хоровод. И хоть бы один оказался старше других! Знать, в один и тот же час они вылезли из земли.
Мы с Андрюшкой обошли вокруг березы первый раз – срезали, что попалось на глаза. Сделали второй круг – сняли пропущенное. В третий раз обшарили, производя зачистку, и еще кое-что попадалось. Вначале грибы складывали в корзины, а потом на землю. Получались приличные кучки.
- Давай сосчитаем, - предложил Андрюшка.
- Давай, - согласился я.
Мы срезали семьдесят восемь штук. Семьдесят восемь! Собрать столько грибов под одним деревом мне еще не доводилось никогда.
- Хороша березка, - сказал Андрюшка.
-Хороша, - поддержал я.- Прямо-таки многодетная мать…
………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
-И что ты там делал в темноте?- удивился я, узнав, что допоздна Андрюшка пробыл возле березы.
-Поливал.
-Что поливал?
-Землю. Понимаете – прошептал он, - на прошлой неделе сено там убрали. Прихожу я – сухо. Какие могут быть грибы, если земля потрескалась? Заглянул я в кусты и наткнулся на старое ведро. Оно только помято и течет совсем немножко. А тут в болотце, знаете, ямка, вроде родничка. Вода нехорошая, пахнет, но не много. Черпаешь – снова прибывает. Я набрал ведро, полил вокруг березы, потом еще и еще. Прихожу через день - три гриба с северной стороны. Маленькие. Я опять полил. На следующий день больше стало.
- А почему ты поливаешь вечером?
- Капусту тоже поливают вечером. И цветы…Только вы не проговоритесь. Придут другие, с корнями выдерут.
-Не скажу, Андрюшка, не бойся. А завтра что будем делать?
- Пойдем с утра ельцов ловить. В такую жару они клюют только по утрам. С реки зайдем к «многодетной матери», наберем на грибовницу.