Мне повезло быть городским жителем, выросшим в деревне. Поэтому в целом моё понимание процессов мироздания и хозяйственные умения устраивало хозяев. Тётя Валя иногда говорила:
- Ну ниче так, прихватисто, вродибто, сделала.
Это была серьезная похвала.
Но, корову доить я не бралась, хотя умею, да и кто бы мне доверил. Кроликам травы серпом нарезать и раздать если только.
Вообще-то я приехала гостить к подруге на неделю. С двухлетней дочерью я, кусок болвана, поперлась на ферму. Отдыхать на свежем воздухе.
У подруги тоже была дочь. Годовалая. Минус памперсы, вода из колодца вёдрами и в баню натаскать... И готовка на плитке... Жить я там осталась к запланированной неделе ещё два месяца. Тётя Валя потом годами рассказывала всем желающим ,что пожила королевишной, как у Христа за пазухой. За стол садилася як в гОстях у свОем доме и спала на чистом. А главное, Мишка не дрался! Считай два месяца небитая ходила, восхищалась она. Соседки люто завидовали.
Ну, давайте по порядку...
Вот мы отдыхаем, значит. Корова, козы, две овчарки. 200 кроликов, гусей, курей и других пернатых неисчислимые полчища. Свинья с поросенком, семейство индюков. Котов никто не считал. Огород. Соток 30 думаю, не считая поля. Но это меня не касалось, слава богу, на мне была лёгкая работа. При доме. Ну, стирка там. Дети писались за ночь дважды. Каждая.
Остальные все дела делала тётя Валя.
А дядя Миша был сварщик и на этом основании, после завтрака, уходил на халтуру со своим аппаратом. Если нам везло, он приходил на обед. И чинно отдавал заработанные к тому времени деньги жене. Она розовела от удовольствия и, игриво шлепала его по рукам, чтоб не щипался. Вообще, Ленка сказала, что как я начала кашеварить у них, так он всё время на обед попасть стремился. Мы это быстро просекли и я старалась. Мои салаты из сныти и свекольной ботвы производили на всех неизгладимое впечатление. Он был гурман, я полагаю, и дико радовался кулинарным новинкам. Надо сказать, я его не разочаровывала.... Ещё он часто приходил с друзьями, хвастаться.
Пообедав, дядя Миша исчезал в неизвестном направлении, и дальше мы просто ждали, каким будет вечер. Часто соседи, жалея нас, трёх тёток с двумя малыми детьми, засылали гонца, пацаненка попроворнее:
- Слышь, малОй, кто добежит до тётки Вали, крикни, хай ховаеться. Дядь Миша дунувши идёт.
Она ж могла быть в поле или на огороде далеко, у них земли в аренду взято было море.
Вот она услышит и бежмя домой. Если везло, мы её прятали с Ленкой. За детской кроваткой, в стенке было углубление, закрытое фанерой. Вот туда она заползала, а мы задвигали фанеру.
И подпирали кроваткой. К кроватке дядя Миша не подходил никогда. Он очень трепетно любил внучку и боялся натрясти на постельку микробов. На полном серьёзе.
Хорошо ,если повезло заранее спрятаться.
Это всегда был страшный квест. Дядя Миша приходил очень пьяный и очень молчаливый и начинал её методично искать. Как-то нашёл в огороде, в ботве.
Этот неотвратимый поиск доме, по сараям и пристройкам... Боже мой. Хозяйство было огромное и наша задача была всё это время наливать ему рюмку и подносить закуску. И молиться госпоже удаче, чтобы он выдохся и уснул раньше, чем найдёт свою жену. Удача капризничала, находил он её часто и бил так, что соседи не могли отнять и потом долго отливали её водой. Меня это всё устройство жизни не удивляло и не особо трогало, вот что печально. Но я же выросла в деревне.
Никогда не забуду короткий диалог с соседской баб Машей:
- Юль, тебя твой сильно бьёт?
- Вообще не бьёт.
Пауза.
- А когда пьяный?
- Он не пьёт, баб Маш. Совсем.
Пауза.
- Подшился? Или болеет, бедолага...
Тётя Валя искренне считала, что в мужа, вместе с водкой, вселяется бес, крестилась и плакала. Она была очень старой, 55 лет исполнилось, как раз отмечали тем летом, конечно, я с пониманием относилась к её церковным заблуждениям. Однажды, помню, мы не успели её спрятать за фанеру. Сапоги загрохотали по ступеням раньше ожидаемого.
Она молча рухнула на колени и проворно заползла под стол, в кухне, под скатерть. Ленка помчалась к детям, чтобы успокоить, если проснутся, а я осталась закрывать амбразуру. Шаги на крыльце затихают и мы сжимаемся в ожидании. Если он будет искать дверную ручку, дело плохо, надо спасаться. В тот раз, помню, я увидела совершенно стеклянного дядю Мишу, стоящего на пороге, с топором в руке.
- Мать где? Здесь? Хай лучше выхОдить, курва. Скажи ей. Найду-убью. Заела она мне. Всю жизнь мою заела, - сказал он печально.
- Дядь Миш, а вы у коровы смотрели? - спрашиваю я на всякий случай. Но нет. Не в этот раз. Не повезло.
Дядя Миша начинает обход. Я молюсь, чтобы он пошёл сначала в маленький простенок за русской печкой, тогда у меня будет минута. До сих пор помню.
Ощущение невозможности происходящего, которое держит меня над ситуацией, как во сне. Когда ты знаешь, что спишь и в твоей власти проснуться. Я в длиннющей юбке стою у стола, максисмально закрывая ему обзор и впервые радуюсь своим габаритам.
Милый боженька, говорю я, пожалуйста, пусть он пойдёт за занавеску, заглядывать под топчан... Потому что топор это страшно. Ремень и кнут и вожжи просто больно, жалуется тётя Валя.
А вилы и топор это уже больница. Сколько можно туда попадать.
А хозяйство?
Корова ждать не будет.
Нам всем везет сегодня поздней ночью. Дядя Миша лезет под топчан, а я рывком стягиваю юбку , шлепаюсь на табуретку и засовываю ноги под скатерть. Юбку я расправляю на столе, закрывая щели под скатертью.
Следующий пункт проверки у дяди Миши это, как раз, заглянуть под скатерть. Он вдруг видит странную картину со свисающей юбкой и слегка озадачен.
- Дядя Миша, - говорю я недовольным голосом, чуточку капризно.
Я об этот ваш гвоздь юбку порвала!!! И ногу разодрала до крови!!!
Куда вы лезете под скатерть!? Я же голая сижу!!!
Мой жалкий экспромт рассчитан исключительно на то, что тёти Валин муж джентельмен и очевидно, меня смущается, когда трезвый.
- Голая? - уточняет он.
- Ну да! Ноги голые, говорю! Не лезьте, неудобно, я ж стесняюсь, дядь Миш!!! Вот, юбку щас зашью и будете лазить сколько хотите...
Обух топора в пьяной натруженной руке покачивается совсем рядом с моим плечом. Мне уже не страшно.
- Когда у вас будет время гвоздь забить? - продолжаю я, склонившись над столом.
Я Лешку -соседа попрошу, вы всё ж таки на работе. Только он хорошо то не сделает, Лешка?
- Гвоздь... Какой гвоздь? - хмурится хозяин дома. Он отвлёкся слегка пока что заглядывать под стол.
Мне уже всё равно, такой характер. Всю жизнь страдаю, от того, что ловлю кураж и дальше без разницы. Отпускаю вожжи и никаких сожалений.
Минута ужаса, какой там Фредди Крюгер, прошла. Дядя Миша , уважая мою девичью стыдливость слегка польщён, что я его стесняюсь. Он кладёт топор на стол и, как будто подкручивает несуществующий ус. Такое знаете, выражение лица: "Позвольте представиться, корнет Оболенский, к вашим услугам мадмуазель! Не стоит волноваться. Сидите, милое дитя, вас не обидят...".
Милое дитя, то есть я, убираю топор на колени и спрашиваю заботливо-сварливо:
- Вы есть то будете?
И вижу... Не будет.
Осоловев от кухонного тепла, Богом данный, как тётя Валя за него молится у себя за печкой, мужчина ушёл спать в конюшню, погрозив нам напоследок кулаком.
Тётя Валя проворно выползает из под стола, она довольна, даже не замёрзла. Благодарно меня целует и идёт на свой топчанчик за печкой. Там она, я слышу, горячо молится:
- Матерь Божья, святая заступница, вразуми мужа моего, Богом данного, любимого, чтоб сильно меня не калечил...
- Тетя Валя! - говорю я напористо и сердито.
Да бросить его надо, к чертям!!! Он же вас убьёт!
- Что ты говоришь, дурища!? - пугается она.
Мы ж венчаны!!! Он не в себе! Это водка всё поганая, это она над ним издевается. Он трезвый добрый!!!
Я вижу, что она сердита на меня всерьёз и сразу замолкаю. Единственное, что в моей власти, думаю я самонадеянно, это прекратить драки, пока я здесь. Иначе я влезу и будет беда всем. Я очень страшно и агрессивно впадаю в бешенство. Границ нет, края нет, тормозов нет. Только красная пелена и грохот сломанных предметов.
Эта особенность,которую я планомерно контролирую, а родня помогает. А для посторонних это всегда неожиданная палитра ощущений, лучше не надо. Отголоски темперамента хватают меня за горло даже сегодня и я честно предупреждаю внучку:
- Посмотри на меня - ещё совсем чуть чуть и я начну орать!
- По настоящему? - спрашивает она с подозрением. Она уже в курсе.
Очень похоже, - говорю я. Давай не будем проверять?
Так это сейчас, когда я уже бабка. Да и много лет себя дрессирую. Хвастаться тут нечем, но из песни слов не выкинешь.
Поэтому я сказала:
- Теть Валь. Я так больше не могу, хватит. Я не буду больше играть в эту дикую игру. Я уеду.
Она стала плакать очень сильно, и тогда мы придумали план выживания.
Но об этом моя следующая деревенская новелла.
Если понравилась история - поделитесь ей в соцсетях, поддержите лайком, подписывайтесь на канал, пишите комментарии.