13 января 1944 года, за несколько дней до полного снятия блокады, в военном Ленинграде произошло достаточно знаковое событие — некоторые городские улицы получили прежние дореволюционные названия. Так, Проспект 25 Октября вновь стал Невским, улица 3 июля — Садовой, площадь Урицкого — Дворцовой. Вернули названия Измайловскому, Лиговскому, Адмиралтейскому, Суворовскому, Большому, Среднему, Малому проспектам... 15 января газеты сообщили об этом решении. Такая единовременная замена, причём на названия, зачастую связанные с монархией и с церковью, выглядела шагом исключительным. Официально это объяснялось исключительно демократически: новые названия «не привились» среди ленинградцев, а старые, наоборот, «прочно вошли в обиход населения». То есть в быту ленинградцы называли улицы по-старому.
На совещании в партийном руководстве города глава Ленинграда Андрей Жданов говорил:
— Пусть районы скажут, что привилось, а что нет. Проспект 25-го Октября – не привилось... Советская улица, улица Карла Маркса есть в каждом городе; в любом районном центре вы найдёте не одну, а 2−3, обязательно будет Советский [проспект], затем Ленина, проспект Сталина и пр. Значит, в этом отношении специфика Ленинграда стёрта...
В краткой форме это — один из главных доводов сторонников будущей декоммунизации 1990-2020-х годов.
Андрей Жданов голосует на советских выборах
Довод Жданова против Советского проспекта:
— Советский проспект — неудачное название, как будто бы остальные проспекты антисоветские или несоветские.
Но ведь Советских улиц или проспектов было полно по всей стране — что же, все переименовывать? Хотя так и стали делать на Украине после 2013 года...
Нашёл Жданов довод даже за переименование проспекта Ленина:
— Есть у нас проспект имени Ленина, очень плохая улица, для проспекта Ленина не годится, одна из худших улиц названа проспектом Ленина. Надо снять название проспекта Ленина. Придумать другое название.
Странный довод! Не улучшить улицу, чтобы она была достойна такого имени, а переименовать. И проспект действительно переименовали в Пискарёвский, только втихую, в официально опубликованном списке из 20 имён его не значилось.
Из выступления Жданова:
— Площадь Памяти Жертв Революции – неудачное название, неясно, кто похоронен, жертвы от революции или жертвы самой революции.
Иногда по ходу выступления Жданова возникала небольшая полемика.
Жданов заметил:
— Насчёт Дворцовой площади и Урицкого подумаем, что больше привилось.
Очевидно, в употреблении среди ленинградцев было и то, и другое (примерно, как позднее говорили и «Ленинград», и «Питер»). Тут Жданову с места возразил секретарь горкома Алексей Кузнецов: «Надо к прежнему названию вернуться. Ведь дворец остался, не выкинуть».
Так и было решено... С другой стороны, поступили возражения против переименования проспекта имени Крупской, проспекта Обуховской обороны из-за сложностей с нумерацией домов — получался слишком длинный, 12-километровый Шлиссельбургский проспект — и оно не было принято...
Такие дела... С одной стороны, конечно, решение принималось на основании того, как в обиходе называли свои улицы сами жители города, с опорой на слеланный ими самими выбор, то есть демократически. По логике «привилось — не привилось» среди населения. По свидетельству Ильи Эренбурга, сообщение 15 января прозвучало радостно для ушей радиослушателей. А с другой стороны, а кто сказал, что вся реставрация прежнего строя в СССР, то есть реакция, а потом и контрреволюция, включая переименования Ленинграда, Нижнего Новгорода (Горького), Самары (Куйбышева), Твери (Калинина)... начиналась не демократически?..