Помощник шамана подошёл к ней и под общие сумбурные крики окружающих, решающих, куда теперь деть тело, тоже стал что-то ей кричать, размахивая руками. Уважения к себе, как к царственной особе, Вера Ивановна не особо ощутила: людям в шоке от скоропостижной смерти главного служителя их Богини было, похоже, не до соблюдения церемониального протокола с этой самой Богиней. Ну да и Вере Ивановне было не до этого: она смотрела на кричащего ей что-то парня и думала: "Да пропусти ты уже меня хоть куда-нибудь. Дальше уже я сама разберусь. Ну, или мне поможет Та, кто звала и ждала меня"...
Похоже, парень догадался, что до женщины тяжело доходит, что он не понимает теперь, куда её пускать. В отсутствии учителя он сильно растерялся. Вера Ивановна махнула рукой, приглашая его в палатку, и там так же начала у него требовать, чтоб он открыл и впустил её. Они, по сути не понимая ни слова друг друга, общий контекст беседы всё же улавливали. Наконец парень сдался, махнул рукой, метнулся к одной из корзин и протянул ей какое-то пластическое вещество зелёного цвета. Вера Ивановна подставила ладонь, вещество упало в неё. Дальше она уже всё знала, попробовала эту резиновую гадость на вкус, ещё подумав при этом: "А может не надо?" Но было надо, и голова её закружилась, сознание помутнело, она плохо соображала, что происходит, и вдруг...
Нет, не грот, не склеп и не гроб... Что это?
Да, тёмный коридор с редкими мерцающими лампочками... Такое чувство, что их замыкает. Сухо, влаги нет, тепло. Коридор, коридор, коридор...
А вот и конец. Что здесь?
Огромный в ярко-красных тонах зал. Стулья, столы, пусто, людей нет.
"Господи, как же вернуть? Как же отдать? Я бы рада, но как же?"
Идёт дальше... Да, вот и комнаты, о чём предупреждал Константин. Диваны, кресла, столики, свечи... Всё это она себе примерно так и представляла. Значит, она попала не туда...
Что делать - что делать?... Ждать, когда сюда придут люди? А когда они придут? Да и что она им скажет, если они придут?
Вера Ивановна бродила между комнат, рассматривая обстановку и убранство. Господи, неужели здесь творятся такие бесчинства? Под землёй, когда никто не видит, такие беззакония! Это ужас! Бедные, бедные люди!...
Вера Ивановна дошла до конца коридора. Да, каменная раздвижная дверь, как Костя и говорил.
А за ней - как будто гул. Но не сильный. Видимо, именно потому, что дверь закрыта.
Вера Ивановна постояла какое-то время возле двери. Пробовала постучать, но стук в каменную дверь глушился толщиной самой двери. Никак не пройти. Тупик.
Она вернулась, снова покружила по комнатам, прошлась по длинному извитому коридору до пунцового зала.
У задней стены Вера Ивановна увидела камин. И возле него полусогнувшись стояла худенькая испуганная вьетнамка, которая выгребала веником на савок пепел, золу и что-то ещё, довольно крупные куски чего-то обугленного. Присмотревшись, Вера Ивановна разглядела в этих кусках обугленные младенческие кости, части черепа.
Вьетнамка вздрогнула, обернулась на женщину и присела ещё больше, в гримасе страдальческого ужаса закрывая лицо рукой. Когда она дёрнулась, зола из совка просыпалась. Девушка стала ползать по плиточному полу и сгребать руками золу с обломками костей, испуганно шепча:
-Tôi sẽ dọn dẹp nó, thưa bà... Tôi sẽ dọn dẹp nó... (Я всё уберу, госпожа... Я всё уберу...)
Вера Ивановна сама от неожиданности отшатнулась, но потом, сжалившись над перепуганной девушкой, направилась было к ней, чтоб помочь... Но девушка закричала и закрыла голову руками...
-Господи, да что ж это такое? Да как ж это может быть! Невыносимо жалко этих людей! Ну что же сделать?
Вера Ивановна дождалась, пока вьетнамка придёт в себя и поймёт, что бить её она не собирается. Когда уборщица немного успокоилась и её трясло уже не так сильно, Вера Ивановна всё же вынула из кармана фотографию жены и сына Константина и, не подходя близко, повернула фото к ней. Вьетнамка испуганно смотрела, изо всех сил стараясь услужливо улыбаться.
-Они здесь? - спросила Вера Ивановна, тыча пальцем в фото, прекрасно осознавая, что девушка не понимает её нисколько. Вьетнамка услужливо и испуганно кивала, как китайский болванчик, не переставая натужно улыбаться. Вера Ивановна поняла, что эта заморенная девушка согласится сейчас на всё, что угодно, лишь бы её не трогали. Да и не понимает она русского языка, что от неё требовать?
Женщина разочаровано стала прятать фото в карман платья, как с конца коридора послышался шум открывающейся двери, сопровождающийся действительно мощным гулом работающей подземной вентиляции, а так же приближающиеся шаги. Видимо, отчаянный крик вьетнамки привлёк к себе внимание охранника, и тот шёл навстречу. Вера Ивановна испугалась. Увидев, как боится девушка, она могла себе представить, как и с помощью чего доводят до такого страха. И совсем не была уверена, что к ней, даже учитывая её статус, отнесутся лояльно. А может быть этим местным сторожам сам чёрт не брат? Вера Ивановна напряглась и на всякий случай достала из другого кармана платья магический талисман.
Шаги приближались, и из-за угла вывернул высокий жилистый худой мексиканец в рубашке болотного цвета с закатанными рукавами, заправленной за ремень с огромной бляхой протёртых голубых джинс, и в высоких сапогах с голенищами практически до колен на каблуках. Мексиканец недоумённо смотрел: по какому поводу был визг? Когда их с Верой Ивановной глаза встретились - она его снова узнала...
Это был тот страшный и мрачный человек с угрюмым видом и жутким огнём чёрных злых глаз... Именно он был в самолёте. И это он был у неё в номере, когда исчез муж. У Веры Ивановны ноги подкосились. Она никак не ожидала такой встречи и чуть не выронила кулон из-за слабости в руках. Из-за слабости в ногах она села на близстоящий стул.
Строго и недружелюбно смотрящий мексиканец, наконец узнав её, расплылся в улыбке...
"Господи, вот чудовище-то!.. - думала она, - Не известно, что лучше: когда он мрачен, или улыбается?"
Он же лёгкой походкой, словно богомол, на своих длиннющих тощих ногах, в момент сократил расстояние между ними и встал перед ней на колени.
"Ну это это ещё ничего... - подумала вся дрожащая от ужаса Вера Ивановна, - Для начала - не плохо... Хотя бы драться не полез..."
Мексиканец встал на одно колено, сделал руками какой-то кульбит, видимо отдавая ей честь, и потом поднял руки к небу ( к арочному своду зала).
"Ну, пошли почести..." - подумала Вера Ивановна, и сделала лицо построже: она сомкнула губы и нахмурила брови, всем своим видом выражая нетерпение Богини такой проволочкой при её встрече. Богиня немножко гневалась. (Больше из чувства самосохранения).
Мексиканец, смотря на неё снизу вверх задранным в поклоне услужливым выражением лица, весь светился от счастья. Глаза его горели радостным блеском.
Вера Ивановна резко встала и сунула ему в нос амулет. По испански она всё равно не знала, "а, мол, пусть теперь сам как хочет - так и догадывается, что ей надо!" - подумала она. Сторож догадался по-своему: он цыркнул со злобным видом на притихшую в углу вьетнамку, чтоб она рот не разевала, а продолжала работать, а сам жестом предложил Богине покинуть зал и куда-то пройти... Осталось только выяснить: куда?...