Чурикову невозможно сравнить ни с какой другой актрисой театра и кино. Она сразу стала отдельной планетой, иной актрисой, которая кого-то раздражала, а многих влюбляла в себя раз и навсегда.
Повторять биографию Инны Чуриковой не хочется - сейчас это с разной степенью мастерства сделают во множестве источников. Хочется вспомнить личные встречи, которых в моей жизни было всего две. В первый раз мы увиделись в 1994, когда я со съемочной группой ВГТРК приехал в Дом кино на премьеру фильма "Плащ Казановы". Тогда после вала "кооперативного" кино я от отечественного фильма ничего хорошего не ждал, внутренне готовился проявлять сочувствие к одной из любимых актрис. А тут еще и в зале посадили неподалеку от Инны Михайловны, которая светилась радостью, раздавая всем улыбки.
В то время, если приходилось смотреть плохие фильмы рядом с их создателями, я почему-то чувствовал себя так неловко, будто сам был режиссером или сценаристом. Но лента Александра Галина мне понравилась чрезвычайно, я и сейчас считаю ее наряду с «Ребром Адама» самыми значительными работами Чуриковой периода «конца прекрасной эпохи». Искренне высказал это Инне Михайловне перед началом интервью. Как легко и приятно говорить в глаза великой актрисе, что она сыграла превосходно, и что фильм получился. Легко, потому что это правда. Совсем не помню, о чем с ней тогда беседовал на камеру. Вероятно, вереница банальных вопросов о работе и творческих планах. Но навсегда запомнил ощущение прикосновения к чуду.
Вторая наша встреча, совсем мимолетная, произошла года полтора назад, когда мой друг, актер Театра им. Вахтангова, пригласил посмотреть спектакль "Аудиенция" Глеба Панфилова. Чурикова играла британскую королеву Елизавету II - от момента восшествия на престол и почти до самых наших дней. Вновь я сомневался. Как эта совсем не молодая женщина сможет сыграть юную королеву, что придумают гримеры, не будет ли это выглядеть уж слишком условно? Чурикова смогла - сыграла так, что зал ей поверил безоговорочно. Она жила на сцене, как обычно, инопланетно и блистательно.
В антракте прошли за кулисы, поднялись по лестнице на площадку, где курили актеры. И вдруг дверь распахнулась - вышла Инна Михайловна. Бросила пристальный взгляд, улыбнулась так, как умела только она, подошла ко мне, совершенно постороннему здесь человеку:
- Простите, я не помню, мы с вами сегодня уже здоровались?
- Нет, Инна Михайловна...
- Ну тогда здравствуйте!
Следом появился Панфилов в маске и перчатках. Разгар пандемии, разрешенная наполняемость зала - не более 50%, но на Чурикову набилось гораздо больше. Панфилов был с ней неотрывно. Она на сцене - он сидит в зале, внимательно следит за каждым движением, волнуется, хотя это был далеко не первый, и даже не 50-й спектакль. Удивительная, совершенно не современная любовь, которая с годами стала еще сильнее. Они понимали, что в любой момент все может закончиться, не отрывались друг от друга, держались за руки. Панфилов подарил нам Чурикову не в меньшей степени, чем сама Инна Михайловна отдала ему и зрителям себя.
Она рвалась работать до последнего. Вахтанговец Андрей Зарецкий, игравший в "Аудиенции" Уинстона Черчилля, приехал к ней месяца полтора назад на Николину Гору "снова пройти текст" по ее просьбе. Прошли их общую сцену один раз, потом второй, третий, четвертый и так два с лишним часа. Чурикова очень больна, ей нужно было помогать подниматься с кресла. Под конец совсем обессилела и спросила: "Андрюша, может быть, чаю?" Зарецкий никак не хотел, чтобы человек в таком состоянии еще и беспокоился о чае для него, поэтому поспешно отказался. "Ну, тогда, всего вам доброго, мы скоро увидимся на сцене". Спектакли и сейчас висят в февральском репертуаре театра.
Больше не увидимся, Инна Михайловна. Но все равно хочется сказать - спасибо!