Дом, в котором дочь купила квартиру, находился в старом районе города – можно сказать, в частном секторе, разбавленном кое-где новыми пятиэтажками. Вместе с ними в районе появилась аптека, химчистка, мастерская по ремонту обуви, киоск «Куры – гриль», пивная, автосалон и даже отделение сбербанка. Она приехала туда утром, когда дочь уже должна быть на работе, и теперь медленно шла по улице, неумолимо приближаясь к цели. А, собственно, зачем она сюда идет? Какая у нее цель? Пока она не могла четко и ясно ответить на этот вопрос… Но только с тех пор, как поняла, что дочь раскрыла ее тайну, узнав про подземный ход, ей не давал покоя вопрос – почему же она не поделилась с матерью своим открытием? Ну, сказала бы – ой, мам, а у нас, оказывается, погреб-то с секретом… И тогда она призналась бы, что давно хотела ей об этом секрете рассказать, понимая, что это необходимо даже в целях безопасности, мало ли что может случиться – ураган, пожар, землетрясение, когда не выйти из избы, а через ход – есть надежда… Но что-то всегда останавливало ее от этого шага… Ну, во-первых, ей не хотелось, чтобы об этом знали дочкины подруги – ведь ее девочка вряд ли стала бы держать язык за зубами. Во-вторых, она боялась, что дочь сделает подземный ход местом для игр, а это небезопасно – земля может обвалиться, и если никого не будет дома, то игра превратится в трагедию. Ну, а в-третьих… А третью причину она даже не знала, как и выразить. Ей казалось, что расскажи она про подземный ход, пусть даже и дочери – и это опустошит ее самою… У нее не будет какой-то жизненной наполненности, которая есть сейчас. И милиции она тогда не смогла бы так здорово помочь, не было бы для этого необходимой информации. Да и побоялась бы. Все бы оглядывалась – а как на это посмотрит дочь? Да не расскажет ли кому? Да не разнесут ли по округе люди добрые слухи о ее подвигах… Вот уж тогда ей нечего было бы ждать пощады от бандитов…
Да, но сюда-то она зачем идет? Ох, как трудно ей даже думать об этом… А думать надо. Дочь не сказала об открытии и она, мать, должна понять, почему. Во имя безопасности их обеих. Где-то в глубине души у нее теплилась маленькая надежда, что дочь ничего ей не рассказала, чтобы не волновать мать – как-никак, а человека отвезли в больницу… Да и просто не успела – она ведь сначала не знала, что мать сбежала… Но эта надежда ей не помощница – слишком хиленькие у нее ножки… Уж не один день прошел, как она сбежала. И на работу дочери позвонила, предупредила, что находится дома и чувствует себя неплохо. Девочка ее, конечно, ничего лишнего ей не сказала из кабинета-то, люди кругом, но намекнуть могла бы… Шуткой там или как, но могла… А она этого не сделала… И домой не спешит, чтобы обговорить новость-то этакую… Нет, что-то тут не так… А вот что именно, она и должна узнать…
Она продумала заранее, что и как сделает. Через несколько минут, например, войдет в квартиру дочери, дом-то уже виднеется… Дверь откроет своим ключом – дочь как-то приезжала, да и оставила, а потом, видно, про него и вовсе забыла, а она ключик спрятала, словно знала, что пригодится… Да, но в квартире-то что она делать будет? Чего искать, чего смотреть? Этого она пока еще не знала… А если вдруг явится дочь? Предположим, спешила на работу и забыла взять с собой что-то нужное? На этот случай она приготовила кое-какой рассказ… Например, о найденном в речке ноже… Дескать, срочно надо посоветоваться, что делать… Хорошо, но почему утром пришла, когда дочь на работе? Ой, да на время не посмотрела… Голова другим была занята, да и дни перепутала – думала, сегодня суббота и дочь дома… А, может, сразу начать с разговора о подземном ходе – дескать, узнала я, доченька, что ты там побывала… И что? Ну, а дальше можно честно признаться, почему не рассказывала дочери об этом секрете – боялась, что полезут туда девчонки, и земля обвалится… Хватит и этой причины, об остальных можно помолчать. А дом-то уж совсем рядом… Только бы дочкины соседи ничего не увидели… Она постарается незаметно проскользнуть в подъезд… Да, остался еще один нюанс – если дочка нагрянет в квартиру раньше времени, то спросит, как мать туда попала – дверь-то заперта! Вот за это она переживала больше всего. Ну, не признаваться же, что у нее есть ключ… Стыдно будет… Сказать, что дверь была не заперта? Но ее дочь – человек очень аккуратный, она не позволит себе уйти, не проверив всего. Что ж, придется сказать, что в ее связке ключей оказался такой, что подошел… Неожиданно для нее самой… Не хотелось ей ждать дочь на улице, вот и рискнула открыть…
Она как мышка скользнула в подъезд, который не запирался ни на какие кодовые замки, потому что жильцы давно пришли к выводу – сколько их ни ставь, все равно сломают, поднялась на несколько ступенек и нажала на звонок. За дверью было тихо. Она не стала испытывать судьбу, быстро отперла замок и шагнула внутрь, плотно закрыв за собой дверь и повернув ручку, чтобы дверная защелка встала на свой боевой пост. Все. Ее никто вроде бы не заметил и дома у дочери никого нет. А теперь надо осмотреться… Просто осмотреться и осмотреть все. Была у нее одна смутная догадка, в которой она не хотела признаваться даже самой себе… Но именно эта-то догадка и подталкивала ее искать нечто определенное, хотя до конца и неясное… Неясно было, что именно искать – догадка предполагала много разных вариантов и, соответственно, вещей. Она вспомнила рассказ о Шерлоке Холмсе, который читала еще в юности – о том, как знаменитый сыщик по некоторым деталям одежды человека понял, что он собирается… ограбить банк! Этими деталями были штаны, лоснящиеся в районе коленок. Она ругала себя за эту идиотскую мысль, но все-таки открыла дочкин шкаф… Но кроме аккуратно висящей на вешалках одежды да сложенных внизу двух одеял с пододеяльниками, простыни и подушек, тоже двух, там больше ничего не было… Два одеяла с пододеяльниками ее смутили – очевидно, дочь не всегда ночует одна… Если бы ей просто стало холодно и она набросила на себя еще одно одеяло, то не надела бы на него пододеяльник… Но, собственно, это не ее дело и не за этим она сюда пришла. Ничего существенного не обнаружила она и в других отсеках маленькой квартирки – на кухне и в ванной было чисто, прибрано, все вещи находились на строго отведенных им местах. Как все-таки ее дочь любит порядок! Кладовки в квартире не имелось и осматривать более было нечего. Правда, оставался еще маленький балкон, на который дочь, как только въехала, поставила решетки, и правильно сделала! Балкон этот почти что стоял на земле и любому вору не составило бы труда через него оказаться в квартире… Она выглянула в окно, выходящее на балкон – там был такой же порядок, как и в квартире, тихо-мирно стояло несколько банок солений, ведро с луком, пакетик с морковью, которую она же и вытащила дочери из погреба, и бельевая корзина, накрытая старым пальто… Ее заинтересовало – а что в этой корзине? Она открыла балкон и, чтобы ее не успели увидеть снаружи, быстро втащила корзину в комнату и только тогда откинула старое пальто… Под ним лежал синий спортивный костюм, который они когда-то купили вместе с дочерью. Костюм был старый, но зато чисто шерстяной и очень теплый. Скорее инстинктивно она взяла спортивные брюки, лежавшие сверху, и развернула их… В комнате образовалось небольшое облачко пыли – в брюках, очевидно, недавно работали, а после забыли их хорошенько вытряхнуть… А, может, не забыли? Может, их негде было вытряхивать, а? Брюки были здорово оттянуты в коленях… Как будто в них долго ползали на четвереньках… Сердце вдруг гулко стукнуло и стало опускаться куда-то вниз, в невесомость… Стены комнаты поплыли и начали вращаться вокруг, затягивая ее в какую-то невидимую глазу, но весьма ощутимую воронку… Она рухнула на пол и застыла, боясь лишний раз шевельнуться, чтобы не стало еще хуже… Очнулась оттого, что совсем мокрыми стали уши – оказывается, туда ринулись ручейки слез, а она этого даже и не заметила… Самое страшное, что она увидела то, что и предполагала здесь увидеть… Материнское чутье, интуиция ее не обманули… В дочери, так же, как и в ней самой, живет потребность в тайне и острое желание многое изменить в своей жизни… Как – это уже другой вопрос и она пока не знает на него ответа… Но узнает… И совсем, совсем скоро… Надо лишь поставить корзину на место, уложив туда, естественно, спортивный костюм, вновь накрыть все это старым пальто и быстро уходить отсюда, пока не явилась дочь… И пораскинуть мозгами уже там, на улице… Может быть, сделать это будет не так уж и трудно – они с дочерью здорово похожи, и ей следует исходить из собственных соображений… Ну, например, осмотрев местность и все, что на ней имеется, прикинуть, где бы она сама совершила задуманное… Предел риска у них с дочерью, возможно, тоже один…
Она поднялась с пола и, хотя ноги держали ее еще плохо, убрала корзину, заперла балкон, внимательно осмотрела всю квартиру – не видны ли тут следы ее пребывания, затем быстро вышла, заперла дверь и оказалась во дворе. Кажется, ее никто не заметил. Да в это время почти во всем доме и нет никого, все на работе. Она медленно шла по улице, осматривая здания и прилегающие к ним постройки. Разумеется, она не знала точно, что искать. Это мог быть и магазин, мимо которого она как раз проходила, и гараж, и автосалон, видневшийся вдали… Но что-то подсказывало ей, что не станет ее дочь рисковать по пустякам. Хотя в гаражах, например, люди порой прячут немалые ценности, в том числе и деньги. Но это случается редко… А еще она была совершенно уверена в том, что объект пристального внимания ее дочери ей подскажет сердце… Она должна почувствовать, где ее девочка держит свои крамольные мысли… Иначе она не мать…
Она прошла мимо кур, которые гриль, и минут через десять поравнялась с аптекой, расположившейся на первом этаже пятиэтажного здания, с правой его стороны. Левый край этого же этажа занимал сбербанк. Едва только посмотрев на его вывеску, она подумала, что мыслит в правильном направлении. Она обошла все здание, осмотрев и прилегающую территорию. Под одним из окон в середине дома, там, где располагались обычные квартиры, был вход в подвал – к нему вели довольно крутые ступеньки. На самой верхней, рядом с асфальтированной дорожкой, где она остановилась, сидело несколько кошек – видимо, они жили в этом подвале. Старушка с палочкой, гулявшая поодаль, подошла к ней и спросила:
- Любите кошечек-то?
- Люблю… Жалко их – бездомные, наверное…
- Бездомные. А вы их не жалейте – они у нас накормленные. Я даже говорю всем – не надо уж так стараться-то, а то они мышей ловить перестанут! Да и крысы могут появиться… Все слушаются, кроме нее! А она прямо как оглашенная – носит им всего и носит…
Сердце екнуло вновь, и она тихо спросила:
- А кто носит-то? И что?
- Да как что? Все, что они едят, кошечки-то наши… Добрый человек носит… Душа хорошая…
- Мужчина, что ли?
- Почему мужчина-то? Девушка…
- А, это такая, в спортивном костюме… Синем… Да?
- Да. А вы ее знаете, что ли?
- Да нет, просто вижу иногда, как сюда спешит.
- А я знаю! Мне ведь лет много, но я каждый день даю себе задание – пройти десять раз вокруг собственного дома, или дойти до конца квартала, или еще куда-нибудь… И дохожу! Поэтому все вижу!
- А… девушка, значит, вас не слушается? Все равно еду приносит?
- Приносит… Прямо туда, в подвал… Придет с полной сумкой, и – шмыг вниз! А они уж ее ждут, мяучат… Их ведь там много…
- И сейчас?
- И сейчас…
- Мне так хочется посмотреть!
- Так идите и смотрите!
- Да дверь-то заперта!
- А вы моим ключом откройте. Вот, возьмите… Мы ведь там картошку храним, у каждого свой отсек. Правда, воровать стали, но что поделаешь! Бомжи-то везде пролезут все равно… Они иногда и ночуют у нас… Не жалко, но боимся, как бы не спалили дом-то… В милицию даже заявляли… Идите, я вас здесь подожду.
Она открыла простенький висячий замочек, отметив про себя, что у нее, пожалуй, найдется от него и собственный ключ, вошла в подвал и осмотрелась. Подвал был пуст. Кошки, видимо, собираются здесь в определенное время. В дальнем углу валялась какая-то ветошь – видимо, тут действительно недавно ночевали бомжи. Почти весь пол был устлан картоном от коробок, которые, скорей всего, насобирали в магазине. Впрочем, все это ее не очень интересовало. Да и времени было в обрез, старуха не должна долго ждать, а то что-нибудь заподозрит… И потому она сразу подошла к той стене, которая, по ее расчетам, примыкала к сбербанку. Стена была бетонная, она состояла из каких-то странных плит, по которым в разные стороны проходили этакие ветвистые трещины… Словно линии на руке… Вот эта, например, похожа на линию жизни… Правда, линия эта в одном месте смещалась и дальше уже не совпадала со своей продолжательницей… Почему? Она потрогала то место, где одна линия заканчивалась, а другая не хотела к ней примыкать, и ощутила, как часть плиты шевельнулась… Все. Дальше экспериментировать было нельзя, иначе вся эта стена может обрушиться и открыть то, что, по ее предположениям, скрывалось внутри… И это она, она во всем виновата! Вернее, ее подземный ход! Именно он натолкнул ее девочку на страшную мысль… Авантюрную, разбойную, хитроумную и такую заманчивую, что у нее аж дух захватило! А ведь если бы она рассказала обо всем дочери еще тогда, когда та была школьницей, ничего бы подобного не произошло. Дочь привыкла бы к мысли об этой тайне, а привычная вещь вряд ли способна натолкнуть на какую-то неожиданную, да еще и крамольную идею…
Она вышла из подвала, заперла за собой дверь, поднялась по ступенькам вверх и отдала ключ старушке, которая терпеливо ждала ее, стоя под деревом и опираясь на свою палочку – скамеек в этой стороне двора не было.
- Ну, посмотрели? – спросила она.
- Да. Посмотрела. Голова что-то так разболелась, нет сил… Пойду…
- Ой, да вы бы кошечку-то на руки взяли и подержали, они ведь, умные животные, головную боль враз снимают… У них эти способности есть…
- Я как-то и не подумала… Ну, уж не возвращаться же…
- А девушка-то эта, что их кормит, так от головной боли спасается… Придет да и сидит там с ними… Я как-то к ней пристала, говорю – у вас, мол, к ним какая-то особая любовь… А она мне и призналась, что хочет театр свой создать, как у Куклачева, и что пробует там, в подвале, репетировать… Хорошее ведь дело-то, а?
- Конечно, хорошее. Спасибо вам за ключик… До свидания.
- Всего доброго!
Старушка побрела вдоль здания – очевидно, к своему подъезду. А она направилась на автобусную остановку, чтобы уехать домой. Автобус никто не ждал – видимо, он недавно ушел. Она села в уголок на скамейку и стала рассуждать. И спрашивать себя – а с чего это она подумала о дочери самое плохое? Вспомнилось, как ее девочка в детстве приносила домой бездомных кошек и у нее, матери, не хватало духу их выбрасывать, они вместе выхаживали животных и были счастливы, когда их шерсть начинала лосниться – значит, наступило выздоровление… И потом… Если бы дочь задумала то, что пришло в голову матери, она бы уж сообразила сделать это подальше от дома, а не здесь, где ее знает каждый второй. Да и вообще при чем тут подземный ход? Из этого кошачьего подвала, очевидно, можно попасть в другой, над которым хранятся большие сбербанковские деньги, но для этого вовсе не нужно ничего копать… И где была ее дурья голова, когда она связала возможные авантюрные идеи дочери с ограблением сбербанка!
Сзади к автобусному павильону подошли какие-то люди, она их не видела, потому что стенки здесь были плотные, а не прозрачные, как на многих других остановках. Они тоже не могли ее видеть – заметили бы лишь ее ноги, если бы они были длинными, а она – высокой, потому что внизу между стенкой павильона и землей был большой пробел. Но она была маленькой и сидела, поджав под скамейку ноги, словно ребенок. И вдруг услышала:
- Плохо, что приходится работать по ночам… Все утро на работе думала об одном – как бы не свалиться…
Она чуть не свалилась со скамейки – это был голос дочери…
- Да ты беги домой, может, хоть поспишь полчасика.
Это сказал мужчина.
- Беги, беги, опоздаешь с обеда – я тебя прикрою… Ну, скажу, что ты задержалась по какому-нибудь адресу…
- Хорошо, Игорек… Я побежала…
И дочь застучала каблучками в сторону своего дома…
Итак, она действует не одна, а с этим Игорьком, коллегой и… И подельником! Как это ни грубо звучит! И все ее подозрения правильны! Только объект другой, вот и вся разница! А Игорек-то этот не только коллега и такой же авантюрист, как и дочь… Он еще и ее… как бы это помягче сказать – возлюбленный, что ли… Одеял-то у нее дома два – с надетыми на них пододеяльниками… Ну, и поглядим сейчас на этого умельца работать на всех фронтах, на будущего зятя, подумала она, слыша, как мужчина обогнул павильон и вот-вот окажется в поле ее зрения… И он не просто оказался – он еще и сел почти рядом с ней. Ей даже стало как-то неприятно – вся скамейка пустая, а он лепится в ее угол…
- Автобус давно ушел? – вдруг спросил он.
- Недавно, наверное… Я подошла – никого не было. Все уехали, - спокойно сказала она.
Он не назвал номер автобуса – знал, что здесь проходит только один маршрут.
Отвечая на вопрос этого Игоря, она повернулась к нему и хорошенько его разглядела. Честно говоря, парень ей понравился – очень волевое, правда, несколько грубоватое лицо, широкие, открытые брови, хорошие темно-русые волосы… Глаза, правда, ее несколько озадачили, они были загадочными – взгляд шел откуда-то из глубины, а глубина эта казалась ей бесконечной… Этого молодого человека она никогда не видела, и слава богу! Собственно, зачем ей сейчас ехать домой? Кто ее там ждет? Можно спокойно поехать за ним и узнать хотя бы, где он живет. А вечером выследить его и узнать, где это они с ее дочерью убиваются по ночам… Да, но если сейчас он едет вовсе не домой, а по работе? А вечером пойдет прямо к ее девочке, и оттуда они уж вместе направятся к точке противозаконного приложения своих сил? Тогда уж она не сможет проследить за их действиями – дочь ее заметит, она девочка не только аккуратная, но и внимательная… Значит, надо все-таки ехать за ним сейчас, а там по ходу дела будет видно…
Подошел автобус, и она вошла в него вместе с Игорем, он даже подал ей руку, потому что нижняя ступенька оказалась вровень с ее талией. Он вышел на предпоследней остановке, недалеко от автовокзала, у новых домов и новых гаражей, вокруг которых разросся высокий бурьян, отвоевывающий свое законное место, несмотря на новостройки. Туда, к гаражам, и направился Игорь, а она осталась стоять на остановке, делая вид, что ей необходимо что-то найти в своей сумке. За этими поисками она осмотрелась… Здесь начинался новый микрорайон, который она видела раньше только мельком. Три девятиэтажных дома стояли поодаль, до них надо было еще идти, ближе располагались гаражи, а за ними виднелось небольшое озеро, оставшееся, верно, еще с тех времен, когда здесь была деревня. Возле озера стояло немало техники – видимо, его будут засыпать землей, подумала она. А жаль. Она бы на месте городских властей оставила эту естественную, природную красоту. Тут, наверное, и рыба есть. Только подумав об этом, она увидела рыбака, к которому и подходил Игорь. Вероятно, он спросил о чем-то несущественном, потому что рыбак махнул в ответ рукой и занялся своим делом, а Игорь пошел в обратную сторону – похоже, опять к автобусной остановке. Да, она не ошиблась – он шел по направлению к ней. Тогда она вошла в кусты, чтобы он прошел, не заметив ее, и села на траву… Она слышала, как он прошагал мимо… Идти за ним не было надобности – Игорь должен вернуться сейчас на работу, ведь сказал же дочери, что если та опоздает с обеда, то он ее прикроет… Она сидела до тех пор, пока не подошел автобус. Убедившись, что на остановке никого нет, она пошла тем же путем, которым шел он – к гаражам… Она рассматривала все очень внимательно, особенно местность за «спинами» гаражей, но ничего особенного не заметила. Потом так же, как и Игорь, подошла к рыбаку и спросила у него, как идет клев.
- Вопросов на эту тему больше, чем рыбы, - недовольно ответил он. – Один спрашивает, другая… Какая уж тут рыба!
Так… Значит, Игорь прошел к этому озеру только для того, чтобы спросить, есть ли клев… Следовательно, ему нужно было пройти здесь! Чтобы у тех, кто случайно увидит его, скажем, в окно, не вызвало подозрений его шатание возле гаражей! Значит, дело именно в гаражах… Но почему – во множественном числе? Дело в каком-то одном, определенном гараже… Владелец которого, очевидно, не так давно застраховал у них в агентстве свое движимое и недвижимое имущество… И они узнали о чем-то, хранящемся в этой кирпичной коробке… И до чего же удобно проникать в такие гаражи именно через подземный ход! Хлопот, правда, много… Но как же ей осмотреть всю эту территорию? Может, сделать вид, что она собирает, скажем, корни одуванчиков? Нет, лучше цветы мать-и-мачехи, для выкапывания корней у нее нет инструмента…
Маленькие желтые цветки были разбросаны по всей окологаражной территории и она терпеливо ходила за гаражами, рвала эти солнечные зайчики и складывала их в целлофановый пакет. При этом она внимательно смотрела себе под ноги, на стены гаражей, словно искала здесь какие-то опознавательные знаки… Собственно, если где-то идет подкоп, то такие знаки должны быть! Ее молодые, как она про себя уже называла дочь и Игоря, приходят сюда уже затемно и, скорее всего, как-то обозначили нужное место, чтобы не шариться в темноте. Взять хоть вон тот белый камень – его видно издалека… Она подошла к этому валуну, находящемуся метрах в четырех от гаражной стены, и удивилась – здесь тоже было много желтых цветов, но почти все они безжизненно склонили головы… Здесь! Господи, это здесь! Она стала передвигаться осторожно в ожидании, когда ноги ее почувствуют под собой не землю, а нечто иное… И это случилось… Она взялась за траву и потянула ее вверх… И почувствовала, как вслед за ее рукой приподнимается большущий кусок дерна… Все. Она нашла. И что дальше? Они молоды, они не чувствуют опасности… И вряд ли их можно отговорить от рискованных шагов… Так что же делать? Над этим следует хорошенько подумать…
Прекрасная, зрелая мысль хозяйкой расположилась в ее голове… Она так много сделала для родной милиции, а, значит, и вообще для родного города и его граждан… И, возможно, она сумеет сделать что-то еще – этот Комов всегда так рад ее звонкам… Может, они бы даже наградили ее, если бы нашли… Если бы она не сбежала из больницы… Или бы легла туда под своим собственным именем… Вот она, наконец, и попросит награды… Если затея ее девочки и Игоря провалится… Если их, предположим, арестуют… И вдруг она подумала – да ладно бы просто арестовали! А то ведь еще и изобьют… Особенно если их разоблачит сам хозяин гаража… Неизвестно ведь, кто он и какой… Может, зверь…
Она уложила в сумку пакет с цветами и тихо, согнувшись, как старушка, побрела к остановке. Слезы капали на одежду, а когда она взяла себя в руки и выпрямилась, то стали растекаться по щекам. Она вошла в автобус и поехала на автостанцию, а оттуда – к себе домой. Мелькнула крамольная мысль – а что, если рассказать о своем открытии Комову? Испросив сразу же пощады для дочери с Игорем – за свои собственные заслуги… И всему сразу положить этим конец. И волки, так сказать, сыты, и овцы целы. И бояться за дочь ей тогда не придется…
Но не могла она предать свою девочку. Да и задумка молодых не казалась ей мерзкой или отвратительной, а, честно говоря, приходилась даже по душе – в молодости она была такая же рисковая, как и дочь! В молодости? А сейчас?
И сейчас!
На фото - картина Петра Солдатова.
