Начало
...в одной из московских пельменных. Эту историю мне поведала пьяная Муха. Из одежды на ней были только рваные махровые тапочки да протёртый до дыр старый полосатый халат. Уже пол года она не могла просохнуть. И каждый день приходила в эту пельменную и рассказывала всем одну и туже историю в надежде на понимание и компенсацию её переживаний. Но никто из местных забулдыг не решался оттарабанить её на почерневшем от грязи кафеле. Ведь тьма её души могла потушить самый яркий и отчаянный свет.
Дело было в одной из пьяных коммуналок Нижнего Города. Одна скучающая весёлая компания, думала как им поинтересней отпраздновать вознесение святого Патрика в Вальгаллу.
— А давайте сыграем в игру «Четверо в туза», - предложил Игнат и лукаво облизал брови, а потом оглядел всех присутствующих. - Подкидного, конечно!
Хоть их было и трое, но тузов в рукаве у него всегда была целая колода. Он был неумелый шулер, но все ему прощали этот грех.
— Может лучше в переводного? - без эмоционально спросил Илья. Он прекрасно знал, что в переводного они не смогут сыграть. Мощности генератора не хватит, чтобы хорошенько разогреть робота-многочлена. Да и к чему всё это приведёт, было понятно. И его слегка запуржило от мысли, что после таких забав снова придётся вставлять окна и чинить балкон. Каждая их встреча кончалась бурной попойкой и «Подкидным тузом». Вопрос был только в литраже. Чем больше было тары, тем больше было в конце навара. Навара, который пенился и струился по раскрасневшемуся от постоянной разработки тузу. А чтобы он покраснел, постоянно приходилось подкидывать дровишек в топку.
Маша кивнула и сбросила тунику на пол. Она уже опрокинула три полторашки абсента и чувствовала себя легко и непринуждённо. Игнат вскочил с дивана и быстро снял с себя всё, что снималось, а что не снималось, то втёр в своё тело. Вместе с цепью, перекинутой через подмышку, на нём остались чёрный циркониевый браслет (подарок Мастера), тонкие ажурные дырявые носки и кожаный ошейник с шипами. Трусы он не носил принципиально, из целей гигиены и антисанитарии. Потом он также резко спустил с Маши штаны и содрал с неё майку. Она осталась в лифчике и трусиках из чёрной проволоки. На ногах её были туфельки с большой платформой и высокими стеклянными каблуками. Илья был изначально голый. Он сидел закрыв глаза и молча перебирая чётки, грубо сделанные из игральных костей. Чёток было две, поэтому перебирать их было, как яйца полоскать. Мысленно он произносил молитву «Ом Мамма Пох Уям».
Согласно правилам игру начинал ведущий. Обычно его роль исполнял кот или краснозадая макака. Но так как на этот раз их не было, то пришлось импровизировать. Чтобы выключить свет и создать торжественную атмосферу, Маша отошла в центр комнаты и дёрнула за верёвку, свисающую с потолка. Лампа обвалилась на пол и рассыпалась на тысячи осколков. Раскачиваясь из стороны в сторону, Игнат с зажженной свечой в руках, стал осторожно пробираться к ней. Илья тоже принялся раскачиваться и уже в пол голоса стал напевать мантру «Об Яби Сь Оно Воч Ко».
Маша намазала своё тело солидолом. А потом закрыла глаза и подняла руки к обугленным проводам на потолке, после чего стала кружиться в неистовом танце. Началась вторая фаза игры и все игроки стали входить в транс. Игнат стал прыгать с пяток на локти, изображая танцы гремучей змеи и павиана. Затем он запрыгнул на плечи Маши и стал имитировать голландского попугая под ЛСД. Его мощные и красивые удары вводили её в возбуждённое состояние на грани безумия. И звуки от этих удары походили на шлепки женской кувалдой по елде. Это был крайне волнительный момент. Игра выходила на новый уровень и Илья огласил её новую фазу отсчётом от минус ноля до предела малой бесконечности. Мешал только ошейник с шипами, который царапал Маше кожу на пятке. Поэтому Игнат изогнулся и вывернулся так, чтобы шипы оказались между его ног, а цепочка с подмышки переползла на нижний сустав. Лифчик Маши тем временем начал плавиться и издавать приятный дымок. Осторожно двумя ноготками она стала разматывали проволоку своих трусиков. Но когда она, внезапно, размотала её до конца с криком «Аллаху Навар!», то стала с остервенением наносить по Игнату мощные удары в самый низ собственного живота, совсем забыв об очерёдности и правилах игры. Через несколько минут созерцания непрерывных ментальных побоев, Игнат, наконец выхватил свой инструмент. Но было поздно. Потому что Маша нанесла два сильных удара с обеих ног и рук одновременно, после чего громко разрыдалась. Игнат опустился на пол и затих. Лишь инструмент подрагивал в его руках.
Слёзы счастья застилали глаза Маше, но она не сдавалась. Она стала прыгать и топать изо всех сил, разбивая стеклянными каблуками осколки, лежавшие на полу, в пыль. Илья, не открывая глаз и не выпуская чёток из рук, подошёл к ней сзади и обнял. А потом резко дёрнул её за растрепанные посиневшие волосы два раза, так сильно, что она обернулась и сделал предупредительное па коленом в пах. У Ильи изо рта пошла кровь, смешанная с потом. Он повалился на пол, расправив руки. Чётки полетели вниз и покатились по полу. На их гранях выпало четыре туза. Рядом лежал стонущий от удовольствия Игнат. Маша иногда случайно каблуками пинала ему по яйцам. Классическая партия была разыграна, но разыграна без изюминки. Поэтому Маша прошла через всю комнату к старому комоду из которого достала четверной механический дилдо на пневматической тяге.
— А вот и подкидной, как вы любите. Только надо бы его сделать козырным на этот раз, - и с этими словами она взяла проволочные трусики и обмотала ими стержень поршня. - Вот так то лучше! - Она взвесила получившуюся связку в руках и обернулась к притаившимся на полу игрокам.
— Ну что, чекист, возьмёшь гранату? - и она кокетливо поманила пальцем Илью. - Кто у нас хочет комиссарского тела?
Илья попытался выскользнуть из комнаты по заляпанному кровью полу, но битое стекло замедляло его. Глаз его дёргался. Он попытался вспомнить одну из обережных матр, но не смог. Маша оседлала его, взвела механику дилдо и закричала что-то на латыни. Она уже была в экстазе, а значит игра шла к кульминации! При каждом ударе она выла и запрокидывала голову назад так, что Илья царапал ногтями пол, стараясь перевернуться, но она держала крепко. Её каблуки были глубоко вонзены в бёдра Ильи.
Когда последний удар пришёлся ей по его спине и бокам, она опустила лицо и посмотрела на Илью. Глаза его были мокрыми и жалкими. Борода превратилась в моросящую труху. Тогда он завыл и вошёл в Машину голову склизким и вялым языком. Безликий Мозг направлял его угасающую волю, перестававшую существовать. Маша ощутила электрический разряд, пронзивший их обоих. Остатки её лифчика растеклись по телу и смешались с потом и солидолом. Воздух в комнате заискрился. В следующую секунду Игнат вскочил на ноги и с криком «Хейа!» перелетел через всю комнату, где откинулся на спинку стула задрав ноги высоко вверх и запрокинув голову. Ошейник бешено закрутился на его побелевшей шее. Маша из последних сил метнула связку и попала прямо в цель.
Остекленелые глаза Игната смотрели перед собой, а рот чуть приоткрылся. Последним, что он увидел, был помятый полосатый халат Мухи, которая открыла дверь и вошла в комнату. Всё произошло довольно быстро, но этого хватило, и фауна мужского мозга с облегчением отметила: «Вот! Всё получилось!» Игра была окончена…