- Жаль, что Россия не принимает участия в этой выставке. – сказал Яша.– Уж нам-то есть что показать, а не только всякие бессмысленные железяки!
Мы стояли возле французского павильона – небольшого, в форме параллелепипеда в стиле рококо, с вычурной колоннадой по периметру крыши. Мы стояли возле французского павильона – небольшого, в форме параллелепипеда в стиле рококо, с вычурной колоннадой по периметру крыши. Сам павильон, алебастрово-белый, как и богато украшающая его лепнина, был окружён весёленьким газоном, обильно утыканным пальмами, фикусами и ещё какими-то экзотическими растениями.
- Ничего себе, бессмысленная железяка! – возмущённо фыркнула Алиса. – Если хотите знать, мсье Гершензон, вскоре эта башня станет символом Парижа!
- А я, вроде, читал в газете, что её через двадцать лет разберут… - Яша, задрав голову, рассматривал попирающую небо решётчатую конструкцию. – Там ещё было письмо какого-то ревнителя традиций – так тот возмущался, что парижанам все эти годы этих лет придётся смотреть… - он наморщил лоб, как это там было?... да, точно: «парижане будут вынуждены смотреть на отвратительную тень ненавистной колонны из железа и винтов, простирающуюся над городом, как чернильная клякса»!
- Хорошо излагает, собака. – согласился я с попутчиком. – Что до бойкота, которое наше благословенное Отечество объявило Всемирной выставке, то тут ларчик просто открывался: французы, видишь ли, не нашли ничего лучшего, как приурочить это мероприятие к столетию взятия Бастилии – и получили в ответ отказ крупнейших европейских монархий. Те, видишь ли, заявили, что не желают участвовать в праздновании столетия казни законного монарха.
- Ну, русская экспозиция на выставке всё же присутствует, хотя и неофициально. – заметила Алиса. – И всё благодаря энтузиастам из «Русского технического общества». Размах, конечно, не тот, но и на том спасибо, хоть что-то смогли привезти!
- Всё равно Корф не позволил бы продемонстрировать наши последние достижения. – добавил я. – Секретность, сам понимаешь…
- Да я что, я так, для разговору…- вздохнул Яша. – А всё же, обидно – могли бы всех этих французов и прочую публику на место поставить. Помнишь, как Георгий рассказывал про Марсель, как там встречали его «Тавриду»? Весь город высыпал на улицы – шляпы вверх кидали, шампанское откупоривали – спасибо хоть фейерверк на радостях не устроили. А в Париже, да ещё на Всемирной выставке – да у меня фантазии не хватает вообразить, что бы тут творилось!
- Что верно, то верно. – не стал спорить я. – Только вот сейчас Георгию точно не до того, чтобы развлекать публику, хотя бы и на таком солидном мероприятии. Война, понимаешь, не до развлечений….
- Ладно, не вышло – и не надо. – резюмировал Яша. – Как-нибудь обойдёмся без сенсаций. А сейчас – пошли, что ли, поднимемся на башню? Там вон, какая очередь, а нам с раннего утра нужно на вокзал.
- Успеется, мон шер ами. – Алиса мило улыбнулась нетерпеливому спутнику. - Груз уже едет в Кале, сутки в запасе у нас точно есть. Что до очереди, то можете не волноваться - меня, как участницу выставки, пропустят вперёд.
Планируя операцию, Корф предусмотрел для нас безопасный способ проникновения на территорию противника. Получив письмо барона, Алиса в темпе договорилась о проведении в Лондоне показа последней коллекции своего модного дома – «только модели, дебютировавшие на Всемирной Выставке в Париже, леди и джентльмены!» - и теперь мы вместе с ней должны были отправиться на ту сторону Ла-Манша, в качестве её сотрудников. Мощный радиопередатчик и кое-какие полезные вещички ехали, тщательно спрятанные среди кофров, коробок и картонок с продукцией «Модного дома «Алиса» - так теперь именовалось заведение, которое Алиса унаследовала от Вероники Клеймёновой. Прежняя хозяйка и основательница модного дома погибла в июле прошлого, 1888-го года от рук Геннадия Войтюка – экстремиста и главы террористической группы, состоявшей из выходцев из ХХI-го века. Впрочем, ему тоже не повезло – тяжело раненый, искалеченный, он был захвачен эмиссарами Д.О.П. и тайно переправлен в Россию для вдумчивого разбирательства[1].
- Но мы-то не участники выставки! – забеспокоился Яша. – Нам с Иваном, значит, очередь выстаивать? Так это часа три, не меньше…
И он кивнул на огромный хвост из посетителей выставки, протянувшийся между павильонов к подножию башни.
- Пройдёте со мной, как сопровождающие лица. И вообще – что вы, мсье Гершензон, там забыли? Башня и башня, не очень даже и высокая. В наше время там был довольно приличный ресторан, но сейчас до этого наверняка ещё не додумались. Спасибо, хоть подъёмник устроили, на манер то ли лифта, то ли вагончика фуникулёра – а то не хватало ещё карабкаться на такую верхотуру!
Над крышами кварталов, примыкающих к реке, над бесчисленными лодками, баржами, катерами, пароходиками, облепившими оба берега, повисли два гудка – первый протяжный, хриплый, второй – короткий, отрывистый. Под кормовым свесом забурлил белопенный водоворот, в котором и мелькал мусор, комки водорослей и дохлые рыбёшки. Эльба, да ещё городской черте, где она на всём протяжении одета в набережные-пристани не может похвастаться чистотой своих вод.
Маленький буксир – чёрный, с жёлтой рубкой размером ненамного больше собачьей будки, и тонкой, с красной полосой посередине, трубой, из которой валила жирная угольная копоть – тоненько свистнул в ответ и отвалил от высокого борта. Пароход снова прогудел, на этот раз три раза подряд, коротко, отрывисто - и двинулся по судоходному фарватеру в сторону устья Эльбы, мимо набережных, которых не видно было из-за пришвартованных разномастных посудин.
- Дядюшка Ганс, а что это за слово такое – «Слейпнир»? спросил палубный матрос. Он только что закончил смазывать стоящую на полубаке буксира ручную лебёдку и присел отдохнуть на бухту троса. Орудия своего труда – жестянку с перетопленным китовым жиром и жгут из ветоши – матрос аккуратно пристроил между ступней. Не приведи Бог, опрокинешь – шкипер не одобрит. Может и затрещину отвесить, за ним не заржавеет…
- Я сам толком не знаю. – признался шкипер. – Моя младшая, она учится в женской гимназии, в пятом классе, говорила вроде, что-то про коня какого-то древнего то ли героя, то ли короля, только я не запомнил. Да и не всё ли равно? Вечно ты, Альберт, о всякой ерунде думаешь, чем делом заниматься!
«Слейпниром» назывался большой однотрубный грузопассажирский пароход, который их буксир только что оттащил от причальной стенки завода, принадлежавшего судостроительной компании «Howaldtswerke-Deutsche Werft». Здесь строили большие пассажирские и грузовые суда, спускали га воду броненосцы, крейсера и канонерки и для «Кайзерлихмарине», и по заказу других стран, от Бразилии до Китая - но «Слейпнир», насколько было известно шкиперу, подвергся на верфи лишь частичной модернизации. В тавернах поговаривали, что пароход перестроили по заказу флота Германской Империи - однако, сегодня на корме его развивался не военно-морской, а чёрно-бело-красный торговый флаг.
Шкиперу уже приходилось иметь дело с чем-то подобным– и тоже здесь, у достроечной стенки «Howaldtswerke-Deutsche Werft». В тот раз это было не грузопассажирское корыто, а быстроходный пассажирский лайнер-трансатлантик «Августа-Виктория», но изменения, которые внесли в его конструкцию гамбургские корабелы, были точь-в-точь как те, что производились недавно на «Слейпнире». Из двух мачт оставили одну, соорудили на корме нечто вроде разборного эллинга из фанерных щитов и парусины, а на месте срезанной мачты поставили нечто вроде длинной кран-балки. Вот, кстати, и ход у «Слейпнира тоже отличный – всего на пол-узла меньше, чем у «Августа-Виктории».
Шкипер и его приятели опорожнили немало кружек тёмного пива за спорами о том, зачем понадобились подобные нововведения – но так и не пришли к единому мнению. Зато они хорошо видели, как поднимали на «Слейпнир» длинные, тщательно закупоренные в просмолённую парусину ящики – и как пеклись об их сохранности сопровождающие груз мужчины люди, все до одного с выправкой, наводящей на мысль о военном флоте. Один из грузчиков уверял дядюшку Ганса, что когда они чуть не уронили ящик – сопровождающий, с виду, чистый боцман, обложил растяп отборными ругательствами на русском языке. Шкипер этому верил – из Гамбурга шёл непрерывный поток грузов в русские порты. Правда, он несколько иссяк за последние два-три месяца из-за войны между Россией и Британией. Война эта, хоть и была объявлена, но никак не могла толком начаться – а вот с морским сообщением их Гамбурга в Петербург, Ригу, Гельсингфорс и другие российские порты было покончено. Впрочем, гамбургские грузчики, имевшие с этого торгового оборота свою ежедневную кружку пива и пару сосисок с тушёной капустой не слишком-то огорчались – торговля по-прежнему шла, только не через русские, а через шведские порты, где грузы переваливали на русские и финские каботажные линии…
И всё же дядюшке Гансу не давал покоя груз «Слейпнира» и, главное, эти самые сопровождающие, слишком уж похожие на военных моряков. Помнится, и на «Августу-Викторию» поднимались такие же – только тогда это было объяснимо, поскольку судно приобретали именно русские для своего военного флота. И полиции сегодня в порту непривычно много – в точности, как сегодня, когда поднимали на борт те загадочные ящики…
«Слейпнир» уже скрывался за поворотом реки – сейчас дядюшке Гансу была видна только корма с громоздким эллингом и низко нависшей грузовой стрелой. Шкипер прощально квакнул вслед гудком буксира, и выбросил все вопросы из головы. Возле угольного пирса ждала своей очереди невзрачная, с облупленными в рыжих потёках, бортами баржа, доверху заваленная антрацитом. Дядюшка Ганс недовольно покачал головой и сплюнул за борт – да, для того, чтобы дотащить это ржавое старое корыто до пункта назначения, их буксиру придётся основательно поднапрячь свои далеко не новые механизмы.
- Слейпнир – это, кажется, из древнегерманских легенд? мифологии? – спросил Никонов. – Какое-то мифическое существо с головой лошади?
- Конь, только восьминогий. – старший помощник поправил воротник кителя. – Личное средство передвижения бога Одина, и порождение другого бога – коварного Локи. В-общем, до нашего Змея Горыныча не дотягивает – тот хоть оседлать себя никому не позволил…
Никонов спрятал усмешку. Острота старшего помощника была понятна – «Слейпнир» стал вторым судном-носителем дирижаблей в Российском Императорском Флоте вслед за «Змеем Горынычем». Построенный, как и его предшественник на гамбургской верфи, он подвергся переделке в соответствии с новыми задачами и уже в море был передан новой команде. Прежний капитан пожал Никонову руку, распил с офицерами бутылку «Мозеля» - и вместе со своими людьми перешёл на пароходик, сопровождавший «Слейпнира» в выходе в море. Сыграли большой сбор; на кормовом флагштоке взлетел и заполоскался Андреевский флаг, и новый дирижабленосец, именуемый с этого момента «Гамаюн» повернул форштевень на вест. Когда судно минует траверз маяка Борнриф, что стоит на островке Амаланд, входящем в гряду Фризских островов, оно повернёт немного к зюйду. К пункту назначения в двадцати милях к осту от городка Маргит, что расположился в самой восточной точке графства Кент, на оконечности острова Танет. Там должна был начаться следующий, главный этап операции, которую в секретных документах Департамента Особых Проектов именовали «Ветер с Балтики».
В эллинге, установленном на палубе «Слейпнира» и в сопряжённом с ним трюмном помещении уже вовсю кипела работа. Матросы под руководством боцмана разбирали палубу; внизу уже извлекли из ящиков и собрали гондолу новенького, с иголочки лёгкого дирижабля. Техники и мотористы крепили тросами и сетками пока ещё пустую оболочку «блимпа», крепили на свои места двигатель, топливные баки и прочее оборудование. В дальнем углу трюма, отгороженном перегородкой из листов кровельного железа, шла работа с газодобывательной станцией – засыпали в специальные баки железные опилки, подсоединяли к штуцерам гибкие гуттаперчевые шланги, заливали содержимое баков вонючей кислотой. Вовсю гудели дополнительно установленные на верфи вытяжные вентиляторы – без них едкие пары быстро заполнили бы помещение и находиться там стало бы невозможно.
Матросы с уважением косились на лейтенанта, командующего авиагруппой «Гамаюна», распоряжавшегося этими деликатными и опасными работами: хоть и цесаревич, наследник престола российского – а поди ж ты, не брезгует такой опасной и не самой престижной работой!
Георгий действительно не отходил от установки, намереваясь проконтролировать все этапы заполнения оболочки «блимпа» водородом. После этого дирижабль поднимут вверх, в эллинг, сдвинут секции разборной палубы и будут готовить к вылету, проверяя двигатели, устройства управления и бомбосбрасыватели. Техники же займутся подготовкой второго аппарата, носящего название «Свеаборг». По плану операции «Ветер с Балтики» оба дирижабля должны стартовать с корабля-матки, имея на борту положенный груз, пересечь береговую черту в районе Маргета, миновать графства Кент и Восточный Сассекс над сушей, после чего снова «замочить ноги» возле Гастингса. К Портсмуту, конечной точке этого авантюрного рейда, они подойдут с юга, со стороны Ла-Манша. Конечно, существовала вероятность – честно говоря, весьма высокая, - что «блимпы» будут замечены с земли. Однако ни Георгия, ни капитана первого ранга Никонова, отвечавшего за ход операции, это не слишком волновало. Согласно донесениям агентов Корфа, в Гринвиче уже около месяца шли испытания двух дирижаблей, спешно построенных по заказу Королевкого Флота, и жители сопредельных графств попривыкли к виду «колбас», болтающихся в небе. К тому же, над Ла-Маншем они окажутся уже в темноте, пойдут разумеется, с выключенными огнями – поди, отследи их в тёмном осеннем небе!
«Гамаюн» же тем временем снова поднимет германский торговый флаг и повернёт к зюйду. Минует Па-де-Кале и будет ждать «блимпы» в Ла-Манше, в двадцати милях от острова Уайт. Это была самый опасный, а пожалуй, что и рискованный этап операции – после него «Гамаюн» должен был на всех парах покинуть Ла-Манш и, обогнув с запада Ирландию, следовать в домой – мимо Фарерских островов и дальше, в Норвежское море, вдоль северных берегов Скандинавии, в русский порт Архангельск. Ни Корф, планировавший этот набег, ни Никонов не собирались рисковать ещё раз, прорываясь на Балтику через датские проливы, которые неусыпно стерегли крейсера Королевского Флота.
[1] Эти события описаны в шестой книге цикла «Д.О.П. – Департамент Особых Проектов»
Если кто-нибудь из читателей захочет поддержать автора в его непростом труде, то вот карта "Сбера": 2202200625381065 Борис Б. Заранее признателен!