Опустились теплые июльские сумерки, очень темные, какие бывают только в Горном Алтае. За печную трубу добротной деревенской хаты зацепился яркий молодой месяц. Из двора во двор переругивались застоявшиеся без охоты собаки. А дед Митрофан собирался в лес. Старик всегда подходил к этому очень основательно. Почесав затылок, Митрофан, бросил внутрь курево и несколько сигнальных ракет. Не ровен час, встретишься с медведем, у которого самый гон. Зверь серьезный, от него не убежишь, придется отбиваться. Еще раз, проинспектировав поклажу, старик достал большое лукошко, поставил все у порога и завалился спать.
На ранней зорьке, Митрофан, закинул на спину рюкзак и ружье, кликнул Зайку и стал выбираться за околицу. Обрадованный свободой пес, галопом несся по дороге, попутно раскатисто оповещая запертых дома сородичей о наступлении нового дня. Собака шла легкой рысью, изредка высоко подпрыгивая над колосьями, указывала старику направление к дальнему лесу. В этот раз они шли не стрелять, их добычей должны стать белые грибы и поспевшая уже земляника. Очень хотелось угодить внучке, которая обещала вскорости приехать. Ягода, наверное, уже отойдет, тут то и пригодится сваренное дедом варенье.
Митрофан отметил, что стало значительно светлее, хвойник редел. Сейчас начнутся березы, окружающие большие зеленые поляны. Похоже, пришли. Наполнив до половины корзину ароматной алой ягодой, дед устало разогнулся. Растирая поясницу направился в тень раскидистого дерева, где верный Зайка охранял оставленные ружье и рюкзак. Присел, привалившись спиной к толстому стволу:
— Да, ягоду собирать становится все труднее, — произнес вслух, обнимая пса, — и ты не помогаешь.
Глотнул из прихваченной фляжки холодной воды и задремал, обдуваемый легким ветерком.
Разбудил старика яростный лай пса. Не понимая в чем дело, он резко открыл глаза и встретился взглядом с Ней. Метрах в двадцати от их привала, раскачиваясь на всех четырех лапах, стояла огромная бурая медведица. Собака заливалась злым лаем, а зверь явно собирался атаковать. Оскаленная пасть, вздыбленная холка – намерения хищника были предельно ясны. “Но, что произошло? Медведи не нападают просто так”, — мужчина потянулся к ружью.
Грянул выстрел в вооздух, животное шарахнулось в сторону и все стало понятно. За спиной медведицы на задних лапах стоял небольшой медвежонок: “Не старше трех месяцев” — машинально отметил дед Митрофан. Метнувшись было за матерью, малыш громко закричал и сел. В траве зловеще зашуршала толстая цепь. “Капкан”, — догадался старик, — “нужно убираться, обезумевшая медведица будет убивать всех, кто рядом”. Подхватив рюкзак, он стал медленно пятиться назад. В этот момент, детеныш, еще раз дернулся и вдруг совсем по-человечески горько заплакал.
Огромный разъяренный зверь заложил крутой вираж и стал стремительно возвращаться. Старик на долю секунды оторопел, выхватил из рюкзака ракетницу и разрядил пиротехнику прямо в лохматую морду. Медведь отпрянул и помчался в чащу, подгоняемый бешено лающим псом. Митрофан решил было уходить, но остановился, услышав особенно жалобный вскрик раненого медвежонка. — У меня не больше 10 минут, потом мать опять вернется, — пронеслось в голове. И он осторожно пошел к детенышу. Верный охотничий нож не подвел. С трудом разжав стальные челюсти волчьего капкана, старик громко цыкнул и, получивший свободу малыш, прихрамывая, отбежал в сторону. Старик, продолжительно свистнул и боком стал отходить в противоположном от убежавшего зверя направлении.
Дед пятился и свистел призывая пса, совсем не глядя под ноги. Собака и медведь появились одновременно совсем рядом с разных сторон. От неожиданности мужчина потерял равновесие и упал. Подниматься не было времени, Митрофан перевернулся на живот, защищая самые уязвимые места от острых когтей, и закрыл руками голову. Минута текла за минутой. За ухом защекотало напряженное дыхание. В нос ударил запах паленой шерсти. Медведица внимательно изучала вжавшегося в землю человека. Но нападения не последовало. Совсем близко, заливался громким лаем пес.
Вся жизнь Митрофана пронеслась перед глазами, прежде чем старик осторожно поднял голову. Медведица неторопливо уходила от него в сторону уплетавшего землянику медвежонка. Явно довольный детеныш опрокинул лукошко и поднимал ягоды с травы смешно вытягивая губы. Потом потянулся к рюкзаку и ловко извлек, завернутый в тряпицу ломоть хлеба. Успокоившаяся мать боднула косматой головой пострадавшее чадо и присоединилась к пиру. Охрипший от лая Зайка угрожающе ворчал вслед расхитителям. Старик встал, махнул рукой и попятился прочь. Даже покидая поляну, он не мог оторвать взгляда от очень светлых, устремленных на него, глаз бурой медведицы.
Впервые Митрофан возвращался из леса без добычи, да еще и потеряв рюкзак. Хотел было проскочить до хаты огородами, но встретил у околицы соседа Семеныча. Любопытный приятель увязался следом и вскоре уже слушал историю незадачливого Митрофана за кружкой терпкого чая:
— А что же ты не пристрелил ее сразу? – щурил хитрый глаз на соседа Семеныч.
— Так мать же, а детенка куда? Сгинул бы в лесу один, малой совсем, — сокрушенно тряс головой дед Митрофан.
— Сходил в лес медведя покормить, — в голос хохотал сосед, — Пусть твоя подружка возвращает теперь сожранные харчи, — не унимался балагур.
А старик краснел и только отмахивался. С легкой руки Семеныча, об этом случае, прознала вся деревня. Только ленивый не колол глаза старому охотнику лохматой «подружкой». Но старик не сердился:
— Пусть балаболят, языки без костей, — его совесть чиста, не осиротил медвежонка.
А вскорости, он и вовсе перестал думать о происшествии. Внучка Мариша с мужем грозились приехать на выходных. Нужно было подготовиться.
— Вместе по ягоды сходим, — мечтал радостный дед,- отведу ее к нашему озеру, там тоже земляничные поляны знатные, а риска встретить лесного хищника, нет.
Однако, ни в субботу, ни в воскресенье, гости не прибыли. Дед оборвал телефон, но дозвониться не смог.
— Ну что же, дело молодое. Надумают приехать – сообщат, — быстро отошел необидчивый старик.
Утро понедельника началось для Митрофана задолго до ранней зорьки. Его разбудил громкий собачий лай. Это был даже не лай, а гвалт, поднятый, сошедшими вдруг с ума деревенскими псами. Выглянув в окно, дед увидел кружившего по огороду Зайку, который не оставлял попытки заскочить на высокий плетень. “Должно быть, зверь в деревне”, — решил старый охотник, подхватил ружье и выскочил за ворота. Он, как мог, поспешал по главной улице и очень скоро присоединился к собравшимся у околицы мужикам.
Ощетинившись ружьями, деревенские пытались понять, кто вызвал такой тарарам. Но только с первыми лучами солнца стало видно виновника. По краю ржаного поля метался огромный бурый зверь с окровавленной тряпкой в зубах. Охотники застыли в недоумении, медведь, казалось, пытается прорваться в деревню, несмотря на атаки собак.
— Не твоя ли подружка, — посыпались на Митрофана колкие шутки, — харчи вернуть хочет, — ржали мужики.
Старик сощурился и свистом отозвал собаку. За ним, опустив ружья, последовали остальные. Зверь, поняв, что опасность миновала, остановился. Взглядом поискал в толпе старика и очень медленно положил сверток на траву недалеко от него. Осторожно, высоко поднимая лапы, попятился и вдруг припустил что есть мочи через поле к лесу. Люди стояли в легком ступоре: бабы крестились, мужики скребли затылки.
И только Митрофан обреченно побрел к принесенному подарку. Он, почему то, точно знал, что это для него. Наклонившись над грязной тряпицей, стянул с головы картуз. Он узнал любимую рубашку внучки Мариши. Сам подарил на прошлый День рождения “Что это значит, с внучкой беда?”- метались в голове страшные мысли. Дед поднял сверток и услышал писк. Разглядел сморщенное личико новорожденного, торчащие в разные стороны сжатые кулачки и растерянно обернулся. Ребенок зашелся в гневном крике абсолютно здорового, голодного существа. Бабы заботливыми наседками кинулись на Митрофана, отобрали дитя и быстро унесли. Следом за ними потянулись в деревню и остальные. Не иначе случилась беда. Внучка была только на восьмом месяце беременности, рожать еще через месяц.
Рассказав все на общем сходе, дед попросил помощи в поисках внучки и ее мужа, которые должны были приехать накануне. Через час, деревенские мужики тремя группами, выдвинулись прочесывать лес. Митрофан в сопровождении Семеныча, торопливо шагал в сторону развилки, ведущей в город дороги. Тропка бежала через редкий березовый лес, тут то старик и увидел утреннюю гостью. Медведица стояла свечкой, тревожно втягивая воздух. “А ведь, встреча не случайна”, — понял Митрофан и толкнул остолбеневшего Семеныча в бок. Заметив, что его обнаружили, зверь опустился на лапы и, оглядываясь, медленно побрел в противоположном нужному, направлении. Следом, прихрамывая, засеменил маленький бурый медвежонок. Мужики с минуту постояли и двинулись за ними.
Поняв, что люди идут, медведица перешла на легкую рысь, а потом и вовсе понеслась. Медвежонок отставал и жалобно скулил. Но мать почти не снижала темпа и вскоре оказалась у старой дороги в город, на краю глубокого оврага. Глянула вниз, дождалась медвежонка и медленно направилась в чащу. Спустя несколько минут, запыхавшиеся охотники искали удобный спуск к лежавшим внизу телам мужчины и женщины. Семеныч кричал в телефон, вызывая подмогу. А Митрофан держал на коленях голову бредевшей Мариши и пытался осмыслить, что произошло. Взгляд упал на высившийся над головой старый деревянный мост и старик все понял. В самой его середине зияла огромная дыра. Местные знали о прогнивших досках переправы и давно ходили в обход. Но Мариша, она ведь не была у деда почти год, поэтому решила воспользоваться самой короткой дорогой. Но почему пешком?
Спустя неделю, Митрофан сидел у постели оправившейся уже внучки. Врач разрешил сообщить печальную новость, мужа Сергея больше нет. Но Мариша остановила, начавшего издалека деда:
— Не старайся, я знаю, я все видела, — девушка отвернулась, — теперь буду жить ради сына.
— Ты действительно все помнишь? – пришел в ужас дед.
Мариша кивнула: — Помню, как сломалась машина. Как я вызвалась показать дорогу в деревню. Как затрещали доски и как полетели с мужем вниз. Помню, как я кричала и вдруг стала рожать на куче хвороста, которая спасла мне жизнь. Как звала Сергея, а он почему-то не откликался. Помню, как завернула ребенка в свою рубашку. И медведя тоже помню. Он стоял на самом краю оврага и смотрел на нас. Потом я потеряла сознание от ужаса.
Дед мял в руках старую кепку: — Мальчонку бы назвать нужно. Может Сережей, в честь мужа?
Девушка долгим взглядом посмотрела в окно и отрицательно мотнула головой: — Дед, запиши его Мишей. Он ведь, считай, крестник бурой.
Медведица больше никогда не появлялась в деревне. Мариша поправилась и укатила с сыном в город. А Митрофан, каждый год, в день рождения правнука, собирал большую корзину гостинцев и приходил с Зайкой на заветную поляну. Посидев под деревом, он оставлял подарки, широко крестился и отправлялся в обратный путь. И ему очень хотелось верить, что откуда-то из темной чащи за ним наблюдают настороженные, очень светлые глаза его косматой подруги.