Дом Можжевельевой (автор Наталья Николаева.)
Не все жильцы после общего собрания уехали из доходного дома Можжевельевой. Слабость и нерешительность свою оставшиеся оправдывали по-разному. Один говорил, что дух коллективизма ему чужд и подавляет личную свободу. Другой говорил об обстоятельствах непреодолимой силы, многозначительно подмигивая, а третий вещал о необходимости остаться, чтобы убедить Ольху в её неправоте. Несмотря на вялость духа и нерешительность, эти граждане решили восстановить старые порядки. Своими силами вынесли накопившийся мусор вместе с прогоревшим от костра ковром, забили фанерой окна, поправили входную дверь. Подвальных загнать обратно сил не хватило.
По старой памяти начали опят собираться по вечерам. Было очевидное "не то": все поэты, прозаики и просто читающие люди ушли. Сидя на расставленных в круг уцелевших стульях, постояльцы изредка обменивались репликами в духе "пикейных жилетов" Ильфа и Петрова. Маргиналы, которые тоже полюбили собираться здесь, живо реагировали на каждое высказывание.
Женщина со скандинавским именем, поправив разбитые очки, говорила о свободе и демократии, баба в кухлянке, оказавшаяся гражданкой Беларуси, радостно поддакивала и лезла целоваться-обниматься к каждому высказавшемуся.
Особое оживление возникало при упоминании уехавших. Бледная женщина со скандинавским именем розовела лицом и, брызгая слюной, вещала о рабской психологии. Белорусская дочь тундры обещала возвращение ренегатов. Откуда ни возьмись, появлялась старуха в траченной молью шубе и с плакатом. Н этом плакате были написаны только восклицательные знаки, поскольку баба в шубе в свое время не смогла получить начального образования. Но с нехваткой письменной информации она справлялась устно, отрывисто выкрикивая: "хейтеры", "зло", "москвошвея", "приползут".
Можжевельева осмелилась, наконец, выйти из апартаментов. Она заглянула в гостиную, где сидело унылое собрание, и, ничего не сказав, ушла. Ушла смотреть на новый дом бывших постояльцев, о котором говорили уже две недели.
По-моему, замечательно! Наслаждайтесь, други!(О.Ю.)