… Я ни на что не надеялся, ничего не ждал и не строил планы. Просто не мог поступать иначе: каждый день шёл туда, где есть она. Это как притяжение бездны: знаешь, что ещё шаг – и ты в лепёшку, но отступить не можешь. Собственно, теперь я не жалуюсь, а просто рассказываю свою историю
Думаю, красивые женщины в придачу к ослепительной внешности обязаны получать надменность – это уменьшит количество «несчастных случаев на производстве». Когда очередной малолетний шалопай, из тех, каким был я, в ответ на восторженный взгляд получит не одобрительную улыбку, а высокомерный оскал, с большой долей вероятности он больше не сунется на запретную территорию.
Мне не повезло. Она была дружелюбна и удивительно проста в общении. Несмотря на высокий статус жены одного из «отцов города». А я был тем, кому великий мужчина снисходительно решил дать путёвку в жизнь и назначил своим помощником. С небольшим окладом и прорвой работы, но с головокружительными перспективами.
Пусть он будет Иван Иваныч, ладно? Потерпите эту банальщину, имя мелькнёт нечасто, здесь другие герои…
Он
Сейчас понимаю, что он был отличный мужик. Надёжный, умный, хваткий, проницательный. Из простой семьи, кажется, рос без отца, мать одна троих гавриков на ноги поставила. Иваныч сам выучился, много работал, его заметили, оценили и пригласили в высшие эшелоны. Он быстро смикитил, где блеснуть умом, а где прикинуться дурачком, и весьма преуспел. В своё время женился на дочке одного из соратников по наращиванию капитала, жил с ней душа в душу и не развёлся, когда выяснилось, что детишек ему жена не подарит – какая-то прилипчивая хворь не позволяла. А он был из чадолюбивых, сам ведь вырос с сестрой и братом, страстно хотел нянчиться с малышнёй. Но не роптал, даже взглядом ни разу не упрекнул жену, возился с племянниками и отпрысками друзей. А потом болезнь доконала-таки жену, и наш Иван Иваныч овдовел…
Кажется, его одиночество длилось чуть больше трёх лет. За это время опять же не замарал честь мундира, в обществе сомнительных барышень замечен не был, не пытался с кем-то сожительствовать без штампа, будто вообще поставил крест на семейном благополучии.
А затем в одночасье женился. Не знаю, где он её взял, свою Ирину (настоящего имени не дождётесь), но это был тот случай, когда судьба щедро вознаградила за былые мучения.
Невысокая, ладная, с изящными запястьями и точёными лодыжками. Прямая осанка, неспешная королевская походка, гордая посадка головы. Умная, ироничная, весёлая. Молодая. Красивая. Очень красивая…
Знакомство состоялось по-водевильному: шеф попросил забрать из дома галстук в крапинку, я поехал, позвонил в дверь, она открыла… Я ослеп и оглох, кое-как объяснил, кто я и зачем.
Русые волосы тягучей шёлковой волной, светлые глаза, вздёрнутый носик – определённо начальник знал толк в женщинах. Однако детали внешности я горазд описать лишь теперь, спустя годы. А тогда ходил ошеломлённый: её нельзя было разделить на части «нос – губы – глаза», она, как произведение искусства, впечатляла наотмашь и полностью.
На ту беду шеф слишком доверял мне. И был слишком влюблён, чтобы почуять угрозу в «карманном» юнце.
Она
Виделись часто. Вечером шеф, взглянув на часы, коротко бросал:
- Пора ужинать. Поезжай за Ириной.
Я не ехал, а летел. Зайти, позвонить, получить приглашение подождать – вот она, победа! И целях десять минут, если повезёт, слышать её щебетание, наблюдать порхание по комнатам.
Ни жеманности, ни кокетства, ни самолюбование в ней не было – как будто всем девушкам достаются богатые, влюблённые до одури мужья, и это не повод для звёздной болезни.
- Кофе будешь? Там в вазочке пирожные лежат, угощайся! А у тебя девушка есть? Ну, нет – так будет, возьми для неё коробочку конфет. Мне подарили, а есть нельзя – тяжёлая зависимость от шоколада, если сорвусь, тут же наберу пять кило. Чего смеёшься? Знаешь, какая я толстая в детстве была!
Она выходила. Всегда разная и каждый раз ослепительная. Я с шутливой галантностью подставлял руку, она брала под локоть. И сотню мгновений до дверцы служебной машины Ира была моей.
… А потом события приняли неприятный оборот. На этот раз Иваныч твёрдо решил заполучить наследника, поэтому безжалостно гонял молодую жену по докторам нужного профиля. И мне приходилось её сопровождать.
Она покорно сдавала анализы, выслушивала мнение светил, кивала, благодарила, шла на новый приём. Однажды я не выдержал и сварливо буркнул: «Почему ты всё время ездишь по больницам? Может, дело и в не тебе вовсе…»
Сказал – и побледнел. Будь другая на её месте, немедленно передала бы мужу - и не сносить мне головы. Но Ира лишь улыбнулась:
- Я знала, на что шла. И ещё не на то пойду ради семьи.
Вот тут-то я её возненавидел.
Я
Надолго ли?.. Уже на следующий день как верный пёс ловил её улыбку.
- Ирин, давай я мусор вынесу?! А хочешь, в магазин сбегаю? Шеф сказал помогать тебе, вот я и…
- Прекрасно, но ничего не нужно.
- Как? Совсем ничего? Ир, не придумывай! Ну, что для тебя сделать?
Повисла пауза, ужасная, гнетущая, неотвратимая. С каждым ударом пульса я приближался к финальной жесткой истине и уже понимал, что зря наседал, что ответ мне не понравится. И точно:
- Пожалуйста, оставь меня в покое. То есть нас. Уйди, умоляю. Добром это не кончится…
Ощущение, будто из тела разом вынули позвоночник, кости, я весь обмяк. Но как выяснилось, лишь на миг. И снова атаковал:
- Подожди, не руби с плеча, ты ведь всё понимаешь…
… Наверняка все вы смотрели фильм «Доживём до понедельника». Там есть эпизод: «старая грымза» - училка даёт задание написать сочинение про счастье. Старшеклассники сопят, что-то выводят в тетрадях. Один паренёк, влюблённый в одноклассницу, пристально смотрит на неё. Она отвечает взглядом, следует безмолвный диалог. И окрылённый юноша пишет: «Счастье – это когда тебя понимают»… Вот за это понимание я и ценил Ирину…
Если бы знал, к чему приведёт мой жест, обычное прикосновение к её руке – всё равно всё сделал бы так же. И теперь уже она обмякла, по-детски всхлипнув. А дальше произошло то, что мы оба понимали, но так боялись…
Повторяю, до этого я не строил планов, просто не мог поступать иначе, нужно было каждый день её видеть. А после случившегося ходил, как оглушённый. Она нужна мне на всю жизнь, она – самая желанная женщина на свете.
…Ирина сказала, что заболела. Неделю провёл как на иголках, кажется, Иваныч не заметил. А потом грянул гром среди ясного неба. Вызвал на ковёр и, отводя взгляд в сторону, завёл тяжёлый разговор. Что женщины бывают капризны и не логичны, но это не повод их не любить. Что он очень ценит меня и не понимает, что могло подтолкнуть на такой поступок – украсть золотое колечко Ирины. Я взвился, возмущённый, Иваныч виновато пожал плечами:
- Прости, брат, она плачет и видеть тебя не хочет. Кроме тебя ведь никого в доме не было.
Вот возьми конверт, здесь отступное лично от меня. Перейдёшь в другое ведомство, я уже всё устроил. И ты это… Ты прости её. Обычный женский каприз, ерунда. Но пусть получит то, что хочет. А о тебе позаботятся.
Поклялся себе забыть её навеки. Значит, «колечко пропало». Лживая малодушная дрянь.
Мы
… Каждое моё утро начинается с пробежки – надо быть в форме. На работе в основном в кресле – то начальственном, то автомобильном рядом с водителем. Фуршеты, презентации, деловые ужины и обеды – так и человеческий облик потерять недолго.
Поэтому пока жена готовит завтрак и собирает дочку в детский сад, я бегаю.
Всё сложилось более чем замечательно. Высокий пост, авторитет, респектабельность, деньги. «Идеологически верная» женитьба – на дочери тогдашнего шефа, теперь тесть смиренно сидит на пенсии и разводит пчёл. Моя супруга – хорошая женщина, честная и преданная, никаких сюрпризов.
…Иван Иваныч тоже в большом порядке: перешёл на должность пониже, зато поспокойнее. Когда родился сын, он едва не ополоумел от радости. Глаза сияли, но сам как-то разом сдал, превратился не в позднего папашу, а восторженного дедушку. Только и говорил о пацане.
А я всё так же ненавидел Ирину. Надеялся, что после родов она опростится, оплывёт, погрубеет, исчезнет магия, которая терзала воспоминаниями. Сделал всё, чтобы мы не встретились даже случайно. Помогло – видите, как преуспел…
Однако самодовольство рухнуло в один момент. Столкнулись на улице, она держала за руку стройного светловолосого мальчика…
Сердце прихватило так, что оклемавшись, решил бегать по утрам и ограничить количество коньяка на фуршетах. Категорически ни-ни, на мне ведь теперь двойная ответственность.
Моя дочь носит её имя. У её сына мои глаза. А она – по-прежнему самая желанная женщина на свете.
Записал Егор ПОЛУЯНОВ.