Глава 20. Свидание
Адвокат Елена Николаевна вышла из кабинета начальника исправительной колонии № 2 города Покрова Владимирской области в хорошем настроении и направилась к месту обитания Ломакина, в его отдельные апартаменты, на формальном языке звучащие как карантинный бокс госпитального блока. Начальник ИК-2 Алексей Алексеевич Михеев оказался дисциплинированным и понятливым человеком. Накануне подполковнику внутренней службы звонило начальство из стольного града Владимира и рекомендовало внимательно отнестись к визиту и просьбам некой Мироновой, московского адвоката осужденного. Учитывая статус гостя и неофициальный приказ сверху, Алексей Алексеевич сделал все возможное в пределах существующих правил и ограничений - разрешил денежные переводы и посылки для заключенного, запретил кратковременные свидания с ним для любых лиц с воли, кроме Елены Николаевны, причем только для нее разрешил и длительные, и в особых помещениях. Это был не реверанс прекрасной даме, а рациональные действия человека системы, где каждый элемент структуры должен нормально выполнять свою функцию для обеспечения жизнедеятельности всего государственного организма. Миронова была довольна тем, что за туманными фразами об особом, исключительном случае с ее подзащитным, кроме общеизвестных фактов, Михеев углядел нечто большее, неясное, перспективное, чему противостоять просто небезопасно, да он и не пытался. Так что умных людей можно встретить и за решеткой, и в сумасшедшем доме, а не только иногда и среди людей с высшим образованием, как прозорливо полагал поэт Иван Бездомный.
У камеры "бывшего пациента" зазвенели ключи, двое надзирателей отворили двери, впустили Миронову и, заперев дверь снаружи, тактично удалились часа на два: таковы инструкции начальства...
Василий Петрович по прошествии нескольких дней с первого визита гостьи выглядел уже значительно бодрее, в глазах появилась жизнь, движения стали более скорыми и уверенными. Его лицо, хорошо выбритое, в этот момент действительно сильно напоминало оригинал, если так можно выразиться, того, настоящего оппозиционера, с которым Миронова недавно беседовала в местах лишения свободы в трехстах километрах от Покрова. Дипломатический термин - челночная дипломатия - точно описывал ее напряженную работу с двумя арестантами, в будущем кто-то из них двоих будет джокером, вытянутым из колоды в нужное время борьбы за власть, но кто? А Елена Николаевна оживляла, подогревала, обнадеживала и вдохновляла обоих, готовила к будущему политическому взлету или безвестному падению - кому какой выпадет жребий. Об этой тайне, поистине государственной тайне, в полном объеме, кроме нее, знали только полковник Сомов, Татьяна Леонтьева и еще два высокопоставленных лица на Олимпе власти - на Старой площади и в "лесу", в Ясенево.
В это же самое время за триста верст от Покрова адвокат Татьяна Леонтьева, бывшая "невеста" Ираклия Деканосидзе, сидела напротив настоящего борца с коррупцией и пытала его фактами суровой действительности:
- Вы слышали новость? - поинтересовалась она у заключенного. - Согласно вчерашнему решению Мосгорсуда от 9 июня Фонд борьбы с коррупцией и Фонд защиты прав граждан, а также ваше движение, ваши "Штабы" признаны экстремистскими!
Заключенный молча воспринял этот приговор. А Татьяна продолжала:
- Более того, решение подлежит немедленному исполнению, деятельность указанных организаций прекращается. Таким образом, иск прокуратуры удовлетворен... И с чем остаемся?
- Это было ожидаемо, - наконец, после паузы, отозвался арестант. - Власть уничтожает всю реальную оппозицию под видом террористов от политики. То же было и с моим отравлением...
- Что вы имеете в виду?
- Ожидаемо, что никто в России не занимался его расследованием.
Лишенец свободы сидел в арестантской робе за столом в помещении для переговоров, а напротив него - псевдо адвокат госпожа Леонтьева, разумеется, с чистенькими, не подкопаешься, документами. И правильными взглядами на жизнь, будущую политическую жизнь бывшего блогера и оппозиционера, а сейчас вот такого, каким она его созерцает, еще не сломленного, но уже с подрезанными крыльями. Свет ярких люминисцентных ламп подчеркивал бледность лиц собеседников и, безусловно, портил внешний облик эффектной леди с черном брючном костюме и классической белой блузке. Она хорошо подготовилась к беседе - ее консультировали лучшие юристы страны.
- Но вы же, как человек осведомленный, понимаете: полноценное уголовное расследование отравления может провести только Россия - как технически, так и юридически. Даже если только на минуту допустить, что речь идет о покушении, покушении на убийство российского гражданина, которое было совершено также на территории России, и, скорее всего, российскими гражданами. С уголовно-правовой точки зрения - это внутреннее российское дело! - Леонтьева была холодна и жестока в своих истинах. - Признаков преступления нет, посему и отказали в возбуждении уголовного дела.
- Исключения возможны?
- Да, из этого правила есть исключения, предполагающие международные уголовные расследования, — это преступления против человечности, военные преступления. Но, очевидно, это не ваш случай... Ваши адвокаты попытались оспорить это решение в судах, но безрезультатно. Кто бы сомневался...
Возникла гнетущая пауза. Татьяна ее разрядила, улыбнувшись иронической, обезоруживающей улыбкой:
- Наш главный юрист закрыл эту тему, - Татьяна Леонтьева заглянула в свои записи, - Цитирую: "если человек чуть не умер, это не значит, что нужно по любому случаю открывать уголовное дело". А почитаемая вами Германия, точнее, ее правоохранительные органы, не могли возбудить уголовное дело - преступление произошло не на ее территории, и при этом оно не относится к категории военных преступлений.
Татьяна замолчала и посмотрела ему в глаза. Мужчина выдержал этот взгляд, но сам он еще ничего не решил, но трезво осознал - его положение крайне уязвимо, перспективы более чем туманны. И даже продолжения жизни в этих стенах ему никто не гарантирует - может случиться всякое... Наступил самый напряженный момент переговоров, и, по мнению адвоката, первый шаг вынужден был сделать невольник, признав слабость своей позиции, близкой к окончательному проигрышу.
- Таковы реалии, - выплыло из памяти борца за справедливость любимое выражение Михаила Сергеевича, человека с незавидной судьбой, кто безрассудно вел государственный корабль в пучину морскую, где в результате страну и утопил. А сам капитан вынырнул и оказался на хорошо обитаемом туманном острове с большим мешком сребреников. И как они его на дно морское не утянули? А потом застрельщик перестройки легко раздавал ценные советы как всем нам, россиянам, дальше жить. Но все ли такие везучие?
- Что вы хотите? - ему было тягостно продолжать этот разговор и он стремился побыстрей его закончить: столь убедительной оказалась аргументация собеседницы. Более того - это были не только слова, это были те самые упрямые, печальные факты, которые невозможно было игнорировать или просто выбросить из головы.
- Вы должны принять как аксиому: в настоящий момент вы - политический труп. Вы согласны с этим определением? - Татьяна Леонтьева неумолимо приближалась к главному аргументу, цели своего визита. Лишить визави уверенности, заставить осознать безвыходность положения, сломить волю и желание заключенного к дальнейшему сопротивлению.
- Нет, не согласен. Более того, я заявляю решительный протест и требую другого адвоката! - арестант оставался неуступчивым и не готовым падать ниц перед этой фройляйн.
Леонтьеву подобная реакция не удивила, более того, она была ожидаема - психологи, изучающие поведение оппозиционера, хлеб не зря ели. Поэтому она добавила подчеркнуто спокойно, так, чтобы смысл ее слов был усвоен собеседником:
- Кто требует? Вы? Полноте, уважаемый! Не будьте наивны! Открою вам небольшой секрет: физически вы пока существуете, а вот юридически - уже нет!
- Извините, не понял, - не очень искусно парировал ее собеседник, но внутренне содрогнулся, предчувствуя что-то недоброе, какую-то очередную пакостную задумку от властей.
- Вы содержитесь здесь, в неизвестном для широкой общественности месте, под замком, в одиночной камере, и по чужим документам. Так что, если вы внезапно заболеете и, не дай бог, умрете, никто не узнает, что скончался известный всему миру российский оппозиционер. - Татьяна торжествовала, и даже не скрывала этого, получая какое-то особое, садистское удовольствие от огорошенного вида арестанта.
Минуты через две арестант пришел в себя и, подавив собственные эмоции, вновь обрел способность мыслить логически.
- Допустим, что вы меня убедили. Допустим также, что все это правда. В таком случае каковы ваши требования, точнее тех, кто за вами стоит? - неторопливо, с расстановкой произнес он. Услышав вопрос, Татьяна четко, по-военному, сформулировала условия:
- Они просты, как дважды два. Вы спокойно пребываете здесь в неплохих бытовых условиях, но за решеткой и инкогнито, как узник замка Иф. Весьма вероятно, что ваша фигура будет востребована через некоторое время в качестве лидера оппозиции с перспективой стать президентом своей страны. Разумеется, вы будете неукоснительно следовать нашим инструкциям. От вас никто и никогда не потребует никаких действий вопреки вашим моральным установкам. Никого и никогда не потребуется убивать, ниспровергать или призывать к насилию. Если соглашение соблюдается, то вы - известное в политическом мире лицо будущей власти России. Если наш договор будет нарушен с вашей стороны, то предоставляю вам самому пофантазировать о возможных последствиях...
- Над этим стоит подумать, не так ли? - саркастически заявил озадаченный осужденный после небольшой паузы. Он быстро все взвесил и осознал, что благоразумие - это единственный шанс выжить. Его даже пробил легкий озноб. Разумеется, о власти в этот момент он и не помышлял. Согласиться, а дальше видно будет... - А сколько времени придется ждать? Ведь это тюрьма...
Леонтьева в знак понимания кивнула головой и примирительно положила свои ладони на стол:
- Буду с вами откровенна до конца, и вы поймете, что мне действительно можно и нужно доверять. Никому сейчас в России точно не известно, когда это случится. Это вопрос нескольких лет, в течение которых может произойти, скажем так, политический сдвиг в верхах, мирный переход власти, или какие-то непредвиденные, форс-мажорные обстоятельства - например, война... Но вы, несомненно, осознаете, что такое предложение могут сделать только влиятельные лица, обладающие реальной возможностью вести большую игру. Мы ценим ваш политический багаж и ваш имидж, особенно в фокусе грядущих событий. Если бы это было не так, то вас здесь никто бы не уговаривал и не обеспечил хорошие условия содержания. Охраняющие вас люди, разумеется, не в курсе вашей роли, для них вы - просто особо ценный для государства заключенный, требующий внимательного обращения и содержания. Кстати, об истинной вашей перспективе знают лишь единицы - Елена Николаевна Миронова, я, мой директор и еще два высокопоставленных лица: одно - на Старой площади, другое - в Ясенево, внешняя разведка. Любое неосторожно сказанное слово или даже намек может стоить вам жизни. Поэтому, будьте благоразумны. Как писал Кастанеда, смерть рядом, она от вас всего лишь в трех шагах слева... Прочувствуйте это на досуге. Сколько времени требуется на обдумывание?
- Дня два-три. Хотя здесь время меряют в сутках, - горько констатировал он.
- Буду у вас через три дня. Готовьте улыбки и бодрый вид. Вы - харизматичная личность и, к тому же, интересный мужчина, а я все-таки женщина, хоть и не в вашем вкусе...
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки и оставляйте свои комментарии! Спасибо!