В прокате можно оценить российский блокбастер Дмитрия Киселева («Время первых») «Мира». Дарья Мороз сыграла в нем Светлану, мать главной героини Леры Арбатовой, которая живет во Владивостоке и спасает свой город от обрушившегося на него метеоритного дождя. В интервью Дарья рассказала о том, почему никогда не хотела играть Джульетту, зачем, будучи одной из самых востребованных российских актрис, легко соглашается на небольшие роли и от чего лечит кино.
Статья создана по материалам "Журнал для пассажиров. Комфортная жизнь в движении."
Дарья Мороз работает на опережение. Первый раз она снялась в кино в возрасте двух месяцев. Еще во время учебы в школе сыграла в пяти фильмах, а до сдачи дипломного спектакля в Школе-студии МХАТ успешно играла в нескольких спектаклях в «Табакерке» и МХТ имени Чехова. В 2003 году Дарья официально поступила в труппу Художественного театра. С приходом в театр Константина Богомолова стала одним из адептов его режиссерской школы и участницей большинства постановок режиссера. В 2005-м окончила продюсерский факультет Высших курсов сценаристов и режиссеров, освоила профессию продюсера, но заниматься ею всерьез начала в 2020-м, став шоураннером киносериала «Содержанки». Параллельно с этой работой она продолжает участвовать в телевизионных шоу, гастролировать по стране со спектаклями, сниматься и снимать, как будто в ее персональных сутках не двадцать четыре часа, а пятьдесят.
Говорят, Вероника Устимова, которая играла в «Мире» главную героиню и вашу дочь, пришла на пробы первой, но утвердили ее только через полгода, перепробовав триста актрис. А с вашим персонажем какая была история?
Как раз обратная. Мне стеснялись предложить такую небольшую «поддерживающую» роль. Думали, что я откажусь. Но потом режиссер Дмитрий Киселёв мне все-таки позвонил. Я прочитала сценарий, он мне очень понравился, и я тут же согласилась.
Такая штука происходит, наверное, с любым взрослым артистом, который успешен в профессии: тебе стесняются предложить небольшую роль, дебютанты стесняются позвать тебя посниматься бесплатно: ты же не пойдешь. А я отношусь к таким предложениям нормально. Если материал интересный, если на площадке собираются талантливые люди и зовут тебя в союзники — какая разница, какого объема роль. Лишь бы время позволяло. Более того, когда в каких-то моих шоураннерских проектах я отправляю артисту сценарий и слышу, что там нет роли, у меня это вызывает большие вопросы. В хорошем проекте небольшая роль часто бывает заметнее главной. Фаина Раневская прославилась маленькими ролями и репликами.
Чем вам понравился проект «Мира»?
Это хорошая история — и человеческая, и поколенческая, очень цепляющая в смысле отношений родителей и детей. Кроме того, я ни разу не снималась в том, что называется «блокбастер». Мне был интересен жанр. Понятно, что мой персонаж не напрямую связан с падением метеоритов, взрывами и экшн-сценами, но тем не менее.
Режиссер Дима Киселёв — очень обаятельный, профессиональный и интересный человек, который умеет сделать так, чтобы твои глаза загорелись. И продюсера проекта Рубена Дишдишяна я давно знаю и уважаю. Так что здесь сложилось всё.
Как вы принимаете решение играть или не играть в фильме или сериале?
Основной триггер — это режиссер. Я всегда говорю, что никудышный режиссер может испортить даже самый хороший сценарий. Второй фактор — продюсерская команда проекта. А уже дальше — роль или партнер. Например, в проекте «Достоевский» у меня была небольшая роль, но там сработало то, что режиссером был Владимир Иванович Хотиненко, а моим партнером — Женя Миронов. Там даже сомнений не было в том, что я побегу в проект и буду счастлива провести с ними неделю съемок.
Раньше считалось, если актрисе начинают предлагать роли матерей, значит, ее карьера пошла на спад. А сейчас вы одновременно играете и главных героинь, как в «Содержанках», и мам — как в «Мире». Мир изменился?
Ну, в «Содержанках» я тоже мать. Вообще я довольно рано стала играть в историях-сагах, где возраст героинь на протяжении спектакля меняется, условно говоря, от шестнадцати до пятидесяти и в какой-то момент у них появляются дети. Мне как театральному артисту это интересно с точки зрения психологии. И это дает тебе понимание, какие роли ты сможешь примерить, когда тебе будет сорок, пятьдесят, шестьдесят лет. Помню, когда мы снимались с Аней Горшковой в «Доме с лилиями», она спрашивала: «Зачем ты соглашаешься на возрастные роли? Ты же такая молодая, такая красивая! Ну и играй таких: чем моложе, тем лучше». Я ей тогда сказала, что для меня всё наоборот. У женщин в мировой литературе есть всего два возраста: либо это совсем юные героини, либо взрослые интересные личности, на которых держится почти вся серьезная драматургия. Если честно, играть юных и воздушных для меня было всегда сложнее, чем взрослых персонажей.
А как же Джульетта?
Я всегда боялась, что мне дадут эту роль и я не буду знать, что с этим делать. То же с Офелией. И это скорее связано с моим пониманием профессии, чем с тем, что матери изменились. Вот мать из «Содержанок» вроде больше занята собой, чем ребенком, но тогда у ребенка начинаются проблемы, она моментально становится львицей, защищающей своего детеныша. Наверное, этот персонаж ближе всего к образу современной матери, но это не про возраст. Возраст может быть любой — и тридцать, и пятьдесят.
Когда вам захотелось взрослых ролей?
Еще в институте. Когда человек начинает работать в этюдах, в отрывках, быстро становится понятно, что ему сложнее, а что легче. Мне легче давались драматические или характерные истории, чем классические «героиньские». Не знаю почему. Например, не Катерина, а Кабаниха. Или не Наташа Ростова, а княжна Марья. Но в институт меня, конечно, брали как юную героиню. А я очень быстро начала изображать Гусеницу из «Алисы в стране чудес», Бабок-ёжек и всякое такое. Педагоги пытались меня убедить, что это не мое. Я упиралась. И в итоге эти навыки дали мне перспективу на долгое время вперед. С самого начала у меня всё было с ног на голову, и так и продолжается. Всегда мои профессиональные цели и устремления идут впереди того, что мне предлагают.
А в дипломном спектакле кем вы были?
Я играла в единственном дипломном спектакле «Будь здоров, Гена!» по Шпаликову. Моя героиня работала на заводе, и у нее уже была дочь. Это была хоть и студенческая работа, но вполне драматическая. К тому моменту я уже выпустила около пяти спектаклей в театре. И в первом моем спектакле «Песочный человек» в Театре Табакова я играла сразу двух персонажей: Клару, юную немецкую девушку, и Коппелию, которая носила красное платье, танцевала танго и соблазняла главного героя. Коппелия получалась лучше. Как мне, девчонке, доверили такую задачу — не знаю. Сработало чутье Олега Павловича Табакова: он всегда в меня верил и давал возможность ставить себе сложные актерские задачи.
Недавно в Сети появилось ваше фото в гриме, на котором вам можно дать очень много лет. Расскажете, откуда оно?
Это очень интересная новогодняя история, которую снимает Павел Семёнович Лунгин. Она выйдет на экраны где-то через год и будет называться «Василиса и королева лайков». По сути, это адаптация «Снежной королевы». Я первый раз попала в сказку — современную, подростковую, необычную — и играю в ней Снежную королеву. Это роль мечты. Я всю жизнь ждала, когда же ко мне, с моей фамилией и манерой игры, придет эта роль. И вот. На первой встрече с Павлом Семёновичем меня очень удивило, что он готов сразу утвердить меня на роль. Без проб. Такого сейчас не бывает. К этому моменту он уже перепробовал множество кандидатур, но никак не мог определиться с артисткой. А потом где-то меня увидел и вдруг понял, что это моя роль. В итоге это было настоящее актерское приключение, за которое я бесконечно благодарна.
Вы радуетесь, когда утверждают без проб?
Я считаю, пробы нужны для того, чтобы понять, насколько точно артист попадает в персонажа визуально, а парные пробы — чтобы посмотреть, как артисты друг с другом сочетаются энергетически, как они друг друга видят, чувствуют, одна у них школа или нет. Мой отец режиссер Юрий Мороз, например, пробы практически не проводит. Он говорит: «Я смотрю — артист профессиональный. Чего его пробовать? Дальше я всё, что надо, с ним сделаю». Я сама терпеть не могу пробы. Кроме того, в современной реальности это довольно формальная история. Нормальные пробы — это с гримом, в костюме, в выгородке, с партнером и оператором. Я помню, что у Данелии было пять или шесть этапов проб. А сейчас часто ставят камеру, и ты с места в карьер, без партнера, играешь сложную сцену.
Вы были одним из членов в жюри в шоу «Фантастика» на Первом канале. Это было круто?
Я человек не очень телевизионный. Когда мне позвонил Юрий Викторович Аксюта и в двух словах описал проект, я подумала: «Какая роскошная идея! Но, господи, как всё это будет происходить?» Технология, которая для него разработана, — это абсолютное ноу-хау (участники шоу скрываются за аватарами в образах необычных существ. — Прим. ред.). Полгода съемок проекта были просто счастьем! Приходишь на площадку, получаешь наслаждение от просмотренного, поражаешься таланту и фантазии режиссера и команды, у тебя классная компания — жюри, отличные музыканты внутри аватаров. Сложность была только в том, чтобы привыкнуть к тому, что перед тобой пустая сцена с танцорами и иногда с элементами декорации, но самих аватаров ты видишь только на огромных экранах над сценой. А реагировать нужно так, будто герой сейчас на сцене, чтобы эмоция жюри передалась зрителю! И в интервью с героем — та же система. И конечно, наш виртуальный член жюри Телек — тоже аватар! Первая съемка была самой сложной, но потом всё пошло как по маслу. Программе к четвертой мы научились с ним даже танцевать.
Три года назад вы начали работать как продюсер. Как вы для себя формулируете задачу продюсера?
В продюсировании для меня главная цель — это команда, качество продукта и глобальные темы, которые «зашиты» в проект. Я не захожу в проект, если не понимаю его основную идею, которую я бы хотела принести в мир. Идею большую, серьезную, терапевтическую, если хотите.
У вашей героини в «Клинике счастья» тоже была глобальная цель — сделать людей счастливыми.
«Клиника счастья» в этом смысле по-настоящему хорошее кино. Вы не представляете, какое количество женщин написало мне о том, как этот проект их «вылечил»: заставил задуматься и поменять свою жизнь в лучшую сторону.
Я очень благодарна зрителям, которые мне пишут. Это значит, что мы работаем не зря. Знаете, когда у меня дурацкое настроение, я очень люблю смотреть кино. Я в какой-то момент вывела формулу «кино — это идеальная таблетка от одиночества». Когда ты проживаешь вместе с героями их жизнь, испытываешь эмоции, которые испытывают они, в тебе самом что-то меняется. А если ты, видя, как героиня фильма изменилась и к чему это привело, задумываешься о том, что бы ты мог поменять в своей жизни, и это тебя вылечивает... Если кино приносит практическую пользу — это лучшее, что оно может сделать с человеком.
Возвращаясь к«Содержанкам» — что будет нового в уже отснятом четвертом сезоне?
К основной команде присоединится новое поколение артистов, в том числе иностранных. Смена времени. Смена поколений. Смена локации. Четвертый сезон целиком снят в Санкт-Петербурге. Уверена, он будет очень неожиданным.
Как вам кажется, в чем секрет успеха этого проекта?
Понятно, что этот успех был заложен Костей Богомоловым в первом сезоне. Наверное, можно озвучить много разных причин. Во-первых, история моей героини Лены — это классическая история Золушки. Была ментом, попала в золотую клетку, а потом из этой клетки сбежала. История Золушки всегда интересна, будь то сказка Шарля Перро, фильм «Красотка» или что-то еще. Во-вторых, это не нравоучительность, а честный безоценочный срез жизни современного московского общества. В «Содержанках» задействованы все социальные слои: учитель, домохозяйка, бизнесмен, полицейский и т. д. И это разнообразие работает на нас. В-третьих, жизнь состоятельных слоев общества в нашей стране так открыто и без осуждения никто никогда не показывал. Ну и, понятное дело, блестящий кастинг, работа оператора и других членов команды.
Будут ли еще сезоны?
Нет, надо уходить на пике. Мое мнение.
Вы, кстати, сделали номер по мотивам «Содержанок» в новом «Ледниковом периоде»...
Нам дали тему «Русское кино», и было бы странно, если бы я этого не сделала. Я предложила, а никто не отказался. Почему бы нет? У нас очень крутой трек, по которому зафанатела вся команда. Стилистика «Содержанок» очень манкая, драматургия сюжета точно выверена. Мне кажется, получился невероятно стильный, выдержанный номер — один из лучших наших номеров с Максимом Марининым за проект. В ряду с «Аллилуйя», «Фридой» и «Сансарой». И еще Show Must Go On.
Зачем вам снова лед?
Лед как меня затянул, так и не отпускает. Я с «труппой» Ильи Авербуха уже шесть лет. И когда меня позвали участвовать в шоу в этот раз, я согласилась, потому что — свои, а со своей командой работать всегда в радость. Думаю, идея собрать «Ледниковый период: лучшее» витала в воздухе! Ведь проект очень любят зрители, а когда собираются команды разных сезонов, которые прилично катаются, постановщики могут делать более сложные, экспериментальные номера. Физически это было тяжело, но классно. Когда ты заставляешь тело работать, оно тебе отвечает благодарностью. Тот первый «Ледниковый период» сделал мне фигуру, которую все видели в «Содержанках».
А еще вы недавно присоединились к команде спектакля-концерта «Фрида» Петра Дранги и Сергея Сотникова. Сразу согласились?
Я пыталась отказаться. Это первый в моей жизни моноспектакль, там огромное количество текста, а я в тот период буквально разрывалась на части между двумя телевизионными проектами, тремя киношными и репетициями в МХТ. Но Петя и Серёжа меня так настойчиво и безапелляционно убеждали, что я посмотрела материал. Он меня сильно зацепил. Там воспоминания и дневниковые записи Фриды Кало соединены с невероятными стихотворными текстами Гарсиа Лорки и оригинальной музыкой, которую Петя не только написал для спектакля, но и с удивительной энергией играет на сцене как партнер... Я согласилась и ни секунды не пожалела. Что во мне общего с Фридой? Наверное, сила духа и одного рода энергии. Всё, что касается Фриды, завязано на метафизику, которой мы сейчас занимаемся на репетициях с Анатолием Александровичем Васильевым в МХТ, — вот такая параллель. За месяц я каким-то чудом выучила текст, хотя думала, что это невозможно, и мы уже сыграли четыре спектакля. Зрители на них сидят с открытыми ртами, и я радуюсь, что такие сложные тексты, музыку и такую сложную персону, как Фрида, можно транслировать посредством театра.
Фото: Дмитрий Крапивин, Марс Медиа, Надя Александрова, Юрий Феклистов / Первый канал, Пресс-служба Первого канала