Во вторник, 5 января 1937 года, 10-летняя Мона Тинсли, жительница небольшого городка Ньюарк-он-Трент, Ноттингемшир, Англия, совсем не горела желанием идти в школу. Накануне с родителями, братьями и сестрами она отпраздновала свой очередной день рождения и хотела остаться дома, чтобы доесть сладости, внимательней рассмотреть подарки, да и просто побездельничать. Но мама сказала, что занятия пропускать нельзя, спорить с ней девочка не стала.
Путь от школы до дома обычно занимал у Моны минут двадцать, сегодня она должна была вернуться около 16:00. Часы пробили 5 вечера, но ребенок так и не появился. Уилфреда и Лилиан Тинсли, папу и маму Моны, не особо обеспокоил этот факт - по пути проживали многочисленные родственники семьи, вероятно, Мона решила навестить кого-то из них. Однако время шло. В 7 часов вечера Уилфред обошел всех родственников, друзей и одноклассников дочери. Никто ее не видел. В 21:00 родители обратились в полицию. Немедленно начались поиски, продолжавшиеся всю ночь. На рассвете к полицейским присоединились сотни добровольцев, которые в течение следующих дней обыскали все закоулки города. Представители правоохранительных органов опрашивали соседей, учителей и учеников.
Первую зацепку дал 11-летний школьник. Он не учился в одной школе с пропавшей, но жил совсем рядом с ней. Уильям Генри Плакетт сказал, что примерно в 16:30 видел Мону на автобусной станции в компании худощавого мужчины средних лет. Они стояли рядом с автобусом, отбывающим в Ретфорд. Мальчик уверял, что узнал бы этого мужчину, если бы встретил его снова, но в точности описать его внешность не смог. Чарльз Эдвард Невилл, водитель и кондуктор этого автобуса, раскрыл дополнительные подробности: рейсом на 16:45 ехали мужчина средних лет и девочка, похожая по приметам на Мону Тинсли, мужчина купил обратный билет для взрослого, а для ребенка у него был билет лишь в один конец (взрослый и детский билеты различались по цене). Некоторые пассажиры тоже подтвердили, что видели описываемую водителем пару. Они спокойно сидели рядом друг с другом, девочка не выглядела обеспокоенной.
В то время как одни полицейские опрашивали возможных свидетелей на автовокзале, в участок позвонила миссис Энни Хирд. Она отлично знала семью Тинсли, ее дочь ходила в ту же школу, что и Мона. 5 января Энни Хирд вышла из дома между 15:45 и 16:00 и пошла к школе, чтобы встретить дочь. У входной двери учебного заведения она заметила хорошо знакомого ей худощавого мужчину средних лет - бывшего постояльца супругов Тинсли. Миссис Хирд спешила, поэтому не останавливалась и не разговаривала с ним, лишь коротко кивнула.
Полицейские поспешили к Уилфреду и Лилиан Тинсли с целью расспросить их о жильце. Те говорили о нем уклончиво и сдержанно. Когда полицейские стали задавать вопросы более настойчиво, миссис Тинсли призналась, что чуть более года назад они сдавали комнату другу ее сестры, миссис Эдит Граймс из Шеффилда. Друга звали Фредерик Ноддер, ранее он проживал в доме миссис Граймс. В семье Тинсли он прожил всего 3 недели, после чего, в октябре 1935 года, Уилфред и Лилиан попросили его съехать за неуплату. Оба утверждали, что постоялец был приветлив с детьми, те любили с ним поиграть и по-дружески называли "дядя Фред". Расстались они без ссор и взаимных претензий. По мнению супругов, Фредерик Ноддер не мог быть причастен к пропаже их дочери.
Супруги Граймс заявили, что ни один из них не общался с Ноддером с тех пор, как он покинул их дом и поселился у четы Тинсли. Эдит Граймс отзывалась о нем, как о пьянице-одиночке. По ее словам, Ноддер давно ушел от жены и троих детей, с тех пор он скитался по съемным комнатам и подрабатывал автомехаником в Ретфорде. Однако сосед Граймсов поведал более интересную историю. Он сообщил, что частенько лицезрел Фредерика Ноддера у рядом стоящего дома, последний раз 27 декабря 1936 года. Вызванная на повторный допрос миссис Граймс призналась, что крутила с Ноддером роман, но продолжала настаивать, что он не посещал ее после 27 декабря, и она не знает его теперешнего адреса.
Полицейские обошли немногочисленные автомастерские в Ретфорде, опросили работодателей и выяснили, что Фредерик Ноддер проживает в съемном доме в Хейтоне, деревне недалеко от Ретфорда. Днем 7 января детективы осторожно побеседовали с людьми из трех соседних домов. В одном из них работала ежедневно приходящая горничная, мисс Дорин Джесси Джарман. Она вспомнила маленькую девочку, на вид 8-10 лет, в синей школьной форме и распахнутом коричневом пальто, стоявшую у задней двери дома Ноддера днем 6 января и наблюдающую, как тот делает что-то в саду. Мисс Джарман всегда работала только в первой половине дня, с 8:00 до 12:00. Она как раз собиралась уходить, значит время подходило к полудню.
Собранных свидетельских показаний вполне хватало для ареста подозреваемого. Вечером 7 января стражи порядка вернулись к его жилищу, свет в окнах не горел, хозяин отсутствовал. Полицейские установили наблюдение. В 23:00 на подъездной дорожке появился Фредерик Ноддер. Его тут же задержали по подозрению в причастности к исчезновению Моны Тинсли. Фредерик не отрицал, что знаком с девочкой, но уверял, что не встречал ее более года, с момента переезда от ее родителей.
В процессе обыска в сильно захламленном доме у детективов появились следующие улики:
- Носовой платок, принадлежащий Моне.
- Обрывки бумаги с детскими рисунками и записями.
- Одежда, похожая на ту, в которой свидетели видели мужчину у школы и в автобусе.
- Отпечатки пальцев, обнаруженные на немытой посуде в раковине, совпавшие с отпечатками Моны Тинсли (отпечатки пальцев девочки для сравнения взяли с ее тетрадей, учебников и других личных предметов).
Также обыскали сад, хоз. постройки во дворе, проверили выгребную яму и внимательно осмотрели прилегающую территорию. Эти поиски ничего нового не дали.
8 января, на очной ставке, каждый из свидетелей без сомнений узнал в подозреваемом мужчину, сопровождавшего 6 января маленькую девочку.
Под давлением существенных доказательств вечером 8 января Ноддер изменил первоначальные показания. Он сознался, что находился в Ньюарк-он-Трент по делам, а Мону встретил случайно возле школы. Она радостно подбежала к нему и поприветствовала: "Привет, дядя Фред". Затем спросила, знает ли он, как поживают ее тетя Эдит Граймс и двоюродный братишка малыш Питер. Она жаловалась, что очень соскучилась по родственникам и слезно просила отвезти ее в Шеффилд.
По словам Фредерика, он не смог устоять перед мольбами девочки и согласился ей помочь. Ноддер понимал, что сам не может поехать к миссис Граймс, рискуя наткнуться на ее мужа. Все автобусные рейсы по маршруту Ретфорд - Шеффилд, запланированные на 5 января, уже ушли, поэтому он предложил Моне переночевать у него, а на следующий день отправиться к тете. 6 января он снабдил ребенка устными и письменными инструкциями, как добраться до дома Граймсов, объяснительной запиской по поводу неожиданного визита, купил билет и ближе к вечеру посадил в шеффилдский автобус. Сам же остался в Ретфорде, где посетил бар, а вечером вернулся в Хейтон. Фредерик Ноддер настаивал, чтобы полицейские проверили Эдит Граймс, ведь однажды она уже соврала им, утаив информацию об адресе его проживания.
Ноддер, действительно, выпивал в одиночестве в отеле "Criterion" в Ретфорде вечером 6 января 1937 года. Это подтвердили очевидцы.
К остальной части его показаний детективы отнеслись скептически:
- Стояла холодная, ветреная погода, темнело рано, расстояние между городами почти 32 км - ни один здравомыслящий человек не посадил бы 10-летнюю девочку одну в автобус, хотя бы не договорившись о том, что ее встретят в конце пути.
- По прибытии Моне предстояло бы проехать несколько остановок на трамвае, выйти на нужной и пешком дойти до дома супругов Граймс. Лилиан Тинсли сообщила, что дочь не была у тети уже несколько лет. Она считала маловероятным тот факт, что Мона смогла бы добраться до нее с автовокзала Шеффилда.
- Мона Тинсли 6 января не попадалась никому на глаза ни на автовокзале Ретфорда, ни в автобусе, ни на автовокзале Шеффилда.
СМИ, как местные, так и национальные, широко освещали исчезновение Моны Тинсли, публикуя фотографии и описание ребенка. Полицейские со специально обученными собаками и добровольцы прочесывали каждую канаву, каждый лесок и водоем. Детективы были уверенны, что шансы найти Мону Тинсли живой крайне малы. Старший инспектор опасался, что преступник выбросил тело в реку Айдл и течением его унесло в Северное море.
В результате огласки с главным констеблем Ньюарка связалась одна из самых известных медиумов того времени в Англии, Эстель Робертс, и предложила помощь. Получив одобрение от родителей Моны, полиция отправила Эстель почтой розовое шелковое платье. Мона носила его раньше. Медиум дала безусловно похожее описание дома Фредерика Ноддера и ближайших окрестностей. Основываясь на своих видениях, Робертс сообщила, что большую часть времени, находясь в доме похитителя, девочка рисовала и переписывала что-то из учебника. К сожалению, экстрасенс не увидела Мону в мире живых. По ее словам, сердце жертвы перестало биться 6 января в спальне на верхнем этаже этого дома. Душегуб покинул свое жилище под покровом темноты через боковую дверь с телом, завернутым в мешок. Он прошел мимо местного кладбища, через мост и несколько полей. "За этими полями есть река. Вы найдете там тело ребенка", - подытожила Робертс.
Ввиду отсутствия тела, 10 января 1937 года власти предъявили Фредерику Нодеру обвинение в похищении. Сам Фредерик виновным себя не признавал. "Я не заставлял ее идти со мной", - заявил он.
10 марта 1937 года состоялся суд. Ноддер отказался давать показания в свою защиту. Историю о том, что Мона провела одну ночь в Хейтоне, а на следующий день уехала в Шеффилд, озвучивал его адвокат.
Перед тем как присяжные ушли в совещательную комнату, судья сказал:
"Неизвестно, что стало с той маленькой девочкой... Что бы с ней ни случилось, в этом суде есть один человек, который знает, но он молчит..."
Присяжные отсутствовали всего шестнадцать минут. По возвращении они огласили единогласный вердикт - виновен. Фредерика Ноддера приговорили к 7-ми годам тюремного заключения.
После огласки приговора судья добавил, обращаясь к осужденному:
"Фредерик Ноддер, по моему мнению, присяжные совершенно справедливо признали вас виновным в ужасном преступлении. Что ты сделал с той маленькой девочкой, что с ней стало, знаешь только ты. Может быть, время раскроет ужасную тайну, которую ты носишь в своей душе".
Постепенно вялотекущие поиски полностью сошли на нет, СМИ переключились на другие новости, общественность стала забывать о пропавшей Моне Тинсли. Но, как и предсказывал судья, время раскрыло тайну. Погожим летним воскресным днем, 6 июня 1937 года, управляющий местного завода мистер Уолтер Виктор Маршалл катался с семьей на лодке по реке Айдл. Примерно в 50 км к северу от Ньюарка и в 13 км от дома Ноддера, в воде недалеко от берега, мужчина заметил какой-то странный предмет. При ближайшем рассмотрении предмет оказался одетым в школьную форму телом ребенка, утяжеленным деревом и металлом, частично увязшем в иле. Рядом на берегу валялся разорванный гниющий мешок. Мистер Маршалл немедленно послал старшего сына вызвать полицию. Полицейские прибыли в сопровождении Уилфреда Тинсли. Он опознал свою дочь. На следующий день водолазы обнаружили коричневое твидовое пальто Моны и один из ее сапог.
Холодная вода в определенной степени замедлила разложение. Патологоанатом установил, что жертва скончалась в результате удушения веревкой и была помещена в воду вскоре после смерти. Из-за длительного нахождения тела в воде специалист не смог выявить признаков физического контакта с мужчиной.
Похороны Моны Тинсли состоялись 10 июня 1937 года. Несколько сотен человек выстроились вдоль улиц, когда гроб несли от методистской церкви к Ньюаркскому кладбищу.
27 июля 1937 года Фредерика Ноддера доставили из тюремной камеры в полицейский участок Ретфорда и официально обвинили в лишении жизни Моны Тинсли. Судебный процесс состоялся 22 ноября 1937 года. Морис Хили, адвокат, уверял, что у его клиента не имелось реального мотива для совершения злодеяния. На этот раз Ноддер сам вышел на трибуну, повторил свои предыдущие заявления и предположил, что Мону похитил неизвестный во время поездки в автобусе или после ее завершения, в Шеффилде.
Присяжные совещались 39 минут. Они не поверили в версию Ноддера и единогласно приговорили его к смертной казни.
Зачитав вердикт, судья посмотрел прямо в глаза осужденного и сказал:
"Ну что ж, правосудие медленно, но верно настигло вас. Приговор будет приведен в исполнение в соответствии с законом".
Приговоренный тихим, но твердым голосом возразил:
"Что бы вы ни говорили, я не причинял Моне никакого вреда и выйду из этого зала с чистой совестью".
Фредерик Ноддер так никогда и не признался в содеянном. Он подал апелляцию с утверждениями, что все доказательства, представленные против него в суде, являлись косвенными и никоим образом не подтверждали его вину. 13 декабря 1937 года Апелляционный суд рассмотрел прошение и в этот же день его отклонил. 30 декабря 1937 года, в 8 часов утра, 50-летнего Фредерика Ноддера повесили.
Дело Моны Тинсли стало прецедентным случаем, приведшим к отмене принципа "нет тела - нет дела" в системе английского правосудия.