Когда к провинциальному хирургу Коле Рябову пришли черти, он совсем не удивился. Коля беспробудно пил уже давно самогон собственной рецептуры, поэтому был готов к их появлению. Гости из преисподней были похожи на пару разнокалиберных теннисистов - модные кроссовки, длинные, ниже коленей, шорты и стильные футболки. Первый черт был строен и высок, второй наоборот - роста ниже среднего и с внушительным брюшком. О нечеловеческом происхождении напоминали только куцые рожки на коротко стриженых головах, да торчащие из-под шорт хвосты.
На всякий случай Николай энергично протер глаза. Гости не исчезли.
Черти вежливо поздоровались. Николай протянул каждому по очереди свою крепкую ладонь и предложил присесть на кушетку.
- И как, интересно, они усядутся на свои хвосты? – вдруг пришло ему в голову.
Его размышления беспардонно прервал первый черт, приземистый толстяк:
- Нам рекомендовали Вас, Николай, как специалиста, который не боится выходить за рамки врачебной этики и не стесняется экспериментировать.
- А кто, позвольте узнать, меня рекомендовал? - неуклонно трезвея, ответил вопросом на вопрос Коля.
- Ваши, скажем так, пациенты, - продолжил первый гость.
- Бывшие, - ехидно добавил второй, высокий и худой, черт.
Коля почесал затылок.
- Сенька-комбайнер, судя по всему, наябедничал?
- Нет, не он,- ответил первый и, не вдаваясь в объяснения, продолжил. - К делу, господа. Меня зовут Лекало. А это - мой брат.
- Цыц, - с достоинством представился худой, - это имя такое.
- Нам необходимо избавиться от рогов и хвостов, - объяснил суть Лекало,- быстро и без лишнего шума.
- Триста долларов за один рог, - не задумываясь, ответил Коля, - тысяча - за хвост. Если устраивает цена, - он скривился из-за резкой головной боли, - деньги под готовальню – и в операционную. С копытами проблем нет?
- Не смешно, - отрезал Цыц и вопросительно посмотрел на Лекало. Тот уверенно кивнул.
- Согласны.
- По стаканчику пропустим? На удачу?- прищурившись, спросил Николай.
- Я думаю - это лишнее, - отрезал Лекало.
Николай накинул халат, взял из стального ящичка скальпель, навряд ли стерилизованный, и увел обоих в соседнее помещение.
Через три с четвертью часа, Цыц и Лекало, пошатываясь, вышли из больницы. Головы их были почти целиком обмотаны бинтами. Довольный Николай высунулся из окна, закурил и закричал вслед братьям:
- Завтра пожалуйте на перевязку!
Цыц с ненавистью посмотрел на Лекало.
Тот пожал плечами и обреченно подытожил:
- Коновал. Чертов коновал.
Сказал и тут же вступил в невесть кем разлитый битум. Дорогой итальянский кроссовок намертво застрял в тягучей субстанции.
- Не отпускает тебя чернозем здешний, - хмыкнул Цыц, - гляди-ка брат, тут целая аллея звезд.
На обширном пятне битума можно было обнаружить с десяток отпечатков разнообразной обуви, пару подошв и даже один женский каблук – «шпильку».
- Россия, - зло прошипел Лекало.
- Ага, - откликнулся Цыц,- зато командировочные в тройном размере.
Николай наблюдал за злоключениями пациентов из окна и размышлял:
- Что ж так любит всякая чертовщина Русь-матушку…
Думал и не находил ответа.
***
Некоторое время спустя.
Актовый зал сельской общеобразовательной школы замер в ожидании высокого гостя. Публика робко поглядывала в сторону модного кожаного кресла в центральном проходе, специально установленного для руководителя областного комитета по культуре.
Чиновник запаздывал, что для слуги народа было делом обычным. Кузьма Антонович Барашко сидел на своем посту крепко, имея связи с главой края – по родственной линии, а с десятком значимых федеральных начальников – по дружеской. В народе его не сильно любили, но точно знали, что финансовые и земельные вопросы Кузьма Антонович решает успешно, плюс мзду берет весьма умеренную.
Дверь наконец распахнулась, и подтянутый пожилой мужчина вошел в зал. Уверенной походкой он миновал сразу замолчавших зрителей и удобно расположился в кресле. Директор школы, Игорь Петрович Нужный, дерганый человек в очках, дал отмашку к началу. Потом схватил складной стульчик и пристроился рядом с Кузьмой Антоновичем.
К аудитории вышел завуч и срывающимся голосом объявил, что сводный хор учеников школы номер три исполнит песню «Ничего на свете лучше нету» из мультипликационного фильма "Бременские музыканты". На сцену поднялись и встали первым рядом семь младших школьников, за их спинами вытянулись в струнку семь ребят лет по четырнадцать, и последними разместились выпускники.
Вступила жизнерадостная мелодия, и хор грянул до боли знакомую песню.
Кузьма Антонович одобрительно покачивал головой. Директор что-то энергично шептал ему на ухо, но нестройные детские голоса заглушали все окружающие звуки.
Вдруг из-за спин старших ребят появилась голова тощего переростка с ярко оранжевым ирокезом и пробасила партию осла: «Йе, йе-йе, йе-йей!» И тут же исчезла.
Кузьма Антонович от неожиданности подпрыгнул в своем комфортабельном кресле. Он повернул багровое от ярости лицо и зашипел:
-- Это что еще за чучело???
Директор затрясся и заплетающимся языком начал объяснять чиновнику:
- Я... Эта... Сейчас разберусь....
Он судорожно водил глазами по залу в попытке найти ответственного сотрудника
-- Соизвольте немедленно объяснить происходящее! - голос Кузьмы Антоновича загрохотал у самого уха Игоря Петровича.
- Это - Цыц, - пролепетал директор.
- Кто?????
- Цыц. Гена Цыц, - повторил Игорь Петрович, - наш внештатный учитель музыки.
- Гнать его в шею, - отрезал Кузьма Антонович, - немедленно. А то я вам создам внештатную ситуацию! Неформалы хреновы!
Размахивая руками, Кузьма Антонович направился к выходу. Директор смотрел вслед чиновнику, обреченно обхватив голову руками.
Несколько часов спустя Цыц вышел из кабинета директора с пачкой документов под мышкой. Отвесил прощальный поклон пожилой секретарше, спустился по лестнице, швырнул документы в урну и покинул школу.
Метрах в пятнадцати от школьного забора на удобном пне внезапно материализовался Лекало с широкой улыбкой:
-- Ну что, маэстро, водевиль не удался?
-- Промашка вышла, - подтвердил Цыц. – Не угодил высокому начальству. Хотя поначалу все шло как нельзя лучше. Обещали через месяц взять в штат. Имел три группы внеклассной подготовки, организовал Фонд экологической помощи птицефабрике. Волонтеров готовил. Молодежь начала тянуться и заражаться моими идеями. Все было по плану. Но смотр художественной самодеятельности все испортил – не смог отказать себе и поиздевался чуток над толстокожим бюрократом.
- Ненадежный ты бес, - Лекало стал серьезен, - из-за твоих проказ я не хочу вечно котлы чистить в преисподней. Будь зол, сделай так, чтобы я не пожалел, что выбрал тебя напарником для этой миссии
Цыц кивнул, достал из кармана пачку сигарет без фильтра и закурил:
-А у тебя как успехи?
-Все более чем удачно складывается, - ответил Лекало и встал с пня. - В этой местности, судя по всему, серьезная проблема с питьевой водой. Реки далеко, а сбросы химического предприятия давно отравили подземные воды. Поэтому чистую воду специально привозят издалека, из центральной усадьбы, и распределяют между жителями. Узнал я об этом случайно — заглянул к шапочным знакомым. Они пригласили меня на ужин. Я недолго думая отправился руки мыть и беспощадно открыл кран на всю катушку. Хозяева меня за эту расточительность чуть не разорвали.
-Занятно, - выдохнув табачное облачко хмыкнул Цыц, - и чего дальше?
-Помнишь ли ты, брат мой, об одном из главных моих навыков? А конкретнее об умении очищать любую, даже самую загрязненную воду, своими собственными руками, - Лекало тоже закурил. - Вижу, помнишь. Так вот, пришлось немного поломать голову. Нашел инвестора и построил завод по опреснению воды. Сейчас я уважаемый и обеспеченный человек, кандидат в депутаты местного совета. И все это за то время, которое мы не виделись.
-Ух ты, - с искренним восхищением сказал Цыц, - а мне не найдется места в твоем проекте?
-Все ждал, когда ты спросишь, - ответил Лекало, - конечно, ты мне очень нужен. У меня почти целый день руки заняты,- он слегка смутился. - Я могу попросить тебя заняться созданием какого-нибудь препарата или зелья для очистки воды, чтобы снять с меня часть физической работы? Честно говоря - устал как собака.
-Да, - уверенно ответил Цыц, - меня распирает от желания действовать. Я в полном твоем распоряжении.
***
Цыц был крайне недоволен — все шло как нельзя хуже. Лекало неожиданно уехал в командировку в областной центр, и работа на заводе встала. Командовать рабочими Цыцу совершенно не нравилось. Зелье тоже не получалось — Цыц без сна и отдыха смешивал ингредиенты и прорабатывал варианты. В общем, наступил кризис, и Цыца это определенно нервировало.
Но тут случилось событие, выведшее нечистого из оцепенения.
Утром очередного рабочего дня Цыц сидел за столом и чирикал формулы. Мимо его кабинета в направлении начальника отдела кадров прошла умопомрачительная женщина. Особый шарм ей добавляло полное отсутствие эмоций и бесконечная нескрываемая уверенность в себе. Цыц набрал номер отдела кадров.
-Это что за королева к тебе шествует?
Яков Размус, старый номенклатурный работник, со всей присущей профессиональной сдержанностью ответил незадачливому руководителю:
-Девушку зовут Анна. Для нас она - невообразимая удача. Анна талантливейший аналитик. Коренная москвичка. Теперь оттуда сбежала. Причину скрывает. Но старый Яков все чувствует, - дедуля откашлялся, - сердечные дела, не иначе.
-Познакомь меня с ней, - тоном, не принимающим отказы, сказал Цыц.
-Она скоро к Вам придет заявление подписывать.
-Отлично, - сказал черт и начал наводить порядок на рабочем месте.
Влюбился сразу. Как подросток. Прямо на собеседовании. Цыц был сама любезность. Сразу предложил максимальную оплату труда, чем ввел скупердяя Размуса в замешательство.
Через неделю совместной работы Цыц пригласил Анну в единственный более-менее приличный ресторан. Еще через неделю — на ужин к себе домой. Готовил сам. Вино привез специально из Бургундии. Вел себя как настоящий джентльмен и аристократ. Но все попытки разжечь огонь хоть каких-то чувств оставались безрезультатными.
И тогда Цыц пошел ва-банк.
Купил два билета на самолет и, наплевав на отсутствие Лекало, увез Анну в Испанию на море.
***
Цыц сидел на песке, подперев лицо ладонями, и задушевно вещал практически себе под нос:
- Заходя в море ночью, всегда испытываю необычные чувства! Даже когда просто иду вдоль берега, не заходя глубоко. Странные страхи. Много страхов. Страх, что какая-то неведомая водоплавающая гадина укусит за меня ногу. Страх, что наступлю на что-то острое. Страх чего-то темного и неизведанного. И тут же, моментально, меня охватывает глубокое, тягучее возбуждение. Астрономическое возбуждение. Словно черная дыра затягивает меня в свои бездонные недра, обнимает прохладными ладонями тело, касается каждого миллиметра кожи. Это непередаваемо. Хочешь попробовать?
Он повернул голову и вопросительно посмотрел на Анну. Девушка чуть коснулась виска, грустно улыбнулась и ответила:
- Не хочу.
Черт разочарованно отвернулся, резко встал. Анна пояснила:
- У меня какое-то раздражение между пальцами ног. От солёной воды ничего хорошего не жду. Так что извини.
Она тоже поднялась и неспешно побрела от моря в сторону отеля.
- Подожди, - крикнул Цыц и в три шага догнал Анну. У него остался еще один вариант. Последний козырь.
- В десяти минутах ходьбы есть место. Его стоит посмотреть, - он с нескрываемой мольбой смотрел на Анну. Она кивнула и достала сигареты. Цыц сыграл на опережение, выхватил зажигалку из своего кармана, щелкнул кремнем и поднес дрожащий огонь к лицу Анны. Она затянулась, задержала на секунду дыхание и взяла черта под руку.
- Расскажешь мне сказку, пока идём?
Анна выглядела беззащитной и чуть смущенной. Цыц второй день наблюдал ее природную красоту, не прикрытую косметикой.
- Расскажу, конечно - он задумался, закатил глаза, изображая глубокое раздумье, и с напускной серьезностью начал.
- История приключилась в пятнадцатом веке. Юноша из богатой семьи, первый жених в городе, влюбился в простую девушку – дочку местного пивовара. Идя наперекор родителям, долго и красиво ухаживал, дарил драгоценности. И вот однажды решился просить у девушки руку и сердце. Сияя от непередаваемого счастья, девушка, конечно, согласилась. Разумные отцы семейств догадались не препятствовать счастью влюбленных и благословили детей. Свадьбу назначили на первую субботу июня. Накрыли столы, созвали несколько сотен гостей, в общем, затеяли пир на весь мир. И вдруг, в самый важный и торжественный момент, когда молодые давали друг другу клятвы верности и вечной любви, раздался грохот копыт по булыжной мостовой, и все гости увидели княжеского герольда на гнедом скакуне.
Цыц прервал свой рассказ и повернулся к Анне, ожидая увидеть на ее лице обычную маску равнодушия, но к своему удивлению обнаружил её внимательный и крайне увлеченный взгляд.
- Не останавливайся, пожалуйста, мне очень интересно, - с явным нетерпением сказала она.
- Хорошо, - ответил он и продолжил,- так вот, герольд протрубил в свой рог и огласил, что соседний князь объявил войну, необходимо срочно собирать войско и дать отпор врагу, пока тот не оказался у стен города. Все мужчины, способные держать оружие, немедленно разошлись по домам и уже через пару часов стояли в полной боевой готовности на ратушной площади. Жених, естественно, был в их числе. Невеста подошла провожать любимого и, поцеловав его на прощание, сказала: – Милый, я буду ждать тебя. День и ночь. Столько, сколько потребуется. А еще я поднимусь на крепостную стену и брошу в ров свой подвенечный наряд. Когда ты вернешься, ты поднимешь мое платье, принесешь его мне, и мы продолжим нашу свадьбу.
Анна сжала локоть черта.
- Он вернулся?
- Нет. Платье так и осталось лежать на дне. С тех пор в этом городе существует закон – если женщина хочет развестись, то в первую субботу июня она должна выбросить свое подвенечное платье в ров. И это будет официальное подтверждение окончания супружеской жизни.
- Сегодня первая суббота июня, - прошептала Анна.
- Да, - ответил Цыц, - кстати, мы пришли.
Они стояли на полуразрушенном каменном мосту. Пахло гнилью и болотной тиной.
- Сегодня пять разводов, - буднично сообщил он, показывая пальцем на бесформенную кучу органического происхождения, которую накрывали белоснежные платья. Анна погрузилась в свои мысли, помолчала, потом повернулась к черту и ухмыльнулась:
- Живи я здесь, в этой куче был бы целый гардероб , - она затянулась последний раз, и бросила окурок на платья. Уголек прожёг небольшую дырку в ткани. Потянуло палеными волосами.
- Пойдем, - поёжилась Анна, - как-то мне неуютно. Нахлынули воспоминания. Начала по памяти пересчитывать мужей. Традиционно сбиваюсь на третьем десятке.
- Ты всех помнишь? – спросил Цыц.
- Смотри-ка! Всех интересует, всех ли я помню! - саркастически откликнулась Анна.
- Я напрасно затронул эту тему, извини,- он покопался в своей легкой куртке, извлек массивные карманные часы, откинул крышку и посмотрел на циферблат. - Скоро рассвет. У меня есть еще несколько идей. Если хочешь, можем продолжить. Если нет – пойдем спать.
- Спать, - устало ответила Анна, - твоя сегодняшняя попытка зачтена. Мы попробовали совместными усилиями произвести впечатление на мою нервную систему, в какой-то момент я даже почувствовала, как накатывает эмоциональная волна. Но, к сожалению, этой волной успехи и окончились.
Цыц почувствовал, что сереет кожа его лица. Что немеют его руки, превращаясь в наполненные костями и плотью огромные надутые медицинские перчатки. Разочарование густым и отвратительно липким гелем наполняет все его тело с головы до ног. Теплый ночной воздух растворяет очертания его фигуры, превращая в пустое место. Душа умирает, и ее место занимает классическая черная дыра.
Он резко мотнул головой из стороны в сторону, чтобы прийти в себя. Всего лишь секундное замешательство, но Анна успела уйти достаточно далеко. Черт побежал вслед и вскоре поравнялся с ней. Они шли по длинной аллее, вымощенной белым камнем. В конце аллеи виднелся отель, конечная точка ночного путешествия.
***
Лекало был в ярости.
- Брат, ты – болван, - черт брызгал ядовитой слюной, прожигая дырки на кружевной скатерти. - Ты должен был взять на себя ответственность и поддержать меня. Изобрести препарат, чтобы я не тратил время на очищение воды собственными руками. Я тебя что, к чему-то принуждал? И что в итоге?
Он хлебнул клюквенного морса из хрустального фужера.
- Рейтинги рухнули. Завод практически встал. Химики говорят, что ты ни черта не изготовил. Люди сидят без воды. Как бы нам с такими успехами рога не поотшибали!
Цыц хмыкнул.
- Тебе смешно??? – заорал Лекало, - тебе смешно, черт тебя дери!!!! Ты где две недели шатался?? Что за бабу себе нашел? У нее температура тела как у гусеницы!
Цыц резко выбросил правый кулак. Попал точно в ухо. Лекало перелетел через свой любимый письменный стол, но тут же вскочил в стойку.
В дверь постучали, и на пороге офиса возник Яков Размус.
- Не помешаю? – подобострастно прошамкал старик.
Лекало опустил кулаки и сквозь зубы процедил:
- Заходите, не стесняйтесь.
Оба черта недобрыми взглядами обожгли друг друга и расселись по креслам.
- Я, собственно, вот с каким вопросом, - деликатно начал Размус, - если вы помните, у нас открыта вакансия химика-технолога. Я уже пропустил через свои руки не одну сотню, все средства перепробовал, дабы найти нам специалиста. Все впустую. Вы же знаете, как сложно в нашей глухомани найти подходящего человека. И когда я практически потерял надежду, мне позвонил знакомый и предложил поговорить с его сыном. Сегодня этот сын приехал лично. Самородок. Рекомендую встретиться с ним.
Лекало потер покрасневшую от удара щеку и проговорил:
- Валяй, пусть заходит твой уникум.
Размус кивнул и тут же исчез. Через минуту вернулся, подталкивая перед собой человека лет тридцати. - Прошу любить и жаловать, - четко проговорил старик, - Николай Рябов!
Оба черта одновременно вскочили со своих мест.
- Дьявол меня раздери, - выругался Цыц и тут же начал хлопать себя пальцами по губам.
- Так вы ко мне и не заглянули на прием, милостивые государи, - улыбнувшись, сказал в ответ Николай. - Как самочувствие? Швы зарубцевались? Осложнений не было?
- Пока тебя не увидели, все было в целом неплохо, - тихо проговорил Лекало.
Яков Размус замер от удивления и непонимающим взглядом обводил присутствующих.
- Оставьте нас, - твердо заявил Цыц, - мы сами переговорим с кандидатом.
- Как угодно, - испуганно промямлил старик и удалился.
Лекало проводил глазами кадровика и обратился к Коле:
- Так, стало быть, ты – молодой ученый? Вот ведь неожиданность. А то мы думали, ты забулдыга конченый, синяк. Мы ведь специально выбирали опустившегося доктора, чтобы разговоров не было. Кто поверит пьянчужке, что к нему посланцы ада заглянули.
Цыц мерзко захихикал:
- Чертики больше не посещали?
- Нет, - чуть обиженным тоном произнес Николай, - таких, как вы, больше не было. С тех пор ни капли.
- Работать у нас хочешь? – резко перешел на деловой тон Лекало.
- Хотел, - поправил Коля, - а сейчас даже не знаю. Как-то мне не по себе.
- Это даже к лучшему, что мы уже знакомы, - продолжил Лекало, - тебя вряд ли что-то теперь удивит. Ты нам подходишь.
Цыц воззрился на брата:
- Ты уверен? Это же бомба замедленного действия.
Лекало словно не слышал. Он энергично перемещался по кабинету и зачем-то заглядывал во все в шкафы.
- Будешь, Коля, моим личным помощником, - сказал он. - Иди, оформляй документы.
Николай остолбенел. К такому повороту событий он, судя по всему, готов не был.
- Ты что, не понял? - рявкнул Цыц, - дуй сейчас же в отдел кадров.
Это произвело впечатление – Николай, от греха подальше, удалился.
Цыц положил руку на плечо Лекало и проговорил:
- Брат, ты прости меня. Зря я тебя ударил. Вскипел.
- Проехали, - Лекало убрал руку брата, - ты мне все-таки про свою интрижку поподробнее расскажи. Есть у меня мысль одна. План практически.
- Это не интрижка, - изобразил недовольство Цыц, - это серьезно.
- Мне все равно, - оборвал его Лекало, - излагай.
Цыц полез в карман за сигаретами.
- И не кури здесь, - начал раздражаться Лекало, - не будь тряпкой!
- Ладно, не шуми, - Цыц примирительно поднял обе руки, - такое со мной впервые. То ли ее патологическое безразличие так меня провоцирует, то ли я тону в неведомых мне чувствах. Не пойму никак. В общем, тянет меня к ней, как кота на валерьянку.
- Понятно, - сказал Лекало, - все с тобой понятно.
Он подпер голову руками и посмотрел брату прямо в глаза.
- Теперь слушай, что нужно будет сделать. Только не перебивай. Этот Николай кажется мне крайне подходящим персонажем для нашей миссии. По крайней мере ее политической части.
У Цыца глаза вылезли из орбит.
- Этот бухарь???? Ты с ума сошел.
- Я, кажется, просил не перебивать! – зарычал Лекало.
Цыц тут же закрыл ладонью рот.
- Так-то лучше, - Лекало с жаром продолжил, - чувствую я в нем силу. Сидит внутри него сила, почище нашей. Как я это не заметил при первом знакомстве, ума не приложу. Болевой шок помешал, наверное. У него какой-то запредельный личный магнетизм. И это не мои домыслы или ощущения. Это научно подтвержденный факт. У меня тут куча электроники по шкафам разбросано. Так вот, все приборы зашкаливают.
Цыц что-то недовольно мычал сквозь ладонь.
- Отвечаю на твой вопрос, - Лекало ухмыльнулся, - для начала тебе нужно познакомить Николая с твоей царевной-несмеяной. Пусть попробует ее от безразличия излечить. Тогда я буду на сто процентов уверен в его способностях.
- Что!!!!! – Цыц оторвал руку от лица. - Ты хочешь, чтобы я сам себе рога наставил???
Лекало от души захохотал.
- Удачная шутка, - сквозь смех сказал он. - Давай, сведи голубков. И не затягивай.
Но Цыц так просто не угомонился:
- У меня есть встречное предложение, - он как будто даже увеличился в размерах, - давай смастерим рок-группу, назовем ее «Падшие ангелы». Мы с тобой на гитарах лабать будем, Размуса стучать определим – он кадровик тертый, ему это дело знакомо. Колю твоего продюсером заделаем, раз ты считаешь, что он такой талантливый – успех нам обеспечен.
Цыц дымился как проснувшийся вулкан.
- А Аню куда? – поинтересовался Лекало. Во время монолога Цыца он развалился в кресле и прикрыл один глаз.
- Аню? – переспросил Цыц, задумался на мгновение, и тут же сообразил. - Аню к микрофону отправим. Ее ледяная привлекательность покорит любую аудиторию. Как тебе такая идея?
- Кретин, - взорвался Лекало, - я тебя сейчас в трухлявый пень превращу! В напольный плинтус! В набор зубочисток! Вот как мне твоя идея, понял?!
Вдруг черти услышали легкий шорох. Они переглянулись, и Цыц тут же распахнул дверь. Снаружи стояла Анна со стопкой документов в руках. Выглядела девушка как-то неестественно.
- Я счета принесла, - тихо сказала она.
- Спасибо, - Цыц забрал бумаги, вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.
- Она что, подслушивала? - удивленно спросил Лекало.
Цыц пожал плечами:
- Не могу знать, Ваше высокоблагородие, - ехидно ответил он.
- Чертовщина происходит, брат, - Лекало выглядел крайне озабоченным, - такое ощущение, что на наши дела начала влиять какая-то незнакомая сила.
- Ты сейчас о чем? – уже без сарказма спросил Цыц. – Про Николая?
- Нет, - помотал головой Лекало, - дело не в нем. Нас окружают необычные люди. Размус этот, например. Ты не поверишь, я совершенно не помню, как его брал на работу. Как отрезало из памяти.
Цыц крякнул.
- Анна твоя тоже, - Лекало почесал затылок, - я по своим каналам пытался покопаться в ее прошлом. Представь себе – никакой информации. Появилась ниоткуда.
Он подошел к окну:
- Как ты думаешь, брат, смежные ведомства не могли заинтересоваться нашей миссией?
Цыц обалдело уставился на брата:
- Это, позволь узнать, какие?
- Ладно, замнём, - Лекало обреченно махнул рукой, - пошли работать.
***
На свежевыкрашенной скамейке перед проходной сидели Анна и Николай и держались за руки. Николай эмоционально рассказывал, а Анна внимательно его слушала. Она то улыбалась уголками рта, то морщила лоб, в общем, активно реагировала на разглагольствования Коли. И только глаза были цепкие, холодные.
- Мне рассказывал прадед, что в соседней области много веков не использовали обручальные кольца, - Колин голос чуть дрожал, - вместо них проводили специальный свадебный ритуал.
- И этот про свадьбу, - подумала Анна, сдерживая ухмылку, - сговорились они, что ли. Примитив.
- Свидетельница со стороны невесты и мать жениха заранее готовили отвар, - продолжил Коля, - состоящий из желатина, экстракта ромашки и настойки на листьях подорожника. Готовую смесь переливали в неглубокий оловянный тазик, добавляли тушь и охлаждали до желеобразного состояния. Далее свидетель выносил тазик во двор, куда приглашали новобрачных.
- Давай уж, переходи к делу, - весело подумала Анна, чувствуя при этом малознакомое нетерпение.
- Жених опускал ладонь в отвар, а после на несколько секунд крепко прижимал руку к оголенному животу невесты. Получившийся яркий отпечаток было невозможно ни смыть, ни оттереть с кожи. След оставался на всю жизнь. Поэтому в том краю практически не было разводов.
Анна закрыла лицо руками, чтобы не засмеяться. Потом спросила:
- Тебя интересует мое прошлое?
- Мне все равно, - безразлично ответил Николай.
Анна обняла его двумя руками за шею и внимательно посмотрела в глаза Николаю:
- Уже лучше, - хихикнула про себя Анна, и вслух добавила, вложив в речь всю свою женственность, - а ревновать меня будешь?
- Ревность – оружие трусов, - отрезал он.
- Все, сдаюсь, - подумала она и нежно поцеловала Колю. В каждой клетке ее тела пробуждалась любовь, а глаза полыхали как лесной пожар.
За этим сердечным огнем из открытого окна на втором этаже главного заводского здания наблюдал Цыц и сильно нервничал.
Левой рукой он достал из кармана сигарету. Потом резко щелкнул двумя пальцами правой руки, и из-под ногтя большого пальца вырвалось узкое голубое пламя.
Цыц внимательно посмотрел на огонь, потом медленно взял сигарету в рот и поднес к ногтю. Глубоко втянул едкий дым и шумно выдохнул.
Вдруг кто-то из-за спины задул пламя. Цыц обернулся. Сзади стоял Лекало.
- Ты ополоумел, брат? – Лекало дрожал от негодования, - тебя же могли увидеть!
- Извини, - спокойно ответил Цыц, - просто смотрю на эту парочку внизу и осознаю всю глубину своей никчемности.
- Хе-хе,- Лекало как-то сразу успокоился, - видишь, я был прав. Парень перспективный.
- Какие уж тут перспективы , - грустно сказал Цыц. - Я впервые в жизни почувствовал ревность.
- Что тут скажешь, - с легкой долей злорадства, пояснил Лекало, - сделал он тебя. По полной программе. Анна выглядит абсолютно счастливой женщиной.
Цыц совсем раскис.
- Ладно, не разводи сопли, - Лекало посерьезнел, - Главное – мы выполнили миссию. Во-первых, под чутким руководством Анны наш Николай изобрел формулу средства для опреснения воды, тем самым придал нашему производству значительное ускорение. Соответственно экономическая часть миссии, создание бизнес-лидера, нами выполнена. Мы можем спокойно передавать дела. Ты рад?
- Не то слово. Просто счастлив, - буркнул брат.
- Ага, - кивнул Лекало и продолжил, - во-вторых, я подключил Колю к своим депутатским делам. И он погрузился в работу с каким-то дьявольским остервенением. Взялся за самые сложные задачи, предложил нестандартные ходы. Я привел его на встречу с избирателями – так от него народ не отлепить было. Забросали вопросами и надавали поручений. Кошмар, - Лекало улыбнулся, - здесь оказалось все, как я и ожидал. Так что заявляю тебе, брат, прямо - мы выходим на финишную прямую. Самое время переговорить с товарищем без свидетелей. За мной.
Черти быстрым шагом спустились по лестнице, вышли в парк и направились в сторону молодых людей.
Первой их увидела Анна, одернула руки и встала со скамейки. Вслед за ней поднялся и Николай.
- Разрешите мы похитим Вашего коллегу, - нарочито вежливо обратился Лекало к Анне.
- А я его и не держу, - пытаясь изобразить надменность, ответила девушка. Но тут же с жаром добавила, - единственное, я хотела совместно обсудить формулу совершенно нового абсорбера. Показать, что мы с Николаем успели сделать сегодня.
- Мы видели, что вы успели сделать – процедил сквозь зубы Цыц, но его никто не услышал.
Николай и черти поднялись в кабинет Лекало.
- Присаживайся, Коля, - сказал Цыц, - разговор важный.
В это время Лекало достал из ящика стола плоскую деревянную коробочку.
- С завтрашнего дня все хозяйство твое, - начал он, - Приказ о назначении будет лежать у Якова.
Николай изменился в лице и пошатнулся.
- Управляй людьми строго и честно, - продолжил черт, - не развали наше общее дело. И во власть иди смело. Тут я даже не сомневаюсь – у тебя все получится. А для пущей уверенности возьми подарок.
Сказал и протянул коробку Николаю. Тот открыл крышку. Внутри лежала отлитая из гипса кисть руки.
- Это отпечаток моей ладони, - сказал Лекало, - надеюсь, ты не думал, что очищать воду на нашем заводе можно с помощью формул или всяких там заветных порошков?
Коля молчал.
- Чудес не бывает, - толстый черт улыбнулся, - с этой рукой я передаю тебе свою силу, свой дар. Береги его и никому не рассказывай. Понял?
- Понял, - с трудом выдавил из себя Николай.
- Анну береги, - прохрипел Цыц.
- Иди, - завершил разговор Лекало, - теперь все зависит только от тебя.
Коля взял коробку, протянул каждому из чертей свою крепкую ладонь и удалился.
- Не хотел ведь подавать ему руку! - Цыц в сердцах пнул кресло. Потом достал сигарету и вопросительно посмотрел на брата.
- Кури, не стесняйся, - Лекало развалился в кресле, - Кстати, посмотри, секретарь сегодня принес. Почтовая компания на полгода задержала доставку.
В руке он держал телеграмму.
- В связи с близким провалом вашей миссии высылаем на помощь Следопыта и Седого, - прочитал Цыц.
- Это из Центра, - горько усмехнулся Лекало. – Не случайно меня терзали ощущения присутствия коллег по цеху.
- Так Аня что – Следопыт? – Цыц совершенно растерялся.
- Ну уж точно не Седой, – в голос расхохотался Лекало.
- Как-то все запуталось. А что за бред с этой гипсовой ладонью? – Цыц даже рассмеялся. - Перст дьявола?
- Плацебо, - ответил Лекало, - просто игрушка. Бесполезный кусок известняка. Никакой сверхъестественной силы. Но это неважно, главное, чтобы Коля верил. Вооружившись оттиском руки, он все проблемы преодолеет.
- Да он завтра же сломает его или потеряет, – презрительно промолвил Цыц и снова закурил от ногтя, - почему же ты так в нем уверен?
- Все просто, - улыбнулся Лекало, - тот, кто сделал счастливой хотя бы одну женщину, сможет осчастливить целую страну.