Коса простреливалась пулеметным и минометным огнем противника, окопаться на ней было невозможно, т.к. на глубине 20-30см уже выступала вода. В процессе приема сейнеров, погибла почти вся высадочная команда ст. л-та Гасилина, погиб и сам командир группы.
4 сейнера, следовавшие самостоятельно: «Выборг», «Домна №3», «Касатка» и «Норд-Вест» высадили 351 бойца 825 СП в разных местах берега между Старым Карантином и Камыш-Буруном. Очевидно, что даже состав групп не совпадал с плановым, сейнера на посадке оказались не в том порядке как предполагалось, и состав отрядов формировался «распорядительным порядком».
Около 7 утра к району высадки подошли еще две группы сейнеров. В.Мартынов утверждает, что высадка этой группы производилась тоже на косу, но это не совпадает, ни с документами, ни с воспоминаниями ветеранов. Высадка производилась на причал агломерационной фабрики. При подходе к месту высадки были потоплены 4 сейнера с десантом, остальные свой десант к 10 часам высадили, и взяли обратный курс. Так получается по советским документам.
С точки зрения противника, ситуация выглядела чуть иначе. В 8,55 из 46-й ПД в штаб 42 корпуса поступило донесение: « На восточном фронте нет значительной высадки. Перед Камыш-Бурун высажено около роты. О продвижении на юг сведений нет» [1]. Противник не замечает высадки в районе агломерационной фабрики, но засек высадку на косу. Противник подтянул полковую артиллерию и минометы 42 пехотного полка.
В 10 часов флагманский СКА-088 (ПК-100) получил попадание минометной мины и артиллерийского снаряда. Снаряд разорвался в кормовой части, на уровне ватерлинии, поразив моторный отсек. Катер загорелся, потерял ход, многие краснофлотцы и офицеры получили ранения. До подхода буксира из Тамани, катер прикрыл завесой торпедный катер-дымомаскировщик. К 11:30 катер был взят на буксир, и отведен в Комсомольск. Отряд поддержки остался без командования.
В 11.30 из штаба немецкой 46 ПД в штаб корпуса поступило еще одно сообщение: «Еще одна высадка в составе одной роты между Эльтигеном и соленым озером, а так же перед рыбным промыслом юго-восточнее Камыш-Бурун» [2]. В районе рыбного промысла высадили десант сейнера «Иртыш», «Котовский», «Красный водник», «Бот 39» (351 человек 831 СП), но, по советским данным, эта высадка была произведена несколько раньше, около 7 утра.
По советским данным, третий отряд двигался в составе восьми сейнеров (один сел на мель) двух барж, и одного болиндера на буксире. Из воспоминаний В.Мартынова: «Первыми подходили к берегу сейнеры из отряда транспортов. Сначала предполагалось, что сейнеры будут обеспечивать баржи с буксирами по своим группам (в отряде было три группы). Но из-за штормившего моря баржи очень отстали от сейнеров. Тогда командир отряда капитан-лейтенант Евстигнеев решил пустить вперед все сейнеры с таким расчетом, чтобы они, высадив своих десантников, все вместе приступили к переброске десантных подразделений с барж на берег. Группу этих сейнеров возглавил комиссар отряда транспортов старший политрук Ф. И. Чернявский. Сам он находился на сейнере «Пушкин», имевшем военную команду и одну 45-миллиметровую пушку». При подходе к месту высадки из-за сильного огня два сейнера повернули назад. В.Мартынов утверждает, что старший политрук Ф. И. Чернявский вернул их к месту высадки.
На входе в бухту был потоплен сейнер «№31», подобрано сейнером «Пушкин» 23 бойца и 7 членов экипажа. С баржами ситуация совершенно непонятная, все источники дают разную информацию. Все сходятся лишь в одном: в 12 часов «Болиндер №1», следуя на буксире «СП-25» при подходе к Камыш-Бурунской бухте был атакован авиацией противника.
Из «армейского» доклада: «главные силы 823ГСП (горнострелкового полка) на балиндере (800 человек) достигли Камыш-Бурунскую бухту. В результате сильного артогня и бомбежки балиндер (так в оригинале) затонул, личный состав бросился в море, к берегу, Погибло до 300 человек и вся матчасть» [3].
Из воспоминаний И. Г. Горшкова: «Наш полк переправлялся на больших нефтеналивных судах. При подходе к берегу попали под сильный артиллерийский огонь немцев. В третью от нас баржу попал снаряд, и она стала быстро тонуть. На помощь оказавшимся в воде десантникам никто не спешил. Все суда стремились быстрее подойти к вражескому берегу. Нас предупредили заранее, что проведение спасательных работ под огнем врага приведет только к еще большему числу погибших». А на море бушевал шторм. У берегов образовалась кромка льда, препятствующая подходу судов. «Казалось, десант обречен на гибель, а операция на неудачу. Но нечеловеческими усилиями советских моряков, солдат и офицеров войск десанта было сделано невозможное. Под градом пуль, разрывами снарядов, мин и бомб десантники прыгали в ледяную воду. Их накрывало волной, они захлёбывались, а, выбравшись на сушу, страдали от холода, так как их одежда превращалась в ледяную корку. Многие моряки, стоя по грудь в ледяной воде, держали руками трапы, по которым десантники устремлялись на берег…»[4].
В.Мартынов пишет об этом совсем иначе: «Первым из отряда транспортов подошел к месту высадки буксир «СП-25» с плоскодонной баржей-болиндером. Это была первая головная группа отряда транспортов (командир — капитан-лейтенант И. Е. Алещенко, комиссар — техник-интендант 1 ранга К. И. Цимбал). Благодаря малой осадке — около двух метров — баржа была поставлена на якорь не дальше 50 метров от берега. Началась выгрузка людей и боевой техники при помощи сейнеров. Команда, состоявшая из пяти краснофлотцев Керченской базы во главе со старшиной 2-й статьи В. И. Гацем, принимала и отправляла от болиндера сейнеры. Краснофлотцы помогали красноармейцам-десантникам в посадке и погрузке вооружения. С моря их прикрывала катерная артиллерия, и высадка проходила быстро. Но вот нагрянула вражеская авиация. «Хейнкели» с прямого полета, а «юнкерсы» с пикирования начали нападать на высадочный отряд. Одна из авиабомб попала в буксир «СП-25», который вскоре затонул.
На втором заходе гитлеровцы атаковали баржу: авиабомба пробила верхнюю палубу и днище. Болиндер сел на грунт с небольшим креном на борт. От прямого попадания авиабомбы на барже возник пожар. Краснофлотская команда бросилась к ручным помпам и начала раскатывать пожарные шланги. Огонь еще не успел набрать силу, но вокруг был боезапас: снаряды, патроны, 76-миллиметровые полевые орудия с зарядными ящиками.
К борту аварийного болиндера быстро подошел сейнер с командиром первой высадочной группы транспортов капитан-лейтенантом И. Е. Алещенко, и общими усилиями порядок на барже был восстановлен. Начали спешно сбрасывать в море загоревшиеся ящики. Пожар был ликвидирован, и высадка успешно завершилась» [5]. Написано красиво, но, к сожалению, это неправда. «Болиндер №1» и буксир СП-25 были потоплены, и исключены из списков флота[6]. Погибло 27 человек личного состава ЧФ
Численность погибших армейцев скорее всего занижена, т.к. по данным КВМБ на «Болиндер №1» было загружено более тысячи бойцов и командиров[7] , высадилось на берег около 500[8]. Но это по официальным данным. Утром 28.12.41г., по докладу ст. л-та Литошенко, на косе находились всего 287 бойцов и командиров 823-го полка, и 25 краснофтлотцев. «Флотский» отчет по этому вопросу краток: « … баржа в результате прямого попадания затонула. Часть личного состава погибла, остальные (около 500 человек) высадились на Камыш-Бурунскую косу». В другом месте «отчета» указано, что остатки личного состава высадились «севернее дер. Эльтиген». И то и другое правильно, трагедия произошла между основанием Камыш-Бурунской косы и дер. Эльтиген, примерно в том месте, где сейчас находится пограничный пост. Единственное уточнение к армейскому отчету: на болиндере находились не бойцы 823-го полка, а 825-го ГСП.
По двум другим баржам ситуация тоже непонятная. В.Мартынов указывает, что: «Вторая баржа с буксиром, составлявшая 2-ю группу десантного отряда транспортов (комиссар — младший политрук Кобяков, он же — за командира), тоже подверглась сильной бомбежке. При этом противник вел интенсивный обстрел с берега. Начался пожар. Среди десантников были большие потери. На берег высадилось всего около 300 человек без артиллерии. В связи с большими потерями личного состава по решению командира отряда транспортов высадку пришлось прекратить. Баржа была отбуксирована в Тамань».
«Армейский» отчет говорит о том, что «… главные силы 825-го ГСП (на барже до 1000 человек, буксировал сейнер) при подходе к берегу были обстреляны артминогнем, перебит буксир, на барже возник пожар. Течением баржу снесло в море. Авиация до 13 самолетов бомбила баржу. К 18:00 баржа доставлена в Комсомольскую. Потери до 100 человек.»
«Морской» отчет: «прямым попаданием бомбы была подожжена баржа с л/с и артиллерией. В панике, вызванной пожаром, за борт были сброшены два 76мм орудия, 45 ящиков снарядов, 60 ящиков патрон. В панике выпрыгнуло и утонуло до 50 красноармейцев. После ликвидации пожара баржа возвращена в Тамань.» Ни тот, ни другой документ не говорит о высадке. Нет ее и в воспоминаниях ветеранов 823-го ГСП (армейский отчет и здесь перепутал полки), которые находились на нефтеналивной барже №317. Скорее всего, высадка 300 бойцов- плод вымысла В.Мартынова.
По третьей барже с личным составом 831ГСП (около 1000 человек) ситуация такова:
«Армейский» отчет: «из-за сильного огня баржа с главными силами, высадку произвести не смогла, и вернулась в Комсомольскую».
«Флотский» отчет говорит о том, что высадка не была произведена, из-за посадки баржи на мель. Подтверждает эту информацию и В.Мартынов: «Третьей группе отряда транспортов — буксиру с баржей (командир — младший политрук Малинка, он же и комиссар) — вообще не удалось достичь места высадки. Баржа села на мель в проливе, на полпути к Камыш-Бурунской косе. Оторвавшись от своего буксира, она была снесена южнее. Здесь ее подхватил другой буксир, специально посланный на выручку. Вечером баржа возвратилась в Тамань, по счастью, почти без потерь».
Высадку с барж поддерживали два морских охотника, к которым около 13 часов присоединились СКА-084 (ПК-148), вернувшийся из Тамани и СКА-034 (ПК-143) подключившийся к операции. Из воспоминаний Мартынова: «Но «МО-0143» не смог прорваться к берегу. Он оказался как бы в эпицентре орудийно-минометного обстрела противника. Его пушки и пулеметы вели непрерывный огонь по врагу, однако это не спасло положения. В перестрелке был смертельно ранен командир катера лейтенант Пономарев, до последней минуты руководивший боем. Сменивший его помощник командира лейтенант Мирский вскоре был сражен насмерть на ходовом мостике катера. Командование катером принял артиллерист группы катеров-охотников старший лейтенант Т. П. Баринов. Прямое попадание вывело из строя носовое орудие и весь его боевой расчет. Катер начал медленно погружаться носом в воду. От второго попадания — в кормовую часть — загорелся бензин; сначала в одном бензобаке, а затем и в другом последовал взрыв. Это ускорило гибель подбитого катера. Команда до последней возможности вела бой с врагом. Пока катер находился на плаву, пушки и пулеметы стреляли непрерывно. Старший лейтенант Т. П. Баринов, видя, что положение безвыходное, приказал морякам и десантникам прыгать в воду и добираться до берега вплавь. Из экипажа катера спаслось четверо, в том числе старший лейтенант Баринов. Из состава десантников достигли берега всего лишь семь человек...» [9].
Болиндер был потоплен, одну баржу унесло, вторая села на мель. На том высадка 26.12.41г. и закончилась.
[1] NARAТ315-932 46. Inf. Div
[2] NARAТ315-932 46. Inf. Div
[3] ЦАМО, ф. 216, оп. 1142, д. 9.
[4] И.Г.Горшков Воспоминания. Фотокопия. Архив автора.
[5] Мартынов, Валериан Андреевич. «Пролив в огне» Киев: Политиздат Украины, 1984
[6] «Перечень вхождения штабов, управления, соединений, частей, учреждений Черноморской флота и Азовской флотилии, входивших в состав действующей армии»
[7] ЦАМО фонд 209 опись 1089 дело 23
[8] ЦАМО фонд 209 опись 1089 дело 14
[9] «Перечень вхождения штабов, управления, соединений, частей, учреждений Черноморской флота и Азовской флотилии, входивших в состав действующей армии»