Фонвизин Д.И. большинству известен как автор знаменитого «Недоросля». Но он автор еще ряда произведений и комедий. И в его неоконченной комедии «Добрый наставник» имеется один персонаж – Сорванцов, который говорит следующее:
Сорванцов. Итак, с полутора тысячью душ принялся я за экономию: вошел в коммерцию. Стал помаленьку продавать людей на службу отечеству, стал заводить в подмосковной псовую охоту, стал покупать бегунов, чтоб сделать себе в Москве некоторую репутацию. Ямской цуг был у меня по Москве из первых, как вдруг поражен я был лютейшим ударом, какой только в жизни мог приключиться моему честолюбию.
Княгиня. Ах, боже мой! Какое это новое несчастие?
Сорванцов. Я не знал, не ведал, как вдруг из моего цуга выпрягли четверню и велели ездить на паре. Этот удар так меня сразил, что я тотчас ускакал в деревню. Жил в ней долго, как человек отчаянный. Наконец очнулся. Я дворянин, сказал я сам себе, я не создан терпеть унижении. Я решился или умереть, или по-прежнему ездить шестерней.
Княгиня. Молодые люди, молодые люди! Вот как вам всем думать надобно.
Сорванцов. Я кинулся в Петербург, где через шесть недель из капитанов преобразился в надворные советники. Я странный человек. Чтоб найти, чего ищу, ничего не пожалею. Следствие этого образа мыслей было то, что меньше нежели через год из надворных советников перебросили меня в коллежские. Теперь я накануне быть статским, а назавтра этого челобитную в отставку да в Москву, в которой, первые визиты сделав шестернею, докажу публике, что я умел удовлетворить моему любочестию.
Княгиня. О, если бы все дворяне мыслили так благородно, и лошадям было бы гораздо легче.
Я думаю, что современному читателю совершенно непонятно о чем речь…
Постараются разъяснить. До 1775 года кому как ездить никак не регламентировалось… Ну, или почти никак – некоторые попытки вразумить любителей красоваться богатыми экипажами уже были и раньше, но только в 1775 году был принят знаменитый манифест Екатерины II «О Экипажах и Ливреях….»
Этим манифестом определялось, кому и как дозволено ездить по городу и сколько лошадей запрягать в экипаж.
Ранее Сорванцов говорил: « Как бы то ни было, я не знал, не ведал, как вдруг очутился я в отставке капитаном.»
Капитан в пехоте – это 9 класс «Табеля о рангах». До 1775 года он спокойно ездил шестерней запряженной цугом – три пары лошадей друг за другом.
В 1775 году выходит «Манифест…» и Сорванцов больше не имеет права так красоваться перед людьми – ему теперь положена только пара лошадей.
Что происходит далее? Он едет в Санк-Петербург, поступает на службу и уже через 6 недель становится надворным советником (7 класс). Каким образом умудряется перескочить через класс? Не знаю… Но он уже получает право ездить четверней – две пары лошадей, запряженных друг за другом.
Далее – всего за год (обычно для этого требовалось 4 года безупречной службы) он становится коллежским советником – 6 класс. Вероятно, служил очень усердно. И вот он у Княгини в гостях, накануне назначения в статские советники – и делится своей радостью, что сразу же после назначения подает в отставку и поедет в Москву опять красоваться на публике и делать визиты в карете, запряженной шестерней лошадей…