- Ты слышал разговоры о могильных муках, которые слышали люди… Наши люди, земляки, джурмутовцы услышали это – говорит один мой приятель у моего учёного друга, который был у меня в гостях. Он внимательно смотрит на него и ничего не говорит. Тот увлеченно рассказывает, как сельчане услышали, когда умер тот или иной нехороший человек стоны и мольбу с могилы умершего. У моего учёного друга есть такая черта, он редко опровергает мнение человека, если даже собеседник несёт бред. Таков он, слишком добр и деликатен. Другой продолжал рассказывать о могильных муках, которые слышали люди.
- Безусловно, могильные муки испытывает человек. По ним много далилов (доказательств) в исламской науке. Услышим ли мы их, это - вопрос спорный. Что касается этих разговоров… я тоже ведь услышал однажды… - сказал наш приятель и замолк. Нас это повергло в шок, ибо сложно было нашего собеседника отнести к фантазерам. Он ведь очень серьезный человек, не скажет никогда чего не было. Он продолжил:
«Я был семнадцатилетним мутаалимом (ученик исламской школы) в Хасавюрте. В кутанском селе, что в Бабавюртовском районе умер сельчанин. Поехал на соболезнование. После предвечернего къулгьу в доме умерших меня подозвал один из старших родственников и говорит, что мне надо будет ночью на кладбище покойного читать Къуръан до утра и там же ночевать. Отказать я не мог. И это было как раз-таки время этих слухов, что кто-то услышал стоны и плач от могильных мук из чьей-то могилы. Я сразу вспомнил эти разговоры, когда поручили ночевать на кладбище. И тут же отогнал от себя эти мысли, ибо нельзя было отказать.
Когда мы закончили предвечернее къулгьу на могиле покойного молодые люди притащили ближе к могиле на колёсах вагончик, другие подстелили там пару матрасов и одеяло, обещали, что чуть позже привезут и ужин, я начал читать Къуръан. Был еще пожилой человек, который менял меня в чтении Къуръана. Он был слаб и болен. После ночной молитвы он пошёл домой и меня одного оставили у могилы. Была тихая осенняя ночь. Луны не было. Изредка из полуоткрытой форточки вагончика веяло осенним ветерком и свет керосиновой лампы дрожал, от чего я чувствовал не совсем комфортно. Я читал умеренным, однотонным голосом. Когда чуть усиливался ветер старый вагончик на колёсах скрипел и мой голос пропадал в шуме. Я усиливал в эту пору голос, чтобы почувствовать самого себя.
Вдруг со стороны могилы умершего мне послышался такой затяжной стон я со страху потерял себя, потом замолк, чтобы разобраться что это было. Непонятный голос исчез. Я начал протереть уши, глаза, голову, внушал себе, что это мне послышалось из-за страха и разговоров на эту тему. Мысленно молил Аллаха, чтобы защитил меня и избавил от испуга и продолжил чтение. Пропал тот звук, прошло, наверно минут двадцать, опять полевой ветер качал чуток мой вагончик, и я начал слышать тот же то ли стон, то ли мольба, то ли плач, непонятный мне шум. Я читал и боялся остановиться. Я свой голос усиливал, чтобы заглушить тот звук. Он был еще слышен. Я пытался себе внушить, что это шум ветра, который идет сквозь щели вагончика. Вдруг ветер пропал, пропал и шум, слышен был мой отчётливый голос чтения Къуръана.
Мое учащенное сердцебиение успокоилось, и я внушал себе, что это был шум ветра. Когда я сделал передышку, чтобы выпить воду и начал, заново появился тот же звук вместе со мной. В безветренной тишине это меня так напугало, казалось, что душа ушла в пятки. Я чувствовал, что мои волосы на голове дыбом встали. Я пробовал их рукой погладить, они не слушались. Я замолк. Этот шум опять пропал. Вот таким образом провёл я длинную осеннюю ночь на кладбище за чтением Къуръана под аккомпанемент душераздирающего, жуткого и непонятного стона.
Утренний голос муэдзина с мечети села так успокоил и обрадовал меня я пулей побежал в село. Не сказал никому ни слова о ночных кошмарах и всё время думал и искал себе ответа, что это было. Не нашёл ответа. Было бы верхом глупости спросить это у других тоже, ибо пошли бы кривотолки и сплетни, что у умершего много грехов, что слышим тут как наказывают его там. Он был обычный человек, который не отличался никакими злодеяниями. Шёл четвертый день после смерти сельчанина. Мы все по адату утром и вечером шли всем селом къулгьу читать на могилу покойного. Когда после утреннего къулгьу мы расходились и направлялись к выходу.
Вдруг слышу сзади нас окрик одного сельчанина, и он с палочкой вокруг того вагончика ходит. Я сперва застыл у калитки кладбища от непонимания, тут же сам того не зная побежал к вагону. Когда молодой человек пнул ногой булыжник под вагон оттуда услышал очень знакомый протяжной визг. Из-под вагона выскочила рыжеватая собачка с длинными ушами и побежала к выходу. Я улыбнулся вслед и направился к выходу…
- Один глупый мулла из соседнего аула подкинул ей еду, которая осталась у него. А это проклятая, когда появляется вагончик на кладбище бежит сюда – говорит сельчанин.
