Решила Клавдия Петровна квартирку подремонтировать. Косметически. Обои совсем выцвели и отклеились местами, пол истерся, на пололке разводы… Нет, определенно, среду обитания пора было облагораживать, а Клавдия Петровна за долгое время работы в школе привыкла, чтобы во всем был порядок: в классном журнале, дисциплине, собственном внешнем виде. Поэтому даже на пенсии по привычке каждую неделю делала прическу, обильно заливая кудряшки лаком, а поликлинику посещала только в строгом костюме и туфлях, правда, на уже умеренных каблуках.
Каблуки она не любила. И так высокая, худая, с длинными конечностям и таким же вытянутым лицом, за что дети прозвали ее «Циркуль». Но свой предмет – русский язык и литературу Клавдия Петровна преподавала интересно, поэтому всегда умела установить со вверенными ей «зверятами» некий нейтралитет.
Она и дочку в строгости воспитывала, а Полинка-то нормальным человеком выросла. И мать хорошая, и жена, и людей лечит в своей больнице. А муж у нее вообще умница – тридцать пять, а уже кандидат наук, хирург. И живут душа в душу.
Рассуждая так, Клавдия Петровна еще раз критически оглядела жилплощадь. «Эх, была бы мужская рука…», – вздыхая, подумала она. Но ни мужской руки, ни даже ноги на данной территории уже много лет как не обозначалось. После той давней истории с вырыванием сопернице волос и яростным собиранием чемоданов мужа, Клавдия Петровна на личную жизнь махнула рукой и вся отдалась дочери, а позже – и внукам. Привыкла все сама, вот и ремонт тоже вытянет.
Как дама современная, первым делом Клавдия Петровна открыла интернет и уставилась на многочисленные объявления разных фирм. Но, глянув на расценки, прикинула, что мешка с золотом у нее нет, поэтому переместилась в категорию «диких» бригад, где аппетиты были поумереннее. Созвонилась с кем надо, и уже через день принимала двух бравых молодцов с инструментами.
Молодцы разложили инструменты и стали шустро сдирать старые обои. Довольная, Клавдия Петровна сновала туда-сюда с чашечками кофе на подносике и мечтала, какой будет ее спаленка в новой «одежке».
В конце третьего дня молодцы деловито сказали:
– Хозяйка, авансик пора. У нас предоплата.
И Клавдия Петровна с легкостью отдала деньги, хотя сумма ей показалась несколько завышенной.
Но на следующий день молодцы куда-то пропали и на звонки не отвечали. Не появились и через день, и через два. Самое интересное, что куда-то подевались и их инструменты -- она так и не поняла, как им удалось их незаметно вынести. «Бросили!», -- поняла она, ежась на неудобном диванчике в гостиной посреди сдвинутой мебели и гор из ошметков старых обоев.
Осознать это было тяжело и больно, ведь Клавдия Петровна, можно сказать, с душой. А они сподличали.
–Так им, наверное, заказ большой попался, сказала подруга, зашедшая поддержать Клавдию Петровну. Вот и бросили тебя, содрав денежки. Теперь ищи ветра в поле. У моей соседки один мужик ремонт делал. Гена его зовут. Узнать?
– Гена… крокодил… – хмыкнула Клавдия Петровна. – Ладно, узнай.
Гена был всем хорош: приятен, улыбчив, работящ. Но…только в трезвом состоянии. То есть с утра. По мере продвижения дня к закату, мастерство его куда-то испарялось, а в квартире, наоборот, воцарялось стойкое амбрэ. Да такое, что что непьющей Клавдии Петровне инстинктивно хотелось закусить.
Терпение хозяйки лопнула, когда она увидела криво присобаченный лист своих дорогущих обоев. Гена был с позором изгнан, а Клавдия Петровна снова осталась с неоконченным ремонтом. И это была трагедия!
Залпом выпив корвалолу и чувствуя, как жмет сердце, она позвонила дочери.
– Мамочка, не волнуйся, – защебетала Полинка. – Паша тебе очень хорошего мастера нашел. Серьезного. Этот точно не обманет и возьмет немного, вот поверь!
Клавдия Петровна ни в каких серьезных мастеров уже не верила. Но что было делать? «Если что – выгоню!», – решила она и снова хлебнула корвалола.
В назначенный день мастер стоял на пороге. Клавдия Петровна, скептически оглядев его, недобро бросила:
– Проходите.
Вид у мастера был сомнительный: мешковатая защитная куртка, штаны и окладистая белая борода. Из-под кустистых бровей смотрели ясные живые глаза. Говорил мастер, представившийся Владимиром Ивановичем, басом, ну прямо гудел, как иерихонская труба. Да и не молод, явно за шестьдесят. Куда ему шкафы двигать, да обои клеить!
Но дедушка оказался расторопным. Бодренько пробрался в комнату и приступил к делу.
– А деньги! Сколько за квадрат берете? – Запоздало спохватилась Клавдия Петровна.
– Разберемся, – прогудел Владимир Иванович, старательно размешивая клей. – Вы, хозяюшка, не волнуйтесь. У меня рука еще твердая и глаз меткий. А по поводу денег… Подойду к этому вопросу со всем почтением, учитывая, что вы – женщина и, кстати, очень привлекательная.
С тем Клавдия Петровна и удалилась в кухню, размышляя, кого же ей подбросил любимый зять. Вид у мастера простецкий, а речь интеллигентная. Еще и комплименты отпускает.
Подумав, она вытянула из мешка с вещами новый халат в красные розы, но демонстративно его откинула и поглубже запахнулась в старенький, до невозможности застиранный. Не нужны ей комплименты этого деда! Главное, чтобы хорошо все сделал.
Два часа она промучилась и только после решилась заглянуть в комнату, где трудился Владимир Иванович. И остолбенела: пыхтя и отдуваясь, он прилаживал первый лист обоев, который грозил вот-вот отвалиться сверху. Подойдя поближе, Клавдия Петровна подозрительно принюхалась: может, уже с утра наклюкался? Но нет, никакого амбрэ не было. Впрочем, как и мастерства.
Она уже открыла рот, чтобы изгнать наглеца из своих пенат, но тот ласково попросил:
– Пожалуйста, если вам не трудно, подержите вот в этом месте своей милой ручкой. А я разглажу.
Клавдия Петровна машинально прижала лист и глянула на свою руку. Чего там милого? Пальцы длинные, ладонь сухая, как у ведьмы. Циркуль, он и есть циркуль. Вот же льстец!
Оказалось, что вдвоем работать быстрее. Владимир Иванович мазал, накладывал, а она, вспомнив свой старый опыт, прижимала и разглаживала. Оба запыхались, но были полны решимости закончить комнату до вечера.
– Пора поесть, – решительно сказал Владимир Иванович. – без обеда тяжело.
«Ах, обедать он желает! – Злорадно подумала Клавдия Петровна. Не дождешься от меня ни супчика, ни даже чашечки кофе».
А вслух сказала:
– А у меня ничего нет, ремонт же…
– Да и не надо, – улыбнулся сквозь усы Владимир Иванович. – У меня все с собой.
Пройдя на кухню, он достал контейнер с аппетитными кусками жареной курицы и малосольные огурчики:
– Вот, угощайтесь!
– Спасибо, не голодна, – отказалась Клавдия Петровна. – А кто же вам приготовил такую вкуснятину?
– Сам и приготовил, – удивился Владимир Иванович. – Если вы по поводу жены, то вдовец я. Ушла моя Настасья в лучший мир. Уже пять лет прошло, как осиротел.
– А дети? – Не удержалась Клавдия Петровна.
– Сын давно за границей живет с женой-немкой. Внуков нет.– Он поморщился и тряхнул головой, словно отгоняя неприятное.
«Получается, совсем один. И сын не помогает. Поэтому и делает ремонты, а то на одну пенсию разве проживешь? Пьет, наверное, от одиночества. Мужики, они – слабые… – Задумалась Клавдия Петровна.
И тут же, для проверочки, предложила:
– А хотите водки? У меня есть.
– Не употребляю, – отрезал мастер. – Лучше предложите чаю.
Комнату к вечеру они таки доклеили, но утром Клавдия Петровна обнаружила, что половина стены в новых обоях покрылась пузырями, а швы предательски видны.
– Это что?! – Тыкала она отвалившейся обоиной прямо в нос Владимиру Ивановичу. – Странный вы мастер, если вообще мастер!
– Клей, наверное, бракованный, – пробормотал он. – Надо другой купить…
– Это не клей бракованный, а руки кривые! – продолжала бушевать Клавдия Петровна. –Дорогие обои… Что мне теперь с ними делать?
Она ожидала оправданий, но вместо этого Владимир Иванович стал быстро одеваться. Он явно собирался сбежать, чтобы не платить за ущерб имуществу.
– Куда? – смиренно сказал мастер, вежливо отодвигая хозяйку. Не волнуйтесь.
Он ушел, а Клавдия Петровна села горевать, что и в этот раз ее надули.
Горевала она недолго – буквально через час появился Владимир Иванович с двумя трубками таких же обоев.
– Вот. Из той же серии! – Торжественно сказал он, кладя свою ношу. – Сейчас все быстренько переклеим, а как швы разглаживать я уже знаю – знакомый строитель подсказал.
«Ты вообще их хоть когда-нибудь клеил?», – Хотела сказать Клавдия Петровна, но быстренько прикусила язык и отправилась на их общее рабочее место.
Больше казусов с обоями не было. Правда, Владимир Иванович как-то оступился и разлил ведерко с клеем. А когда красил потолок в гостиной, то что-то неправильно смешал, и он получился веселенького оранжевого цвета. Клавдия Петровна хотела возмутиться, но подумала, что так даже красиво. Дизайнерски!
Кухню они прошли на «ура», хотя и не без эксцессов. Клавдия Петровна уже давно поняла, что мастер, как говорится, «фишку не рубит». Но к странностям его привыкла и по-своему привязалась. Она даже стала надевать на совместные чаепития свой новый халат, и Владимир Иванович не преминул заметить, что халатик ей очень идет.
Ей нравился его ласковый взгляд. И то, что с ним можно интересно поговорить о русской литературе, и…
Но все заканчивается. В день окончания ремонта Клавдия Петровна была рада, но и грустила, что больше не будет совместных посиделок со странным мастером, и что снова она останется одна в своей свежеотремонтированной квартире. О деньгах Владимир Иванович почему-то не заикался, но Клавдия Петровна поняла: не обдерет. Не из таких он.
И вот прощальный чай. Они привычно уселись за стол, но Владимир Иванович неожиданно достал бутылку хорошего вина и пирожные.
– Не откажите, голубушка, сам пек.
– И вино готовили? – Съязвила Клавдия Петровна.
Он, улыбаясь, поднял рюмку:
– Дорогая Клавдия Петровна! Я хочу признаться…
Тут раздался звонок. Клавдия Петровна жестом остановила признание и заспешила к двери. ожидала увидеть кого угодно, только не тех двух молодцев-обманщиков.
– Хозяйка, – прости, заболели. В больнице лежали долго. Щас все быстренько тебе сделаем, – прогундосил один из них, пряча наглые плутоватые глаза.
Клавдия Петровна остолбенела:
– Сделан у меня ремонт, все! Ишь, явились – не запылились!
– Ну хоть денежек дай чуток, трубы горят! – Наступая на женщину, они попытались проникнуть в квартиру, считая, что она здесь совершенно одна.
Клавдия Петровна пискнула, схватилась за сердце и отключилась, еще успев услышать басовитый гул:
– А ну пошли отсюда, недоноски! И пятиэтажный мат, которым этот интеллигентный человек, оказывается, виртуозно умел пользоваться.
Очнулась она на диване. Рядом сидел мастер со шприцем в руках.
– Укольчик вам сделал. Для спокойствия, – сказал он. – А будете так нервничать по пустякам, ничего хорошего не ждите. Это я вам как врач говорю.
– Врач? – Изумилась Клавдия Петровна. – Вы же…
– На самом деле я военный хирург в прошлом, доктор наук. А сейчас читаю лекции по общей хирургии в мединституте. Занятий сейчас нет, лето. Вот и решил вам помочь по просьбе вашего зятя, моего давнего ученика. А так я больше на даче летом обретаюсь.
– Но вы же… Зачем? – Перед глазами Клавдии Петровны снова все поплыло.
– Стоп, не волноваться! – Он быстро нажал на какую-то точку у нее на груди, и все снова обрело свои очертания. – Затем, что понравились вы мне. Увидел на семейной фотографии, когда у Паши был в гостях и, можно сказать, влюбился. Вот мы и придумали план.
Тут Клавдии Петровне снова «захорошело», но уже иначе.
– Володя, я же «циркуль», – пролепетала она. В таких не…
– Ты такая… Такая! – В общем, самая лучшая, – прошептал он, осторожно касаясь ее плеча.
***
На следующий день, в своем самом лучшем платье и новых сережках, Клавдия Петровна встречала своего Мастера. Ожидала его увидеть в знакомой мешковатой куртке, но перед ней стоял элегантный, чисто выбритый седовласый мужчина с огромным букетом французских роз. И действительно, странный мастер…
ЕЛЕНА ШУМАРОВА
Попросил друга стать отцом сына
Можно ли в 49 лет найти мужчину для теплых отношений. Я попыталась. Выводы неутешительные
Я стала для мужа «мебелью»! До сих пор не понимаю, что я делала не так
Не становитесь ковриком, иначе муж обязательно вытрет о вас ноги. Но это смотря что считать ковриком
Не требует алименты, потому что это ниже ее достоинства
Почти Салтычиха. Жесткая мать Ивана Тургенева, которую он боялся, любил и ненавидел