Чем больше времени проходит после этих событий, тем яснее становится понимание того, что за беспринципный сукин сын руководил государственными делами в России в 1994 году.
В сентябре 1994 года офицеры, сержанты и офицеры-контрактники Кантимировской и Таманской дивизий (а также офицеры, проходившие курсы «Стрельба» в/ч 40961) были по очереди вызваны в штаб части. В кабинетах спецназа вели беседы на разные темы и намекали на возможность неплохо заработать и при этом отличиться. Все, что им нужно было сделать, это принять участие в секретной военной миссии.
Русская армия в то время жила бедно. Военные страдали от проблем с едой, зарплатой и снабжением, безнадежной голодной жизнью и плохими перспективами службы.
Источник изображения: chrono-cut.oc3com.com
Офицеры и солдаты массово покидали российские вооруженные силы и искали другую работу или брались за любую подработку, которую могли найти. Стыдно вспоминать, но мой знакомый, капитан танка, в 1994 году работал носильщиком в одном из высококлассных московских ресторанов. Он кланялся клиентам, любезно открывал двери и принимал чаевые. Что я могу сделать? Пришлось содержать семью, решать финансовые и жилищные проблемы. А чаевые за одну ночь стоят больше, чем зарплата офицера за месяц.
Спецназовцы пообещали офицерам, что решат все их проблемы. Танкистам предложили заключить контракт с ФСК (на тот момент Федеральная служба контрразведки, предшественница ФСБ) и пообещали по миллиону рублей каждому. Общая сумма контракта составила от 20 до 25 миллионов рублей. Огромное количество, учитывая военные стандарты того времени. Семья была бы счастлива, и работы было бы немного.
Было несколько мальчиков, которые согласились участвовать в операции. Оставалось выполнить некоторые формальности, написать рапорты для перевода в 18-ю ОМБР, а затем другие рапорты для увольнения из 18-й ОМБР в запас. Солдаты сдали свои удостоверения личности в штабе, но офицерам и адъютантам было разрешено сохранить свои значки (и им было обещано повторное зачисление с повышением на один ранг по завершении миссии).
Им заплатили, бывшие (де-юре) военные заключили контракт с Федеральной сетевой компанией (на услуги специалистов, без призыва, по ремонту и обслуживанию бронетехники) и попросили подготовиться к отправке. Помимо офицеров и прапорщиков, в операции участвовали призывники из в/ч 43162 (6 сержантов и 6 рядовых, также официально уволенных в запас).
Из подмосковного аэропорта Кубинка группу бывших военнослужащих отправили в Северную Осетию (Моздок), где они должны были принять и предоставить бронетехнику.
Танковая колонна должна была отправиться в Чечню и помочь антидудаевским силам победить повстанческий режим. Это будет легко, обещали чехи, просто воевать там было не с кем, у местных бандитов были только автоматы, и они убегут, как только увидят танки.
Анатолий Куликов (в то время заместитель министра внутренних дел и командующий внутренними войсками) вспоминает:
«У чеченцев было мало специалистов, которые могли бы использовать современную военную технику. Тогда у спецслужб возникла идея засылать в Чечню профессионалов, которых нанимали за деньги.
Некоторым эта идея показалась весьма забавной: с одной стороны, репутация России и так казалась неповрежденной, а с другой стороны, обещания, которые вкачивали в них Автурчанов и Гантамиров, были сладкой музыкой для ушей некоторых генералов: дайте нам несколько десятков танки, дайте нам, нужны экипажи, умеющие стрелять, а остальное приложится само…».
Миссия на юг действительно обещала быть легкой. По телевидению говорили, что силы пророссийской оппозиции, собравшиеся в станице Знаменской, фактически представляли собой небольшую и хорошо обученную армию. Им просто нужна небольшая помощь.
Лагерь против Дудаева располагался в районе Надтереченя. Для Автурчанова, назначенного руководителем Временного Совета (оппозиции), Кремль выделил огромные суммы денег. Как и на что были потрачены эти деньги, в статье не упоминается.
Оружие, боеприпасы и пайки для личного состава были отправлены из Моздока в Знаменскую. Бойцы почти ничего не получили от этого. Вся поддержка растворилась в воздухе, а точнее в карманах руководителей проекта.
В Москве Автурчанов, по-видимому, сформировал четыре сильных батальона специального назначения. Фактически из местного населения было набрано 3-4 батальона милиции, большинство из которых не могли даже отличить выданные им автоматы Калашникова.
И этими подразделениями руководили гражданские лица без боевого опыта. Тем временем из Моздока и Майкопа продолжают поступать вооружение и техника: ПЗРК «Игла», БТР-80 и несколько зенитных орудий. Автурчанов имел даже три боевых вертолета, но пилотов для них не нашлось.
Генерал Юрий Колосков (тогдашний военный советник Автурчанова) вспоминает:
«Я взял с собой из Майкопа тридцать опытных летчиков, которые могли управлять боевыми машинами в боевых условиях и обеспечивать авиационную поддержку пехоты и танков.
Из тридцати доступных Автурчанову пилотов осталось только трое. Остальные 27 по каким-то причинам были отправлены в Москву.
А вертолеты военной группы Автурчанова, на которые Временный совет Чечни возлагал такие большие надежды, в ходе Грозненской штурмовой операции не использовались. Сухопутные части Временного Совета остались без прикрытия с воздуха. Примечательный факт.
Я сказал представителю Федеральной сетевой компании в Чечне, полковнику, имя которого не хочу называть. Он ответил что-то вроде: «Так пусть дерутся, что ты переживаешь?
Колосков уговорил Автурчанова провести разведку в Грозном, но этого сделано не было. На самом деле, когда чеченская оппозиция готовилась к наступлению на столицу Ичкерии, они даже не знали, как выглядит оборона города, сколько в ней войск противника, какие места следует занять в первую очередь и где они расположены.
Когда в Чечню прибыли 40 танков Т-72 и их экипажи, выяснилось, что многие из них действительно неисправны, а экипажам танков выдали старые рации, большая часть которых не работала. Частоты танковых раций не совпадают с частотами Аутурана. Другими словами, не может быть никакого взаимодействия между различными родами войск.
Кроме того, выяснилось, что ни у батальонов оппозиции, ни у российских танков не было топографических карт Грозного. Общего плана действий не было. Они не знали, куда идти и что брать. Решили, что разберутся на месте. Танкеры зависели от местных жителей, а местные зависели от танкистов.
Утром 26 ноября 1994 года в сторону Грозного двинулись российские танки с номерами и триколором. За ними следовали бронетехника, грузовики с вооруженными местными ополченцами и кавалькада служебных автомобилей руководства Временного Совета.
Они вошли в Грозный, не встретив никакого сопротивления со стороны дудаевых. Город жил своей жизнью, улицы были полны людей. Танкисты остановились на светофоре, танкисты спросили у местных жителей, как пройти к президентскому дворцу.
Телецентр был захвачен без единого выстрела (охрана была рассеяна), как и пресс-центр. Выяснилось, что Дудаев и его правительство ушли в горы, будучи заранее предупреждены. Оппозиция начала праздновать победу. А потом началась баня.
Анатолий Куликов вспоминает:
«Мне рассказали, что Автурчанов чуть было не разливал коньяк по бокалам в прессе и праздновал победу, когда боевики начали стрелять из танков на улицах города.
Их экипажи, состоявшие в основном из русских воинов, вступили в бой, но не были поддержаны частями оппозиции и частично были разбиты, а частично сдались…».
В уличных боях у необученных танкистов шансов не было. Минометчики подкрадываются к танкам прямой наводкой и поражают их с близкого расстояния, выстрелы ведутся из окон и подвалов, а снайперы действуют с потолков. В Грозном группа ГРУ действовала независимо от сил оппозиции и танкистов, но переломить ход событий не смогла.
Общие потери наших танкистов на 26 ноября 1994 года — 34 человека. Из них 9 погибли в бою, 4 пропали без вести. Дудаевцы взяли 21 танкер. Они не скрывали своей принадлежности к русской армии. Но российские власти их упорно игнорировали.
Заключенных показали по ичкерийскому телевидению, и эти кадры обошли весь мир. Бывшие российские офицеры и оперативники утверждают, что подписали контракты с ФСБ.
Вечером 27 ноября 1994 года в программе НТВ «Итоги» был показан репортаж, в котором чеченцы допрашивали заключенных:
Вопрос: Вы знаете, с кем подписали контракт?
О: Это делалось через специальный отдел, и даже люди получали отпуска по семейным обстоятельствам.
Вопрос: Вы ожидали участия в бою?
Ответ: Я так не думаю. Потому что нам сказали, что там уже рассеялась вся охрана Дудаева. Достаточно войти в город и поставить там танки и они вас вышибут. Почти все бойцы нашей части оставили письма и бумаги дома. Эти письма и документы будут вскрыты в определенный день и все равно все выйдет наружу.
Но представители российских спецслужб это отрицают.
Павел Грачев (тогдашний министр обороны России) 28 ноября 1994 года:
«Знаю только, что у обеих сторон — и у Дудаева, и у оппозиции — есть большое количество наемников, которые борются за власть…».
Ситуация становилась все более напряженной. 29 ноября 1994 года Дудаев пригрозил арестантам расстрелом, если российские власти не признают их собственности. И формально Грачев был прав: эти военнослужащие уже не вели себя как солдаты.
Мавлен Саламов, помощник Дудаева, 29 ноября 1994 г., интервью радиостанции "Эхо Москвы":
«Есть люди, которые хотят их расстрелять без суда и следствия, но мы этого не допускаем. Создана специальная комиссия, идет следствие, будет возбуждено дело…».
Только после того, как в Грозный для переговоров прибыли представитель Госдумы Ющенков и правозащитники Панфилова, Шабад и Лысенко, а журналисты получили оригиналы танкерных договоров с ФСК, ситуация начала меняться.
Четверо заключенных после долгих разговоров о политике были переданы правозащитникам и Юшенкову (и «грузу-200»).
Одного заключенного спас эмиссар Жириновского, член ЛДПР Е. Логинов.
В городе Слепцовске (Сунжа, Ингушетия) Джохар Дудаев в качестве жеста доброй воли передал несколько трофейных танков Павлу Грачеву. В Грозном он передал еще часть (и 5 «Груз-200») представителям группы вице-президента Явлинского (партия «Яблоко»).
Российской стороне передано 19 захваченных российских танкеров. Дудаевы отказались передать двоих из них. Позже выяснилось, что лейтенант Растопко, пытаясь скрыться, забрал у Дудаевского оружие и повредил колонну. Лейтенант Налетов не вернулся в свою камеру после допроса в Управлении государственной безопасности в Ичкерии. Тела этих сотрудников до сих пор не обнаружены.
Только после освобождения захваченных танкеров чиновники ФСК были вынуждены признать, что бывшие солдаты действительно работали на российскую госбезопасность.
Приближался декабрь 1994 г. Внутренние войска отводились к административной границе с Ичкерией. Между тем, 12 декабря 1994 года в больнице скончался еще один участник этой эпопеи Сергей Фомин.