Бабу Любу знали все. От соседских собак до участкового. Несмотря на то, что переехала она недавно. Как-то так получилось, что располагала к себе эта худенькая старушка сразу и бесповоротно. Выглядела она как бабуля из сказок: маленькая, седенькая, с жиденьким пучком на затылке, в очочках в железной оправе, в аккуратном платьице с простецкой брошечкой у белого воротничка, с неизменным передником с двумя большими карманами с вышитыми цветами, и в толстой самовязанной шерстяной кофте. Для каждого у нее находилось доброе слово, свободное время, конфетка или носовой платок. У нее всегда можно было одолжить соль, хлеб, черную или белую, или любую другую катушку ниток, разводной ключ, шлицевую отвертку, удлинитель или подкинуть на пару часов детей, с которыми некому было посидеть. И даже попросить покормить кошку, полить цветы или погулять с собакой, если вы заболели или в отпуске. Дети бабу Любу обожали. А однажды она задержала настоящего преступника! Красивую машину Лехи из 15 квартиры хотели угнать, а баба Люба мало того, что в полицию позвонила, еще и успела шокером угонщика бахнуть, а потом и палкой своей по башке его огреть и держала до приезда наряда полиции. За что ей полицейское начальство грамоту почетную вручило и подарок памятный, часы с гравировкой: Ковалевой Любови Михайловне от МВД. Баба Люба очень этим гордилась и в рамке грамоту над диваном на стену повесила. Вот она была какая, эта баба Люба!
Жила она одна, на расспросы о родне только отводила глаза и рукой махала, какая там родня! Так и жила в однокомнатной квартирке на первом этаже.
Однажды после майских праздников, в аккурат 11-го мая в квартире бабы Любы раздался звонок.
-Иду-иду – послышалось из-за двери вместе с легким шарканьем войлочных тапочек, и сухонькая ручка бабы Люба распахнула дверь. На пороге стояла Леночка с 6-го этажа с красными глазами и Марк с Эмилией, ее двойняшки.
- Здравствуйте, Любовь Михайловна! Можно дети у вас часик посидят. – спросила Лена, подталкивая детей в квартиру бабы Любы.
- Ну, конечно можно! О чем ты спрашиваешь! Что случилось, Леночка? – обеспокоилась старушка.
- Ограбили нас, Любовь Михайловна! Подчистую! Все вынесли. Прадедушкины ордена, он царский генерал был, броши прабабушкины, работы Фаберже, фермуар, сейф вскрыли…всё…всё…Сейчас полиция приехала- и Лена приложила ладонь к лицу и заплакала.
Баба Люба полезла в карман передника, достала чистый и отглаженный носовой платок, протянула Лене и покачала головой:
- Ай, ай, ай, а я-то дура старая спала, как убитая, ничего не слышала, снотворное приняла. Ой, беда какая! Иди, Леночка, не переживай, за ребятами присмотрю, иди!
А через час в квартиру бабы Любы снова позвонили. Пришла Лена с красными глазами и распухшим носом за детьми и участковый с опросом.
-Добрый день, Любовь Михайловна! Вы уж простите, что беспокою, но на вас одна надежда! – с порога начал участковый.
- Ну, конечно-конечно, Павлуша! Какие могу быть вопросы, проходи, вот за стол садись. Пирожков сейчас горяченьких, с мясом! Ай-ай-ай, беда-то какая! Ой, как Леночка переживает, семейные реликвии! – запричитала баба Люба, увлекая участкового вглубь квартиры, где так чудесно и призывно пахло пирожками.
- Ты, Павлуша, руки-то помой, вот налила тебе чайку, работа-то у тебя такая тяжелая, не грех и перекусить, все на ногах, на ногах….- суетилась баба Люба, наливая чай и выставляя пирожки на стол.
Участковый разомлел, ну а как иначе? Никто его Павлуша, кроме покойной бабушки и не называл. Тут еще чай, пирожки… А работа-то и правда собачья…
Он достал блокнот с ручкой. Прихлебывая чай, он проводил опрос:
- Скажите, Любовь Михайловна, а ночью вы где были, что делали?
- Да Господи! – всплеснула руками баба Люба. – Где ж мне быть-то? Дома была! Спала я, Павлуша, как убитая спала. Накануне кино по телевизору смотрела до ночи, про султана, про любовь, знаешь? Великолепный век называется. Султан там строгий, но красивый. А жены его такие змеи, чисто у нас в женском коллективе. Я ведь, Павлуша в школе работала, знаю эти дела. Ааа, так вот, смотрела я кино, весь режим себе сбила, никак не уснуть. Я снотворное и бахнула. Вот и спала. Ай-ай-ай, вот дела-то!
- А до этого, в праздники вы никого подозрительного не замечали возле дома? – уже для порядка спросил участковый
Баба Люба задумалась:
- Точно! Заметила! Как это я позабыла? Вот ведь старость уже свое берет! – возбужденно затараторила баба Люба – Дело часа в три было, а потом в восемь вечера. Собачку Поповых из 18 квартиры выводила. Они-то в Турцию на праздники уехали, я за их собачкой приглядывала. Такая собачка хорошенькая, прямо не могу! Так вот. Иду я мимо мусорных баков, а он стоит. В плаще и очках черных. Я и подумала, чего бы ему там стоять, у баков-то. Наверное, извращенец какой. И еще и плащ этот. Ну, знаешь, Павлуша, чтоб распахнуть и добро свое вывалить. Тьфу, прости Господи! И вечером стоял, у баков, на том же месте. Да еще и в очках черных. Это в восемь-то вечера! А так ничего больше не замечала.
Участковый вздохнул и засобирался. Ясно было, что не его клиент. Хотя с извращенцем на своей земле надо бы разобраться. Но это потом, когда с кражей все успокоится. Он встал и попрощался, а баба Люба уже засовывала ему подмышку пакет с пирожками, «на дорожку».
- Бери, бери, Павлуша, ребят своих угостишь, тяжело, небось, без обеда, а тут дело такое, кража. Ай-ай-ай, несчастье какое, бедная Леночка. – переживала баба Люба.
Через два дня весь дом в тихом спальном районе уже знал, что Ленка Евсеева с мужем - подпольные миллионеры. Вынесли у них добра антикварного и современного аж на 30 миллионов. Об этом всему дому рассказала сплетница Александра Ивановна, она же баба Шура с третьего подъезда, которую пригласили в качестве понятой, чему она была страшно рада.
- Так главный следователь и сказал: «Большие редкости похищены, музейной ценности. По предварительной оценке, на 30 миллионов.» Во как!
Через несколько недель все успокоились, а следствие практически зашло в тупик, экспертиза показала, что замки в двери и сейф вскрыты посторонним способом, не ключами, очень профессионально, к тому же никто ничего не видел, камеры во всем подъезде не работали, и уличная камера тоже оказалась неисправна, к большому сожалению участкового, который рассчитывал с ее помощью хотя бы поймать извращенца в плаще и черных очках, на которого указала баба Люба.
Дом вернулся к своей прежней жизни, где палочкой-выручалочкой была все та же баба Люба. На лето на ее попечении оказались несколько квартир с цветами, которые требовалось поливать и несколько кошек, чьи владельцы уехали в отпуска.
А в августе случилось невероятное. Сразу три квартиры оказались обчищены в подъезде бабы Любы, в том числе и ее собственная квартира и еще две в соседнем подъезде.
И снова вынесли все: деньги, драгоценности, технику, кое-какой антиквариат, по мелочи. На этот раз свидетель был: та самая баба Шура, сплетница и скандалистка. Ей не спалось, и она видела со своего балкона, как двое подозрительных мужиков грузили в Газель сумки. Номера Газели она не запомнила. Следователь ее честно опросил, но пришел к выводу, что баба Шура, в силу ее репутации и возраста, свидетель ненадежный. И мужиков на Газели могла попросту придумать, чтоб привлечь к себе внимание.
Бабу Любу опросить не удалось, потому что за неделю до ограбления она уехала в санаторий, поправлять здоровье. По возвращению ее ждал неприятный сюрприз.
От полиции отрядили участкового Павлика и следователя Боброва, чтобы лично встретили бабу Любу на вокзале, привезли на служебной машине домой и сообщили о случившемся.
Маленькая баба Люба рыдала в голос, зайдя в свою разграбленную квартиру. Участковый Павлик вскипятил чайник и вытирал слезы старушке своим большим и не очень чистым платком и убирал с морщинистого лица тонкие, намокшие от слез седые пряди. Сдержанный следователь Бобров записывал с ее слов перечень украденного: телевизор, сервиз Дулево 1956 года выпуска, шуба лисья, чернобурковая (так и записал, со слов), сережки золотые с рубинами, мужнин подарок, а главное, все ее гробовые накопления, наличными 45 тысяч рублей и 200 долларов. Больше у нее ценного ничего и не было.
По соседям немедленно разлетелась весть: всеобщую любимицу, бабу Любу обидели. Не столько жаль было украденного, сколько пролитых бабушкиных слез, за вторжение в ее и без того неукрашенную материальными благами, одинокую жизнь. Что за сволочь могла покуситься на небогатый старушечий скарб?
Нет в жизни никаких бумерангов, все надо брать в свои руки, от полиции толку нет. Надо бабе Любе помочь, решили соседи под предводительством бабы Шуры. И потянулись к ней в квартиру. Кто по тысяче, кто по пять, а Леха из 15 квартиры, чью машину баба Люба от угона спасла, аж 30 тысяч в конверте принес. Баба Люба смущалась, теребила тоненькими пальцами скромную советскую брошку у воротника, потом долго благодарила и плакала, говорила, что столько лет живет на свете, а таких отзывчивых людей даже не встречала. Каждый уходил от нее с легким сердцем и особенным чувством, которое возникает тогда, когда совершенно бескорыстно делаешь что-то хорошее.
В начале декабря баба Люба с огромной кастрюлей, накрытой чистым полотенцем обходила соседей. Раздавала всем пирожки, щедро выдавая побольше и говорила:
- Вот, угощайтесь, кушайте, милые, на здоровье, уезжаю я. Сестра родная нашлась, к себе забирает, в Краснодар. Буду в тепле доживать, с родными. Спасибо вам за все, Господь вас храни!
Провожали бабу Любу всем двором, как родную бабушку. Эта маленькая и чужая для все старушка смогла сплотить весь дом, что было редкостью в наше суровое время процветающего разумного эгоизма. Баба Люба долго махала соседям из окна служебной полицейской машины, держа на худеньких коленях тяжелую сумку. Участковый и следователь Бобров взялись доставить бабу Любу на вокзал лично. Остальные вещи она отправила транспортной компанией еще раньше. Когда полицейская машина скрылась за углом, соседи ее долго не расходились, вспоминая, как баба Люба помогла им и как открыла хорошее в каждом.
Через три дня невысокая стройная пожилая женщина, с красивой укладкой на модно стриженых, явно крашеных русых волосах, одетая в бордовый элегантный брючный костюм с потрясающей брошью-букетом на лацкане, изящные ботильоны на низком каблуке и с нарядной сумкой, определенно из настоящего крокодила, регистрировалась на рейс Москва – Антверпен.
- Милочка, умоляю, если возможно, усадите меня, пожалуйста, подальше от детей. Буду очень признательна. - попросила она у регистраторши.
- Конечно, я постараюсь. – ответила девушка у стойки, совершенно покоренная манерами и видом элегантной дамы.
Через несколько минут дама в бордовом уже предъявляла свой посадочный талон у выхода на посадку.
Она уселась в глубокое кресло и вздохнула. Все получилось очень удачно. Пожалуй, лучший случай в ее карьере. Крупногабаритные вещи удалось хорошо продать на месте, за стандартную ювелирку и орден вообще дали баснословные деньги. А вот фермуар и брошь, пожалуй, нужно оставить себе. Хотя, смотря сколько за них предложат в Антверпене. Теперь она обеспечила себя на всю оставшуюся жизнь. Наконец – то можно подумать о том, чтобы выйти на пенсию и осесть где-нибудь. Например, Юг Франции прекрасно подходит, это само собой не Краснодар. Французский она всегда знала отлично и столько лет его преподавала.
Она закрыла глаза и удовлетворенно тихонечко вздохнула, а через пару часов получив свой багаж, вышла из здания аэропорта и выбросила в урну ненужный посадочный талон с именем Ковалева Любовь.