За завтраком посмотрела тедовское видео 6-летней давности об игровом подходе к пониманию войны.
Лектор говорит о том, что главной политической ошибкой 20 века стало провозглашение США победы в Холодной войне и последовавшая за ним модель поведения, предполагающая навязывание своей воли другим странам по всему миру. Таким образом, США, безусловно занимая главенствующее положение, настроили против себя множество более слабых игроков, положив начало Холодной войне 2.0. Но если во второй половине 20 века ядерное, ценностное и экономическое напряжение связывалось с одной страной — Советским Союзом, то теперь три эти вектора оказались разнонаправленными. Ядерная угроза исходит от России, Северной Кореи и Ирана, ценностная — от стран радикального ислама, экономическая — от Китая. Все эти игроки, подобно американским спецслужбам, которые дрались как кошки с собаками на протяжении Холодной войны, оставаясь едиными в борьбе с общим врагом в лице Советского Союза, точно так же, имея несовпадающие интересы, едины в противостоянии с США.
Далее он отмечает важную мысль. Чтобы не потерять традиционных союзников (в первую очередь речь, конечно, о Европе), США нередко вынуждены жертвовать своими интересами и исходить не столько из практической пользы, сколько из транслируемых ценностей, продумывая внешнеполитические шаги. Спикер опускает один важный момент, ведь он U.S. citizen, но я бы уточнила, что любая такая жертва является временной/показательной, потому что в конечном счёте всё равно должна приводить к выигрышу (в этом и есть суть теории игр). Ну, грубо говоря, нельзя с Ираном вести себя одним образом, с КНДР другим, а с Россией третьим, просто потому что сейчас так будет удобнее. Союзников отталкивает непредсказуемость.
Мне этот подход показался крайне интересным.
Во-первых, спустя 6 лет мы можем наблюдать реальное сближение стран-соперниц США по ряду ключевых направлений (рост товарооборота, сдержанная позиция крупнейших стран в отношении к СВО, сотрудничество в сфере атомной энергетики) при интенсификации противостояния с Западом.
Во-вторых, консолидация евро-атлантического региона сегодня как никогда прежде зависит от веры в общие ценности при условии, что реальное положение США по мере продолжения российского-украинского конфликта продолжает медленно улучшаться, а европейское — ухудшаться (пожалуй, медленные темпы улучшения и есть та самая временная уступка, т.к. США могли бы поставлять оружие Украине в кратно больших объемах и намного раньше по времени, но при игре вдолгую намного выгоднее склонить своих европейских союзников, обладающих меньшим арсеналом оружия, к поставкам, чтобы повысить чувство сопричастности).
А в-третьих, обеспечение единства ценностных нарративов во внешней политике, это задача, которая стоит перед Россией сегодня. Начало СВО стало сюрпризом даже для самых близких союзников, насколько мы можем об этом судить по открытым источникам. Сторонники движения неприсоединения и приверженцы доброжелательного нейтралитета просто не готовы к ещё одному сюрпризу такого масштаба. Если за основу была взята идея многополярности, она должна находить отражение во всех внешнеполитических действиях России в дальнейшем.