Ночное небо поросло звездами. Ветви елей подметали редкие облака, которые, словно невесомая сажа, неслись мимо. Черт возьми, и как я оказался на земле? Помню, как делал глоток из промерзшей банки, а потом – звезды, и я, как пациент на хирургическом столе, лежу у подъезда на снежной корке. Смотрю. Вокруг звенит зима, люди забились по своим теплым норам, а я лежу. Ушанка съехала набок, и все вокруг крутится. Нет. Эта банка была лишней.
– Как считаешь, Криш, родители заметят?
Все это время он стоял у скамейки и наблюдал за моими успехами в акробатике.
– Шутишь? – спросил он.
– Ты прав, – ответил я, не отводя взгляда от звезд.
– Я бы посоветовал тебе встать, Санек.
– Думаешь? Так приятно лежать...
– Думаю, со здоровыми почками приятней.
Я поднял голову и смерил его презрительным подростковым взглядом. Содержимое желудка побежало к горлу, и я вернулся в прежнее положение. Завтра в школе я об этом пожалею. Эта банка определенно была лишней.
– Представляешь, как мы сейчас с тобой выглядим? – рассмеялся я.
– Никто не смотрит, в час-то ночи, – Криш сделал глоток. – К тому же, зачем вообще думать о том, как выглядит то, что ты делаешь?
– Что?
– Ну, есть такая слабость у людей. Мы порой, вроде как, представляем, словно мы в кино, и все, что мы сейчас делаем: идем, говорим, валяемся на снегу – обязательно увидят зрители. Заметь, не прохожие, а зрители. Это придает нам позерства. А разве это хорошо?
Мне стало хуже, на небе от мороза дрожали созвездия. Я подумал: «Они бы так чудесно смотрелись в кадре...» Я хотел поделиться этим с Кришем, но сказал только:
– Помоги встать. Надо расходиться. Чертова банка была лишней.
Отрывок из рассказа «Криш».
(D.)
