Затронутая мною тема раннего присутствия на Русской равнине некоего унитарного пранарода (по П. Богданову), или первичной языковой общности до ее распада, всегда присутствовала в обсуждении заинтересованных лиц – археологов, лингвистов, этнографов.
В этой связи интересно заключение о том, что:
«мы можем с большой долей уверенности предполагать, что на территорию Русского Севера во 2 т. до н.э. (как и в более ранние периоды) продвигались индоевропейские племена, которые встречали здесь отнюдь не финно-угорское, а родственное себе также индоевропейское субстратное население, с которым и воевали, и роднились.[С.В. Жарникова]
В этом заключении можно увидеть два момента.
Первый – определение этого населения как «индоевропейское». И здесь я впервые выскажу суждение, от которого долгое время отказывался: такое определение ничем не противоречит фактам, и вполне может существовать даже без упоминания Индии, куда в итоге часть населения Русской равнины значительно позже мигрировала как арьи. А факты таковы, что сам корень «инд» до их миграции на юг, видимо, уже долгое время присутствовал на Русском севере и сохранился в названиях водоемов – Индус, Индига, Индель, Индера, Индосарь, Индоманка, Индевка, Инданка а также Синда, Синдамозеро, Синдошь, Синдеш, Синдорское:
Впрочем, не менее убедительна аналогичная картина и на территории Сибири, как на юге ее, так и на севере: Инда, Индигирка, Индус, Индра.
Второй момент. Продвигающиеся сюда, начиная с 5000 лет назад, с запада фатьяновцы рода R1a встречали здесь более ранее субстратное население, также по мнению исследователей индоевропейское, которое могло быть в определенной степени родственное им.
Глобальное потепление после окончания последнего ледниковья началось примерно 13,5 – 13 тысяч лет назад. Уже 11900 – 10300 лет назад летние температуры в Европе приближались к современным. В Восточной Европе прошло значительное сокращением площади ледника. [Экман И. М. и др.]. И восточная граница ледника сместилась на территорию Скандинавии.
В этой связи, конечно, немалый интерес представляет население в районе Онежского озера, объединяемое культурой Веретье. Наряду с относительными автохтонами этого ареала древней культуры мезолита, там могло идти смешение и с пришлыми с юга европеоидами. Тем более, что эпоха мезолита по мнению антропологов, отличалась от палеолитической, исключительной подвижностью населения. А судя по костным останкам Оленеостровского могильника, смешение северных и южных европеоидов, происходило уже 9 тысячелетий назад. [Ошибкина С. В. Неолит…. с. 157.]
В принципе, уже имея информацию о двух обитателях указанного могильника, Y-хромосомные гаплогруппы которых удалось определить (R1a и G2a), можно предположить, что – R1a-YP1306 принадлежал автохтонному обитателю, а G2a – пришлому. Можно было бы сделать и обратное предположение, но здесь перевешивает аргумент, что в той же культуре Веретье у озера Лача обитал и родственный оленеостровцу еще более древний носитель снипа R1a-YP1306 (11,5 тысяч лет). Что может указывать на относительную автохтонность обитания людей указанного снипа в этом ареале. Кроме того, и датировка общего предка носителей G2a составляет всего 5000–6000 лет назад.
Интересен также взгляд на обряд захоронения, по характеру которого археологи судят как о смене населения, так и об изменении религиозной идеологии. Нам теперь можно не гадать, а точно знать, какое население захоранивало умерших на боку (в скорченном положении), а какое на спине. С точки зрения ДНК-генеалогии, захоронение на боку было присуще главным образом носителям R1a. И, видимо, эта религиозная традиция тянулась с момента образования этой гаплогруппы 24 тысячи лет назад. На спине же захоранивали носители R1b. И, скорее всего, некоторые носители других гаплогрупп, таких, как С, I и G.
Так что, когда известный советский археолог Д.И. Телегин, сравнивая обряд захоронения севера и юга Восточной Европы, отмечает, что в северных широтах захоронение покойников осуществлялось уже с палеолита в вытянутом на спине положении, а на юге в скорченном, то указанное выше различие в населении нельзя не учитывать. Так, все скелеты Сунгиря (~30 тыс. лет назад) лежали на спине в вытянутом положении и имели гаплогруппу С1а2. Так что, изменение традиции ингумации могло произойти, видимо, у их дальних потомков – рода R1a, которые отпочковались от предкового ствола и, видимо, стояли у истоков формирования собственных религиозных воззрений.
И если в мезолитическом Оленеостровском могильнике (7,5 тыс. лет назад) в 118 погребениях, имели место захоронения на спине, а только 14 – на боку, то можно предполагать, что именно вторые имели указанную выше гаплогруппу R1a. Первые же были носителями либо G2a, либо I, либо и тех и других поровну.
Также стоит обратить внимание на указание Д.Я. Телегина, что «если для юга Восточной Европы на протяжении всей мезолитической эпохи господствующим в погребениях было положение скорченное на боку, то при переходе к неолитическому времени в обряде погребения замечается резкое изменение, «когда на всей исследуемой территории в положении скелетов становится преобладающей позиция «вытянутые на спине».
Так, в погребениях могильника Попово (на оз. Лача, правый берег р. Кинемы) второй половины 7 тыс. до н.э. все покойники лежали в вытянутом положении на спине. 48. Не исключено, что это могли быть какие-то носители уже гаплогруппы R1b, добравшиеся сюда, например, из ямной культуры.
Отмечается также, что «Многое из того, что было характерно еще для верхнепалеолитических захоронений Cунгири (24 т.д.н.э.), остается живой традицией и спустя 17 тысячелетий в могильнике Попово». Что, по мнению ряда исследователей, свидетельствует о продвижении населения среднекаменного века (мезолита) на север Восточной Европы, из волго-окской и балтийско-днепровской областей.
Нужно обратить внимание на один интересный факт, показанный С.В. Жарниковой. Рассказывая о могильнике в Попово, С. Жарникова отмечала особую роль, которая была отведена там собаке.
«Наиболее ярко это проявилось в погребении мальчика 7—9 лет, где около левой руки покойного лежали скелеты двух собак, взрослой и молодой».
Как подчеркивала археолог С. Ошибкина, такое погребение представляло собой устоявшийся и сложный обряд погребения, «в котором собаке отводили важную роль».
Видимо, этот обряд и был зафиксирован арьями, и сохранился в их религиозной мифологии. Как отметила С. Жарникова, в гимнах «Ригведы», памятника культуры индоевропейских народов (5—4 тыс. до н.э.), спутниками бога смерти Ямы были две собаки – старая и молодая. Так что, отмеченное сходство обрядов – важное подтверждение сложения древнеарийской культуры на севере Восточной Европы.
Очевидно, пришедшие за 1,5 тысячи лет до н.э. в Индию арьи, являлись носители уже развитой, устоявшейся религиозной мифологии, которую они обрели далеко на севере.
Сегодня еще легко можно услышать, что население севера Европейской части нашей страны с глубочайшей древности и до прихода сюда славян состояло из представителей уральской расы. В этом плане данные ДНК-генеалогии о движении уральцев рода N на запад всю «уральскую» концепцию раннего заселения ими севера Восточной Европы рушат. Так как примерно только 4000 лет назад носители гаплогруппы N вышли из уральского региона, и направились в сторону Балтийского моря. Прибыли они разными путями и разными ветвями от примерно 2500-2000 лет назад (южно-балтийская ветвь) до 2000-1500 лет назад (финская ветвь).
А люди, которые в эпоху мезолита жили на севере Восточной Европы, создавали свою мифологию, культы и обряды. У них считались священными и особо выделялись из животного мира – лось, бобёр, лебедь или гусь и собака. Значимая часть их вплоть до 20 века сохранилась в северно-русской народной традиции. И эти люди по мнению И.И. Гохмана были «европеоидами с четко выраженными расовыми признаками… отличаются высоким ростом (170 см. и более), по антропологическому типу обнаруживают сходство с населением, представленным в мезолите Латвии и отчасти Украины». Причем в могильнике Попово были похоронены люди, определяемые как чистые европеоиды, без каких-либо признаков монголоидности.
С.В. Ошибкина считала, что культурные традиции этого региона уходят корнями в палеолит Восточной Европы и представляют собой одно из древнейших этнокультурных образований европеоидного населения. И отмечала:
«Археологический материал позволяет утверждать, что в мезолите севера Европейской части СССР не прослеживаются следы какого-либо влияния уральских культур», а население лесной зоны в этот период (в том числе и в Посухонье) следует считать европеоидным».
Что касается южных районов Восточной Европы, то на рубеже средне- и ново-каменного веков (8-7 тысяч лет) археологи и антропологи отмечают миграцию со сменой захоронения. В результате ее средиземноморский антропологический тип населения Поднепровья заменяется североевропейским. Сюда, где еще недавно полупустынные степи стали терять свой пустынный характер, «прибывает избыточное население с севера Восточней Европы».
В этом плане, днепро-донецкая неолитическая культура, в сложении которой, как полагают, существенное участие приняли племена, пришедшие на ее территорию с севера Восточной Европы, явилась определенной точкой отсчета в этногенезе будущих праславянских племен эпохи бронзы (3300-1200 до н.э.). В начале этого периода вдоль Волги по центральной части Русской равнины вплоть до Вологды продвинулись племена фатьяновской и балановской культур.
Основу же этнического образования здесь составляло население, занимавшее этот регион с эпохи неолита. Д.А. Крайнов писал:
«В середине IV – первой четверти 3 тыс. до н.э. вся территория лесной полосы от Прибалтики до Камы и от лесостепи до Беломорья была заселена племенами родственных культур с ямочно-гребенчатой и гребенчато-ямочной керамикой. Эти неолитические культуры развивались в условиях атлантического периода, характеризующегося теплым влажным климатом и развитием широколиственных лесов».
Филолог Б.В. Горнунг считал, что фатьяновцы, абашевцы, в своих передвижениях «смешивались с близкородственными им также индоевропейскими племенами, усваивали язык и обычаи коренного населения, которого всегда было больше, чем пришельцев».
Так, возникали новые диалекты и новые культуры, но, тем не менее, индоевропейского круга, так как язык пришельцев и языки коренного населения были индоевропейскими.
Отмечал господство на территории европейской России вплоть до северных областей субстратной «ираноязычной» (древнеарийской) гидронимии и А.И. Соболевский. В 1927 году он писал: «Исходный пункт моей работы – предложение, что две группы названий родственны между собой и принадлежит одному языку индоевропейской семьи, который я пока, впредь до подыскивания более подходящего термина, именую скифским».
Нам же спустя время всё более ясным становится, что этот язык был тем самым праязыком унитарного пранарода Русской равнины – языком предков русов.
Литература:
Жарникова С.В. Археология индоевропейской прародины. Зарождение обрядов и традиций индоевропейцев
Экман И.М., и др. Новые данные по геохронологии четвертичного периода. М. Наука. 1987 г. с.220—221.]
Ошибкина С.В. Неолит Восточного Прионежья. М. Наука. 1978 г.
Крайнов Д.А. К вопросу о происхождении волосовской культуры. СА. 1981 г. №1. с.9.
Гохман И.И. Антропологические особенности древнего населения севера Европейской части СССР и пути их формирования. Антропология современного и древнего населения Европейской части СССР. М. Наука. 1986 г. с.217—218.
Горнунг Б.В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства. V Международный съезд славистов. М. Изд. АН СССР. 1963 г. с.44.
Соболевский А.И. Названия рек и озер Русского Севера. Известия отд. русского языка и словесности АН СССР. 1927 г. №32