Часть двадцать первая.
Когда Алина снова пришла в себя был уже вечер. Возле нее на стульчике сидела Марина Петровна. Только она сильно изменилась. На заплаканном лице почти не было видно глаз. Неуложенные волосы скрывали ее выразительные карие глаза. Всегда безупречный макияж отсутствовал. Алина с трудом узнала руководительницу.
- Господи, очнулась. Ну и напугала ты нас. Три дня в горячке. – С дрожью в голосе проговорила Марина Петровна.
- Милу похоронили?
- Да, вчера.
- Что со мной? – Глядя отстраненно в потолок, спросила Алина.
- Врачи предположили нервное истощение, что и не удивительно после событий последних трех лет. Магомед Рашидович организовал для тебя отдельную палату, сиделка была рядом все время.
Алина вспомнила как в прошлый раз, когда пришла в себя, услышала его голос и подумала – он рядом, со мной будет все хорошо, я не умру, у меня просто закончились силы.
- С кем мои дети? – Опомнилась Алина.
- С ними полный порядок. Там Марья Степановна с Игорем занимаются. Игорь - молодчина, забирает их из сада, помогает соседке, гуляет с Персиком и кормит, заботиться о коте.
- Опять техникум пропускает, выгонят.
- Не выгонят, я договорюсь. Ему ещё Рома вчера помогал. Он в школу не ходил несколько дней, сегодня за ним какая – то подружка зашла. А то в основном сидел в Милиной комнате и смотрел в одну точку. А девочка попросила разрешения пройти в дом, что – то нашептала ему на ухо, он собрался и пошел с ней за руку.
- У них любовь, - сказала Алина и заплакала.
- Ну, полно, полно слезы лить.
- Мне Мила рассказала за неделю до смерти, что у Ромки есть подружка и у них Любовь.
- Алина через два дня твое день Рождение, что бы ты хотела в этот день?
Алина пристально посмотрела на собеседницу и задумчиво ответила:
- Я бы хотела поехать в Суздаль, в монастырь. Я была там с Андреем Михалычем. Мне надо помолиться и набраться сил, я постоянно задаю Господу вопросы. Мне кажется, что в этом месте придут на них ответы.
- Хорошо, я попрошу Игоря в субботу сопроводить тебя. Кстати вот букет лилий – это он принес. Сидел около тебя часа два, пока не выгнали. А букет роз от Валерия Николаевича. Ты не переживай, мы ждем твоего возвращения. Часть работы по «отделке» выполняю я. Часть - твоя новая заместительница. Выйдешь, все увидишь. На следующей неделе, в пятницу во дворце культуры мероприятие посвященное двухсотлетию нашей фабрики. Сначала торжественное собрание, потом банкет и бал. Ты тоже приглашена. Открытка с приглашением у тебя на рабочем столе. Подумай, ты то жива…
- Я подумаю, что врачи говорят, когда меня отпустят?
-Как только ты будешь готова и они будут уверены, что обмороки не повторятся.
- Я готова, надо детишек поднимать и пожалуйста, про Суздаль не забудьте. Для меня сейчас нет важнее дела.
- Я, конечно, не могу вмешиваться в твои дела, дай слово, что не уйдешь в монастырь и рук на себя не наложишь.
-Даю, - Алина бросила удивленный взгляд на Марину Петровну, перекрестилась и сказала – клянусь.
- Завтра к тебе придет доктор, скажи, что здорова, а на работу уж с понедельника, я постараюсь организовать поездку. Ладно, побегу я. Михал Михалыч болен, Лида с ним. После похорон он свалился, сердечко ослабло, а другие дети на Милины похороны даже и не пришли. Слава Богу, Рома при нем был он и помощь вызвал.
- Передайте от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления. Я помолюсь за него и за Рому.
- Передам. Завтра сообщи, если выпишут.
- Аха, - ответила Алина и отвернулась к стене.
Марина Петровна растворилась в темноте коридора.
Вот я лежу в больнице, в теплой кроватке, а Мила в сырой земле. Зачем я спасала ее, если все тщетно? Зачем все это было? Как сложно и абсолютно не принимаемо душой и сердцем. Господи, как мне понять, принять и пережить? Где взять силы и не отчаяться. Михал Михалыч встретил Лиду, может не останется один. У Ромы появилась подружка, сумевшая вывести его из скорби в школу. Марина Петровна снова одна, Магомед Рашидович платит везде, где требуются его деньги и связи. А я? Как жить дальше, я устала терять близких людей. Кого мне суждено ещё лишиться? А Игорь умница. Благодарю тебя Господи за такого помощника за Марью Степановну.
Незаметно Алина уснула. Ей снился монастырь и служба, на которой они присутствовали с Андреем Михайловичем, а мама пела в церковном хоре. Где же ты сейчас моя мамочка, как ты там вдали? Дай Бог, чтобы была счастлива. Я виновата перед тобой, мне стыдно, за осуждение, за неприятие твоего счастья и твоего права быть счастливой, за непонимание. Господи, прости. Дальше во сне Алина слышала молитву, ее исполнял церковный хор. Потом все скрылось в тумане, она проснулась.
Алина подошла к окну, помолилась, поблагодарила за сон, что наполнил ее силами и, накинув халат, вышла в больничный коридор.
Было около семи утра. Алина вошла в процедурный кабинет и сказала:
- Я Алина Красавина, попросите доктора придти, я хочу выписаться.
Медсестра, женщина лет пятидесяти с большими синими глазами оценивающе оглядела Алину:
- Ну, да! Раз сама пришла, может уже и можно, я сообщу, как только придет твой лечащий врач. А сейчас иди отсюда, сквозняки в коридоре, чего доброго заболеешь простудой.
Алина невесело улыбнулась и философски изрекла:
- Да что мне простуда, спасибо за заботу!
В палате, на тумбочке Алина нашла бананы и кефир, этим и подкрепилась. Лишь только она проглотила последний кусочек зашел немолодой доктор.
- Ааа, кушаем – это хорошо. Милая девушка, как же вы встревожили всех. Мне доложили, что вы домой проситесь. Я правильно понял?
- Правильно, выпишите меня. Я хочу к детям и на улице погулять. Там как раз первая ноябрьская метель, полностью повторяет моё состояние души. Нам надо встретиться и поговорить. Только не думайте, я не сошла с ума. Хочу подышать воздухом, почувствовать холод и ожить по настоящему.
Мужчина лукавым взглядом оглядел пациентку и предложил:
- Присядьте, давайте поговорим.
Алина села на кровать и устремила свой взор на собеседника.
- Я выпишу вас, но прошу дать мне слово, что вы не будете принимать все так близко к сердцу и уму. Может случиться, так что в следующий раз организм даст сбой и не справиться с нагрузкой, в первую очередь душевной. Ваши дети могут остаться сиротами или получить мамочку, у которой не будет ни одного здорового места. А очень бы не хотелось.
- Вы хотите, чтобы я, молча, проходила мимо горя и несправедливости? Чтобы отказала в помощи просящему, чтобы не горевала о потере любимых людей?
- Я призываю к другому, помогайте, сопереживайте, но не бросайтесь сердцем на амбразуру человеческого горя. По-другому сказать, берегите себя для себя и детей. На всех нуждающихся Алины Красавиной может не хватить. Случиться, что с вами, а рядом с Ниной и Васей может не оказаться такой же милосердной и доброй Алины Красавиной. Вы понимаете меня?
- Частично, да. В плане установки на жизнь, а вот как осуществить на практике, пока не знаю, сердцу не прикажешь.
- Ну, что же, я вижу, вы здоровы и мыслите вполне адекватно, я отпускаю вас домой и постарайтесь больше сюда не попадать. Все, собирайте вещи, вам принесут больничный, можно на свободу с чистой совестью. Не удивляйтесь, на последние слова. Я думаю, своё вы уже отстрадали. Я так чувствую, впереди лучшие дни жизни. Запомните…
Заключение следует.